Бренд Украина. “Есть проблема обезличенности украинской продукции...”

Как падение цен на сырьевых рынках повлияло и еще повлияет на Украину — одного из мировых экспортеров агропродукции?

— Падение цены на сырьевых рынках — следствие кризиса, который продолжается и сегодня. Это кризис той парадигмы экономического развития, которая доминировала в предыдущую половину столетия.
Предыдущая парадигма предусматривала, что развитие, потребление, рост производства и благосостояния обеспечивались через увеличение долгов на всех уровнях хозяйственной деятельности.

—  Что вы имеете ввиду?

— Вы хотите развиваться? Без проблем, но берите кредит, привлекайте инвестиции и производите продукцию. Считалось, что вся эта продукция найдет своего потребителя, покупателя, но опять это происходило только потому, что потребитель, в свою очередь, тоже возьмет кредит, увеличит свой долг. Долги росли значительно быстрее, чем доходы конечных потребителей. Это привело к тому, что к середине десятых годов ХХІ века совокупный долг равнялся 10—15 годовым всемирным ВВП.  Среди должников легко найти ведущие страны, например США. В Евросоюзе политика ЕЦБ продолжает политику количественного смягчения, печатая деньги для выкупа безнадежных долгов, безнадежных активов.

— Но ведь так стимулируется спрос?

— К сожалению деньги после их распределения не стимулируют производство или потребление, они абсорбируются спекулятивными операциями на биржах. Потребление стабилизировалось или растет крайне медленно, а ведь увеличение потребления — это основной драйвер развития в текущей экономической модели.

В настоящее время мы видим парадоксальную ситуацию, когда деньги превратились в такой же товар, что и коммодити (биржевой товар, преимущественно сырье. — — ). А производство денег — это самый эффективный бизнес, и изготовили их очень много. В соответствии с рыночной экономикой избыток товара уменьшает его цену, поэтому процентные ставки очень низкие. Вслед за дешевыми деньгами дешевеют и другие товары, причем товарные сырьевые рынки рухнули еще три-четыре года назад. Низкие рынки коммодити — это одно из следствий глобальных экономических диспропорций.

Безусловно, данное положение мало кого устраивает. Думаю, над решением этой проблемы, над разработкой новой экономической парадигмы, работают нынешние элиты.

—  Получается или нет?

— В ближайшие год-два можно будет говорить только о формировании тенденций. В элиту стран ЕС и США постепенно приходят новые люди с новыми идеями, хотя это только начало процесса. Однако накопленные долги никуда не делись, они увеличиваются.

— Китай лучше себя чувствует?

— Нет. Более того, угрожающая ситуация складывается в экономике Китая. Она во многом следует по пути, который прошли передовые страны мира в последние 20 лет.

—  ?!

— Я имею в виду пузыри ипотеки, строительства и т. п. Нужно отдать должное китайскому руководству, оно смогло ранее “проколоть” спекулятивный пузырь и избежать негативных последствий, ведь в 2015 году в экономике страны была первая встряска (падение котировок ценных бумаг на фондовых биржах Китая с июля 2015 года. — — ). Поэтому если кризис 2008 года пришел из развитых стран, то сейчас надо анализировать ситуации в государствах, которые развивают и формируют свои рынки.

— Что делать с кризисом общества потребления и проблемой размывания глобального среднего класса?

— К сожалению, экономическая система, как любой крупный организм, обладает инерцией и построена на предыдущих принципах — кредитной накачке, когда реальное потребление не соответствует реальной производительности труда, реальному наличию ресурсов. Следствием этого является резкая поляризация общества, средний класс размывается, богатство концентрируется в 1% богатейших. А остальные 99% общества выходят на различные протестные акции, как, например, “Захвати Уолл-стрит”. Слоган этих акций был “Нас 99%”.

— Но такая ситуация не сложилась сама по себе...

— Да, она результат решений, которые принимались реальными политиками в предыдущие десятилетия. Думаю, что мы все еще только на этапе осознания критичной важности и масштабов экономических и социальных проблем.

