Кроме того, экономика Украины вследствие блокады ОРДЛО понесла значительные потери, которые окажутся напрасными, если блокаду прекратить, так и не добившись уступок в переговорах.
ОРДЛО — это не Абхазия, Южная Осетия или Приднестровье. Оккупированные украинские территории обширнее, с многочисленным человеческим капиталом. И если жизнедеятельность Абхазии или Осетии можно поддерживать незначительными финансовыми капельницами и периодическими гуманитарными компрессами, то оккупация Донбасса требует гораздо больших ресурсов. Но, помимо человеческого, в ОРДЛО есть еще и промышленный капитал, их экономика развита, сложна, к тому же имеет четкую направленность. Если ее возродить, расходы на содержание региона сократятся, а его оккупация будет длиться годами без чрезмерных затрат для оккупанта.
Когда Украина вводила блокаду ОРДЛО, расчет был именно на то, чтобы сделать оккупацию невыгодной и отсрочить момент полноценного возрождения экономики этого региона. Но блокада — лишь один из компонентов, которые должна была бы использовать Украина для ускорения деоккупации. И это первая ошибка власти, рассчитывавшей на то, что одного этого шага будет достаточно. Другими компонентами, которые надо было разрабатывать и воплощать в жизнь после введения блокады, должны были стать дополнительные экономические рычаги, которые сделали бы для местного населения Донбасса желанным если не сразу возвращение в Украину, то, по крайней мере, восстановление связей с ней. Речь идет как о повышении благосостояния на контролируемых правительством территориях и образцовом экономическом росте Украины в целом, так и о готовых решениях для оккупированных земель — инвестиционных программах, демилитаризованных экономических зонах, налоговых льготах и т.д. Привлекательные проекты, которые можно было бы предложить отдельным территориям в обмен на прекращение огня и переход под контроль Украины. Тот самый пряник, который сработал бы после блокадного кнута. Никаких шагов, разработок и даже разговоров об этом за годы блокады не было. В который раз власть, получив шанс сыграть неплохую партию в шахматы, выбрала даже не шашки, а “Чапаева”. Потерянное время умело использовал наш противник. Поскольку, в отличие от Украины, РФ план долгосрочной оккупации ОРДЛО имеет и упорно его реализует, пока наши бьют щелчком по шашкам.
На сегодняшний день только в “ДНР” работают двадцать рентабельных шахт. Добыча угля растет: 4,5 млн в 2016-м, 5 млн — в 2017-м, но самое главное, добыча обладает потенциалом к дальнейшему росту в 1,5—2 раза. 75% добычи — энергетический уголь, 25% — коксующийся. Главная причина, сдерживающая увеличение производства, — сбыт. И Украина, несмотря на существующую блокаду, активно помогает ОРДЛО решить эту проблему. Единственный год, когда импорт угля из РФ в Украину начал сокращаться, — 2015-й, тогда доля импортируемого из России угля в общем угольном импорте составляла 32%. С тех пор мы наблюдаем только повышение доли России: в 2016-м — 61%, в 2017-м — 59, в 2018-м — уже 70%. За первый квартал 2019-го — 64,5%. И есть вполне обоснованные подозрения, что когда Гройсман кричал, что Украина российский уголь не покупает, он не был неправ, поскольку Украина покупала украинский уголь, просто через российскую границу и за валюту.
К тому же избыток угля помогает ОРДЛО возрождать другие базовые отрасли производства региона. Сейчас в “ДНР” уже действуют 49 предприятий металлургического комплекса. В 2017-м возобновили работу Харцызский завод “Силур”, Макеевский, Юзовский, Донецкий, Енакиевский металлургические заводы, производитель труб “Донбасс-Либерти” и производитель сварных электродов “Арксэл”. Это все предприятия металлургического комплекса, который довольно быстро восстанавливается. В 2017 г. отрасль реализовала промышленной продукции на 18,2 млрд грн (44,5 млрд руб.), прежде всего за счет продажи чугуна, стали, готового проката и кокса. Продукцию экспортируют, причем не только в РФ, но и, к примеру, в Турцию и Италию. Естественно, не без российской помощи, иначе бы сертификации, необходимой для международной торговли, эти товары получить не могли.
