“Бегуны”. История глупой войны

Участие в ней принимали подростки и молодые люди со всего города. Действовали со всей жестокостью и агрессией, на которую были способны. Признавали только написанный ими самими закон — ужасный и абсолютно дикий. Создавали собственное оружие, с целью убить, покалечить, разрушить. Дрались не на жизнь, а на смерть, совершенно не страшась последствий.

Позже этих несовершеннолетних террористов станут называть “бегунами”, за особый, жестокий способ ведения своей собственной войны. Совершенно удивительным фактом есть то, что “бегуны” — явление уникальное, типичное исключительно для Кривого Рога 1980-ых — 1990-ых годов. В других городах также существовали молодежные уличные движения. Однако такого размаха и террора, как в Кривбассе, не было нигде. О нас знали все, но подражать не решался никто. К счастью.

Как все начиналось. Предпосылкой для возникновения этого движения, прежде всего, стал тот период времени, когда уличная война началась. Конец 80-ых характеризуется разрухой, дефицитом, неизвестностью. Производство на комбинатах города было остановлено. Работы не было. Мужчины, отцы семейств, начинали пить от безысходности. Город представлял собой совокупность районов, разделенных пустырями и мусорными свалками. В это смутное время и появились первые “бегуны”.

Существует несколько легенд об их появлении. Кто-то считает, что таким агрессивным способом молодежь протестовала против экономической и политической ситуации, которая сложилась в стране. Однако имело ли смысл пытаться что-то изменить путем хулиганства, террора и насилия? Ведь только в математике минус на минус дает плюс.

Есть и другая версия, согласно которой, это молодежное движение имело “спонсоров”, которые был заинтересованы в погромах магазинов, автомобилей, возможно, в некоторых покушениях и убийствах. Вот только потерпевшими были в основном подростки да случайные прохожие. Кроме того, с деньгами, которые были у спонсоров, почему бы не обеспечить малолетних преступников оружием или поставлять им боеприпасы? “Бегуны” же занимались всем сами.

Следующее, третье объяснение звучит более правдоподобно. Кривой Рог, будучи крупным индустриальным центром, развивался и отстраивался быстро. Один за другим появлялись крупные, густонаселенные районы с домами-высотками. А вот новые места, где можно было развлечься молодым людям, не строились — дискотеки, летние кафе, спортзалы можно было на пальцах пересчитать. Кроме того, часто бывало так, что спортзал был один на несколько районов. Так, за право “владеть” танцплощадкой в районе КРЭСа выступили подростки из микрорайона Заречный. Последние легко одолели своих противников. Не желая уступать, проигравшие обратились за поддержкой к друзьям с других районов — 173-го квартала, Пионера, Сухой балки. Таким образом, драки переходили из одной в другую, захватывая все большие территории города и все больше подростков.

Однако есть и другая, просто психологическая причина. В то время в стране не было буквально ничего — подросткам, в которых энергия била ключом, просто не было, чем заняться. В немногих, но очень популярных тогда видео-барах показывали американские боевики, в которых насилие представлялось само собой разумеющимся способом решения конфликтов и споров. В фильмах убивали легко и безнаказанно, драки были зрелищными, а персонажи выглядели настоящими героями. Таким образом, подросткам не пришлось даже думать, чем себя занять — американские боевики подали уже готовую идею. Они придумали себе войну — кровавую и беспощадную. Совсем как по телевизору.

Становление движения. Сначала особого внимания к себе “бегуны” не привлекали. Во все времена подростки дрались и выясняли отношения между собой. Детские разборки ограничивалась драками, хулиганством и несерьезными ранениями. После октября 1987 года “бегуны” заставили всех жителей города всерьез переживать за себя и жизни своих детей. Из-за брошенного самодельного взрывного устройства на дискотеке в Саксаганском районе школьник погиб на месте, гранатой мальчишке вырвало все внутренности. Но не смотря на это ужасное убийство, никаких серьезных шагов со стороны властей предпринято не было.

К началу 90-ых годов к воюющим новым индустриальным районам города подтянулись и старые, с домами-сталинками и тихими сквериками. В одно и тоже время в городе существовало от 15 до 25 группировок. Если подсчитать всех участников банд и тех, кто принимал участие в уличных войнах, помогая своим друзьям, в конечном итоге можно получить цифру, равную приблизительно 10 000 человек.
Подросток не обязательно принимал участие в драках. Некоторые дети вносили свой вклад в уличное движение изготовляя оружие или храня деньги. Особенно ценились преданные “бегунам” девочки — на них меньше всего падало подозрение и со стороны правоохранительных органов, и со стороны родителей. Девочки часто проносили на дискотеки патроны, пряча их в нижнем белье.
Движение приобрело такую популярность, что даже детсадовцы и школьники младших классов подражали старшим “товарищам”. Те, кто еще не дорос до того, чтобы стать членом банды, сами пытались наводить порядки среди своих друзей — отбирали вещи, копировали манеру поведения, разговаривали на жаргоне.

Традиции и порядки. Не смотря на популярность этого движения, “беспартийные” подростки все равно были. На 173 квартале, например, в определенное время “бегало” всего около 30 человек. А на 44 квартале “бегать” должен был каждый. Полных детей и “маменькиных сынков” не трогали. Но все подтянутые, рослые ребята должны были состоять в группировке, иначе их жестоко избивали, причем, систематически. Многие шли в “бегуны”, боясь остаться калекой на всю жизнь или, как часто случалось, быть жестоко убитым своими же соседями.