— В начале осени в Китае на саммите “Большой двадцатки” встречались мировые лидеры, где обговаривали вопрос закрытия избыточных металлургических мощностей. Такие методы в случае их реализации могут помочь сырьевым рынкам, а значит, и Украине?

— Конечно, сейчас принимают различные меры в рамках G7 и G20. Однако эти меры носят более прикладной, тактический, краткосрочный характер. На какой-то период это решит вопрос, но это не кардинальное решение насущной проблемы.

Украина за пять—семь лет ворвалась в элиту аграрного рынка. Она экспортирует до 40—42 млн т зерна. Еще есть немалый экспорт масличных культур (соя, рапс, подсолнечник и др. — — ). Но аграрный рынок включает и иных сильных игроков: США, страны ЕС и Южной Америки, Австралия, страны Черноморского региона. Конкуренция обостряется, переходит в плоскость качества бизнеса: эффективность использования ресурсов, логистики, качество зерна. Эти факторы будут влиять на украинский агрорынок в следующие три—пять лет.

Большую роль будет играть разработка новых стратегий. То, что за предшествующие семь лет Украина вышла в элиту мирового аграрного бизнеса, — большое достижение. Но сейчас наступает момент для его закрепления. На эту, новую задачу для украинского аграрного бизнеса и экспорта практически не обращают внимания.

 

— Что вы имеете в виду?

— Почему-то считается, что если мы экспортируем 40—42 млн т зерна, то так будет всегда. Нет, конкуренция за рынки, за потребителя будет нарастать. Укрепление позиций на целевых рынках невозможно без создания институциональных связей между экспортером и покупателем. Это прежде всего инвестиции Украины в инфраструктурные и логистические проекты на территории покупателей — это и порты, и сеть дистрибуции зерна и продуктов переработки. Это совсем другая стратегия, стратегия выигрыша в полномасштабной коммерческой конкуренции, а другой конкуренции сейчас просто не существует. 

—  Часто поднимается проблема нашей агрологистики. В этом году трудности с работой “Укрзалізниці”, есть проблемы с глубоководностью рек и портов, ограничения по тоннажу для автотранспорта. При этом говорят, что мы можем производить и экспортировать больше 40 млн т зерна. Как эти проблемы решать?

— Примерно такая же проблема с логистикой была в Бразилии. Огромные очереди грузовиков, который везли зерно и сою из внутренних регионов к портам. Иногда водители ожидали выгрузки месяц-два.

—  И как решили проблему?

— Правительство Бразилии создало условия для привлечения инвестиций в сектор логистики: и во внутреннюю инфраструктуру — железные и автомобильные дороги, и в экспортную — в порты. В этом и прошлом году на фоне роста аграрного экспорта проблема с логистикой в Бразилии во многом уже потеряла свою остроту.
Аналогичные меры надо принимать в экономике Украины. Логистика — это дорогое звено в цепочке создания стоимости. В Украине она в настоящее время дорогая, именно поэтому инфраструктурные проекты потенциально привлекательны для инвестора. Это означает, что в сектор придут инвестиции, если создать условия. Конечно, для инвестора очень важно было бы улучшить общий социальный и политический климат в стране.

— Куда экспортируется украинское зерно и масло?

— Страны Евосоюза и Египет — крупнейшие покупатели зерна и товаров масличной группы. Затем Китай, Бангладеш, Таиланд, Индонезия — страны Азии в целом. Индия как наиболее динамично развивающийся рынок.

—  А что с зерновыми?

— Покупатель номер один ячменя — арабский мир. Это Саудовская Аравия и другие арабские страны. Саудовская Аравия в сезоне 2016/17 — наибольший покупатель украинского зерна, прежде всего ячменя.  Это наш традиционный рынок, там все связано с особенностями арабской кухни. Пшеница и кукуруза экспортируются в арабские страны и Турцию.

— А нет опасности переизбытка мощностей масличного производства, когда на всех не будет хватать, например, подсолнечника?