Восстанавливается и машиностроение: если в 2016-м в так называемой ДНР действовали 80 предприятий, то к началу 2018-го — уже сотня. И две трети продукции машиностроения экспортируется в РФ. Сейчас продолжается аккредитация лаборатории, которая сможет выдавать продукции непризнанных республик российские сертификаты качества, дабы способствовать ее продажам. В отличие от компаний непризнанного Приднестровья, производители ОРДЛО не могут строить бизнес исключительно на личных связях и договоренностях, поскольку их производственные мощности, как и потребности в сбыте, больше, а продукция сложнее.
При “оказании гуманитарной помощи со стороны РФ” произошло и восстановление 126 энергетических объектов, для чего были переданы 600 опор для восстановления линий электропередачи, 18 т трансформаторного масла и более 45 т электрооборудования. Завершение этого проекта лишь ускорит промышленное восстановление оккупированных территорий.
Если в 2016-м товарооборот ОРДЛО с Россией составил 1,4 млрд долл., а сальдо торгового баланса было отрицательным на 893 млн долл., то в 2017-м, при похожих объемах товарооборота (1,1 млрд долл.), отрицательное сальдо уменьшилось до 96 млн долл. То есть оккупированный Донбасс начал продавать РФ существенно больше товаров, а покупал в РФ на том же уровне. На сегодняшний день ОРДЛО продают в РФ более 87,5% всех своих товаров.
Способствовала ли этому блокада? Естественно, ведь до нее, во время действия специального режима перемещения товаров через линию разграничения, предприятия просто перерегистрировались на контролируемой Украиной территории, оставляя производственные мощности в ОРДЛО, и продолжали работать, в том числе на экспорт, исправно платя налоги в наш госбюджет. Блокада эту ситуацию изменила коренным образом, поскольку запретила любое перемещение товаров из оккупированных районов, кроме гуманитарки и личных вещей. Смысл оставлять украинскую регистрацию и платить здесь налоги был утрачен вместе с возможностью вывезти из зоны оккупации собственную продукцию. Зато РФ на протяжении последних двух лет оставалась единственным экономическим донором региона.
Поднимая промышленность ОРДЛО, РФ, с одной стороны, отдаляет эти территории от Украины, поскольку дарит им призрачное ощущение экономической мощи (легендарное “Донбасс кормит Украину”), а с другой — ставит в прямую зависимость от собственной политики. Без диверсификации, без альтернативных рынков сбыта, без шанса на независимость от РФ. В таком состоянии ОРДЛО будут существовать годами, не имея ни малейшего желания возвращаться в Украину и ни малейшей возможности избавиться от России.
Это четкий и продуманный план, который, кстати, успешно, просто в меньшем масштабе, был реализован Россией и в Приднестровье. И план этот вполне можно было бы воплотить не за годы, а за месяцы, если бы не большое количество “социальных расходов”, которых требует Донбасс. Более 80% расходов бюджета ОРДЛО — это расходы на здравоохранение, образование и социальные выплаты. Расходы, которые в условиях блокады ложатся на плечи местных главарей и оккупантов, а в условиях отмены блокады — на нас с вами.
Количество пенсионеров в одном только ОРДО больше, чем во всем Приднестровье вместе взятом, — почти 700 тыс. человек. Средняя пенсионная выплата составляет около 4500 руб., или 1800 грн. Украинские пенсии выше — в среднем 3300 грн, им будут рады, их ждут. Как и украинские зарплаты, кстати, поскольку средняя зарплата в ОРДЛО составляет 10130 руб., или 4145 грн, а в Украине — 10269 грн.
В мае 2018-го Институт экономических исследований так называемой ДНР проводил опрос среди местных жителей о потребительских расходах населения. Результаты красноречивы: до 70% полученных доходов респонденты тратили на продукты, до 20% — на оплату жилищно-коммунальных услуг и лекарства, а остальное — на одежду и разное. Более половины опрошенных указали, что не в состоянии помогать родителям, детям, внукам, а среди тех, кто все же имеет возможность заботиться о родных, эти расходы не превышают 5% от ежемесячного дохода. Часть из них, возможно, еще даже помнит об обещании Минсоцполитики депонировать их украинские пенсии и вернуть их, как только Украина вновь обретет контроль над территориями, на которых они проживают. К слову, эти средства, как вы понимаете, никто не депонировал, и если мы все же что-то отвоюем в этой войне, то должны будем сразу где-то взять кругленькую сумму обещанных министром Ревой пенсионных долгов государства.
