Белый флаг над Валдаем. Как Путин у Запада переговоры выпрашивал

Впрочем, начало выступления не слишком эту скуку разогнало: оно было ничем иным как смесью речей последних 8 лет. А пассажи по поводу аннексии частей Донецкой, Запорожской, Луганской и Херсонской областей, мягко говоря, вызывали семантическую боль.

Главный тезис — отвержение существующих международных правил, которые “кто-то там” придумал. Кто их придумал, Путин вроде бы не знает. Но уже через минуту ответил — это все Запад с его либеральными ценностями и государственной моделью, которую он, казалось бы, навязывает всему миру, хотя модель эта, по Путину, очень серая, куцая и низменная. Запад, уверяет 70-летний собиратель земель и историк-любитель — это меркантильные сволочи и манипуляторы, которые всех превращают в инструменты собственного обогащения и расширения геополитического влияния.

Вообще все западное, продолжает Путин, — создание государства, ценности, культура — беднее российского. Беднее государственных моделей, ценностей и культуры других стран, которые не с Западом. Перечень этих стран он не привел, потому что его состав зависит от того, какие же государства захотят поддержать глобальные амбиции Путина по созданию собственного конгломерата друзей с, как говорил один металлический представитель поп-культуры, блэкджеком и шлюхами.

Но понятно, что он обращается прежде всего к Востоку — к Азии, в меньшей степени — к Африке и Латинской Америке. И если, допустим, некоторому в Африке или Латинской Америке еще была бы концепция многополярности, о которой он говорит, то с Китаем Путин эпически прокалывается, ведь именно Пекину никакая многополярность не интересна. Китай в ближайшей перспективе видит только одну глобальную модель — это двухполярный мир. Один полюс — это Соединенные Штаты и их союзники, другой — это собственно КНР и ее союзники или сателлиты (в том числе и Россия). И именно Китай как страна с Востока — главный реципиент призыва Путина. Остальные азиатские государства либо идут в фарватере Пекина, либо находятся на стороне США и Европы (Япония, Южная Корея и т.д.).

Хотя партнеров Вашингтона Путин тоже не обошел вниманием, когда не очень убедительно призывал их не считать себя хуже европейцев, а искать собственный путь отдельно от враждебного и “охамевшего” Запада.

В то же время и Запад, по его словам, неоднороден. На самом деле, по мнению Путина, Западов как минимум два. Один — вот тот скучный и жадный (буржуйский), второй — стремящийся сохранить свою “самобытную” культуру и консервативные ценности. Со вторым Путин хочет дружить, ведь у этого консервативного Запада и России общие “античные” корни. Да, Россия при Путине стареет все стремительнее и стремительнее.

Вот этот консервативный, архаический Запад, то есть ту его правую и праворадикальную часть Путин пытается консолидировать, привлечь и привязать к такой же самобытной и консервативной “России-цивилизации” в противовес глобализму. И это второй серьезный прокол российского лидера, который видит в Китае спасательный круг, поскольку Китай является самым большим апологетом глобализма. Фактически Путин, пытаясь заискивать к товарищу Си, входит с ним в конфронтацию в вопросах мировоззрения и создания мирового порядка.

Еще есть одна интересная вещь в сегодняшнем валдайском бреде.

Кроме иностранного реципиента Путин, конечно, обращался и к внутреннему, потому что… Потому что время давно уже пришло. Потому что похоронки, потому что мобилизация, потому что новые похоронки, потому что “потери” территорий.

Ситуация складывается критическая. Была бы еще более критичной, если бы российские граждане в большинстве своем не были агнцами.

Сейчас Путин пытается максимально мобилизовать внутреннюю аудиторию. Объяснить ей, почему она умирает и ради чего должна умирать и жить все хуже и хуже.

Для этого, во-первых, он прибегает к одному примитивному приему. Какому? Модератор задает невероято дебильный вопрос, вновь напоминающий о спланированности таких мероприятий, о том, с кем ассоциирует себя Путин — с “верхами или низами”. Конечно же с низами, отвечает скромно российский президент. И заводит слезливую песенку о своих обычных необразованных родителях-трудягах, и о том, что он хорошо понимает те российские низы. Особенно, пожалуй, когда сидит на золотом унитазе в китч-дворце в Геленджике. На этом моменте, вероятно, стошнило даже ярых путинистов.

Но тем не менее. Он продолжает идти по этому пути, потому что ему нужна поддержка ширнармас, и ему нужно, чтобы все его решения принимались как закон Божий — без сомнений и нареканий. Поэтому он даже как человек из “низов” позволяет себе минутку честности: да, потери и расходы (”издержки”) есть; да, нам всем тяжело; да, будет еще труднее.

Однако все эти страдания были неизбежны. И тут Путин, пожалуй, впервые публично признал, что все равно напал бы на Украину — на “братский народ”, потому что Россия была против втягивания Украины в НАТО (о финнах и шведах — ни чик-чирика), Альянс за восемь лет построил на Донбассе “укрепрайоны”, а затем построил бы их по всей территории Украины. Поэтому, если бы Россия напала позже, то потерь было бы еще больше. Прекрасная логика.

Ну, не могла Россия не напасть, потому что нужно было “защитить Донбасс”, а потом еще и другие украинские области “попросились” в состав России, да и вообще это вопрос уже защиты суверенитета, свободы и ценностей самой России от того же Запада, образ которого Путин изобразил в начале выступления.

Кстати говоря. Вот в этом эпизоде очень прекрасно заметно тупое и грубое заимствование и отзеркаливание основных тезисов именно Украины, защищающей сейчас свой суверенитет от российских захватчиков; которая отстаивает свою свободу, борется за право быть свободной, за свои ценности и принципы. Это заимствование, или плагиат по сути, свидетельствует об отсутствии не просто собственных нарративов в России, но и об отсутствии способности их создать.

И зачем? Умирать россиянам за суверенитет, скрепы и все такое будет легче. А тем более Путин уверяет, что вот-вот построит для них некую самобытную утопию. Пусть и откровенно советского образца, потому что сегодня Путин фактически предложил Западу брежневскую модель “мирного сосуществования”. Амбициозный план “новой Ялты” — то есть решительного перераспределения мира тихонько слит. Теперь — просто “не трогайте нас. Мы не будем трогать вас. Только Украину отдайте”.

В целом, эта речь Путина похоже планировалась как антитеза его Мюнхенской речи. Тогда, 10 февраля 2007 г., за год до вторжения в Сакартвело Путин был откровенно воинственным. Он отвергал однополярный мир, построенный, казалось бы, США. Теперь Путин — крайне миролюбив. Он прямо заявляет, что России уже не интересны ни гегемония, ни какие-либо полярности. Но и противоречит себе, когда предлагает Китаю строить все же некое подобие многополярности, в том числе и создать альтернативную финансовую систему без доллара. И все эти конструкции перечеркивает главный посыл: отчаянный призыв “поговорите со мной!”. Это не позиция победителя, пускай и притворного. Путин теряет силу.

Владислав ГИРМАН