— Инвестиции в переработку подсолнечника и вообще сырья в Украине — позитивный фактор. До 2020 года общие мощности по переработке масличного сырья достигнут 17 млн т, а то и больше. Рост инвестиций обусловлен большей прибыльностью производства масла по сравнению с выращиванием зерна. Это определяет также постоянное увеличение площадей подсолнечника в Украине. В этом году его урожай намного больше, чем в предыдущем, — 14 млн т (в 2015 г. — 11 млн т. — — ). Конечно, для инвесторов в маслоэкстракционные предприятия сырье — вопрос жизни и смерти. Поэтому они готовы платить фермерам достойные деньги за семечку. Это значит, что фермеры и дальше будут заинтересованы в выращивании подсолнечника.

Другое дело, что масличные культуры требуют особого ухода за почвой: обработка средствами защиты, внесение удобрений, севооборот. К сожалению, сейчас фермер в Украине основывает свои планы только на одном факторе — доходности. Масличные культуры наиболее прибыльные, поэтому увеличивается их площадь. Корректировать это может только сбалансированная аграрная политика государства.

— Какая у вас позиция по рынку земли?

— По нашим оценкам, земля как основной фактор производства в Украине недооценен. Производители пользуются землей фактически за копейки. Первое следствие этого — высокая конкурентоспособность украинского зерна. Второе — угроза неэффективного использования земли: когда земля дешевая и доступная, то из нее выжимают все, не думая, что будет через три года.

Результаты наших исследований показывают, что немедленное открытие рынка земли может привести к падению конкурентоспособности украинской агропродукции. Однако по такому сценарию высоко вероятен приход крупных инвесторов в Украину. Мы в любом случае в долгосрочном периоде будем крупным производителем зерна и масличных культур. Но вопрос в том, какие инструменты можно и нужно использовать для достижения стабильно сильной позиции на глобальном рынке, а рынок земли — это всего лишь один из таких инструментов.

 

— Какое распределение в структуре производителей между фермерами и агрохолдингами для Украины было бы оптимальным?

— Я думаю, что оптимальная модель — это сочетание больших, средних и малых производителей. Нужны фермеры любых размеров. Достижение оптимального сочетания требует тонкой регулировки. Например, преференции и выплаты поступают в настоящее время преимущественно к крупным производителям. Для небольших предприятий это проблема. Комплексная модель производителей — это должно быть целью украинской аграрной политики.

— Кроме транспортной инфраструктуры и переработки подсолнечника, где еще точки роста для АПК?

— Глубокая переработка сырья, которое производится в Украине. Например, в том же масличном секторе производство лецитина (широко используется в пищевой и косметической промышленности. — — ). Высокая добавленная стоимость — вот что нам надо. Наступила эра дешевого сырья, дешевых денег, перепроизводство основных сырьевых товаров давит на цены вниз. Экономические условия для расширения глубокой переработки и инвестиций в эту сферу сегодня оптимальны.

—  Мы говорили о качестве производства, продукта, логистики, глубокой переработке, а что с позиционированием украинской продукции на глобальных рынках, какие есть вызовы?

— Есть проблема обезличенности украинской продукции, отсутствие ее брендирования. Потребитель не знает, что он покупает украинское зерно. По документам это еще можно увидеть, но страна происхождения не играет роли в ценообразовании, а бренд играет. Импортеры украинского масла в Индию и Китай создают свои бренды на местных рынках, под которыми продают наше масло. Фактически они забирают себе часть добавленной стоимости, которая могла бы оставаться в Украине. Поэтому разработка национального бренда для масел и других товаров могла бы поднять цены украинской продукции. Брендирование позволило бы вывести украинские продовольственные товары в категорию премиум-класса, премиум-качества, а такие товары менее подвержены колебанию цен. Но брендирование продовольствия Украины — это серьезный вызов как для операторов рынка, так и для соответствующих органов власти. Второй вызов — закрепление зерновых и масличных на глобальном рынке.

Мы уверены, что экономика Украины, в том числе ее ведущий сектор — аграрный, будет вынуждена отвечать на эти крупные вызовы и через пять, и через 10 лет.

Александр КУРИЛЕНКО