С удовольствием будут ждать в ОРДЛО и наши пищевые продукты. Ежегодно РФ поставляет туда продовольственных товаров на 200—250 млн долл. Дефицит продуцирует высокую инфляцию, и в основном продовольствие на оккупированных территориях значительно дороже, чем на контролируемых. Естественно, желающих заработать на разнице цен будет немало, но можно ли будет считать эти спекулятивные продажи полноценным восстановлением экономических связей?
Сразу после блокады большинство предприятий на неконтролируемых территориях захватили и национализировали, и теперь это “государственные предприятия ДНР и ЛНР”. Их не вернут Украине после снятия блокады, и налоги в наш бюджет они еще долго не будут платить. Денационализация этих компаний не начнется до тех пор, пока мы не вернем себе контроль над населенными пунктами, в которых они физически находятся. Восстановление экономических связей этих предприятий с компаниями на контролируемых территориях — возможный, но сложный процесс. Из-за сложностей с администрированием налоговая система в ОРДЛО существенно трансформировалась, от ряда налогов так называемые Л/ДНР отказались, поскольку просто не могут их собрать. На неконтролируемых территориях остались налог на прибыль, упрощенные налоги для самозанятых и налог с оборота, но НДС компании с неконтролируемых территорий не платят. Соответственно компании — плательщики НДС из подконтрольных регионов будут заинтересованы только продавать что-то в ОРДЛО, но не покупать там, поскольку в таком случае они будут терять налоговый кредит и брать на себя лишние налоговые обязательства.
И что же за сотрудничество мы получим? Из-за различий в налогообложении ОРДЛО и в дальнейшем будут отправлять 87% производимых товаров в РФ, и они частично будут возвращаться в Украину, но уже в виде российского импорта, купленного нами за валюту. Украина же будет поставлять в ОРДЛО продукты и товары широкого потребления и вернется к выполнению своих социальных обязательств перед гражданами на оккупированных территориях, сняв эти тяготы расходов с оккупанта. Вероятно, не к этому мы должны были бы стремиться. И предложение о снятии блокады было бы невозможным, если бы власти имели четкий план деоккупации или, по крайней мере, четкую и понятную позицию относительно оккупированных территорий. Два года блокады упущены без каких-либо выгод для Украины, поскольку Порошенко ввести блокаду буквально заставили, и он не имел ни представления, ни желания что-либо делать после ее введения. То же можно уверенно сказать и о действующем гаранте. Которому в наследство досталась полная неопределенность позиции государства в отношении его оккупированных территорий.
Власть за два года не выработала ни единого экономического инструмента деоккупации, мы даже не начали над этим работать. Мы не можем предложить в обмен на освобождение территорий ни льготных налоговых режимов, ни проектов по восстановлению инфраструктуры, ни программ по разминированию. Более того, мы даже не можем предложить оставшимся в ОРДЛО людям достойный пример экономического роста и политической стабильности. Восстановление нашей экономики затормозилось, и единственное, что нас держит на плаву, — потребительский спрос. Бюджет мы выполняем только благодаря неадекватному наращиванию внутренних заимствований. Получение каждого транша МВФ — это уравнение со многими неизвестными, поэтому вместо того, чтобы получать дешевые кредиты под 2% в обмен на реформы, мы занимаем на внешних рынках под 6,5% и без реформ. Мы не избавились от олигархического бизнеса и перманентного политического кризиса. Имея целое Министерство информации, мы даже не обеспокоились тем, чтобы обеспечить собственное информационное присутствие в ОРДЛО. До сих пор вся информация о жизни в Украине, которую получает население оккупированных территорий, ограничивается “обнищанием”, “геноцидом” и “угрозами дефолта”. Наконец, мы до сих пор не осознали: довольно сложно пропагандировать свои ценности и убеждения, если мы не можем подкрепить их экономическими достижениями. Нам просто не поверят.
В таких условиях возвращение оккупированных территорий, к счастью, маловероятно. К счастью, потому что в ситуации политической импотенции деоккупация может стать еще большей катастрофой, нежели оккупация. Пребывая в экономической и политической зависимости от РФ, ОРДЛО будут возвращаться в Украину только на условиях широких автономий и фактически станут мощным российским лобби в нашей стране. И Украина вряд ли сможет противостоять такому сценарию в ближайшие годы.