В банду принимали с 12-13 лет. Чтоб стать одним из них, новенького должны были сначала представить главному. Затем кандидат должен был проникнуть на территорию вражеского района и там совершить диверсию — принести знак отличия униформы соседских “бегунов”, изгадить символ, у которого собирались местные.

У некоторых групп существовал другой обряд. Кандидата отправляли в соседний район с самодельным оружием, в обойме которого находился всего один патрон. Диверсант должен был выстрелить в ногу или ягодицу одному из парней вражеской группировки. За всем этим из укрытия наблюдал специальный человек, так называемый “мент” или “кагэбист”. О том, как вел себя диверсант, “мент” докладывал главарю группировки — “рулю”.

Другой задачей “мента” было выявлять предателей и “стукачей”, которые сдавали своих друзей “бегунам” с других районов или милиционерам. С предателями “бегуны” расправлялись жестоко. Обычно, их вывозили за город, где было удобнее расправляться со “стукачами” — никто не слышал криков и стонов, никто не мог увидеть следов крови и насилия. Некоторым, правда, удавалось сбежать от мести, переехать. Предатели и их семьи не просто меняли район, они меняли город, иногда 3-4 раза. Бежавшие подростки жили в страхе еще долгие годы, зная, что их ждет смерть, если кто-то узнает о том, где они скрываются.

“Бегуна” чаще всего можно было узнать по особому головному убору. Это были либо шапки с бубонами, либо большие кепки. У всех членов группы они должны быть одинаковыми, только у “руля” кепка была сделана из особого материала. Также модным было носить пояса с бляхами “Fus” и “Rifle”. Те, кто в группировке не состоял, таких вещей носить не могли. Нарушителей правил останавливали прямо на улице. Долго уговаривать отдать пояс не нужно было — все знали, чего можно было ждать от “бегунов”. Ничего другого подростки не отбирали — по правилам нельзя было.

От названия района, в котором жили “бегуны”, или клички предводителя происходило название той или иной группы — “быки”, “голубцы”, “кони”, “автовокзальные”. Группа подростков делилась на “старшаков” и “малолеток”. Обычно, “малолетки” собирались отдельно, но все равно были под руководством старших. Редко, однако, случалось и так, что группа “малолеток” бежала в соседний район и там дралась с местными “старшаками” и побеждала. Это приносило одним особую славу, а другим — клеймо вечного позора.

Отряды также делились на такие группы: “старшаки” (17-18 лет), “малолетки” (15-16 лет), “мультики” (14-15 лет) и “пупсы” (12-13 лет). Каждая из этих групп в свою очередь делилась на “шестерок” и “авторитетов”.

Обязательной традицией были сборы. Происходили они в определенные дни, в определенное время, в особом месте, “конторе”, где обычно красовался нарисованный знак или символ группы. Такими местами были заброшенные здания, дворы детских садиков, пустыри. Присутствовать на собрании нужно было обязательно. Зачастую “старшаки” пили водку, а “малолеткам” разрешалось выпить немного пива, но мало кто решался. Все свободное время “бегуны” тренировались или делали оружие.

Отряды часто оборудовали спортзалы в подвалах или на стройках, чтобы быть в хорошей физической форме. Тренировались, кто как мог. Чаще всего устраивались спаринг-бои — до первой крови или до потери сознания. У спортзалов была и другая функция — там находились небольшие секретные комнаты. Пока основная часть “бегунов” занимались, несколько человек изготавливали в тайной подсобке оружие.

Не смотря ни на что, группировка обычно имела достаточно денежных средств. Во-первых, деньги отбирались у учеников местных школ и училищ. 173 кварталу повезло, например, тем, что там находится авто техникум, где обучалось много приезжих сельских детей. С иногородних “сбивать” деньги было чуть ли не традицией. Если же денег у кого-то из детей не было, его имя вносили в список должников, и с каждой неуплатой долг возрастал.

На войне как на войне. Основная часть собранных денег уходила на лечение пострадавших или похороны погибших “бегунов”. Своим отряд помогал. Вот только о том, что смерть их друга — ответственность и вина самих же “бегунов” никто не думал. Считалось, что товарищ погиб за дело, а за какое — смог бы кто-нибудь объяснить? Родителям пострадавшего какой-нибудь “малолетка” приносил несколько тысяч рублей. Если раненного “бегуна” удавалось вылечить, деньги все равно оставались ему, как награда за храбрость.

Даже похороны своих товарищей “бегуны” превращали в очередной ритуал, прощание с друзьями тоже было частью глупой игры. В день похорон к дому погибшего товарища сходились все члены местной группировки и союзники из соседних районов. В последний путь покойного отправляли под музыку Виктора Цоя. Вечером же все собирались на дискотеке, поминали товарища под песню “Теперь ты в армии” группы “Статус Кво”. Никто никогда не танцевал, “скорбно” топтались на площадке. И стоило кому-нибудь пригласить девушку на танец или проявлять какие-либо признаки веселья — такого смельчака не жалели, жестоко били за то, что не проявил должного уважения погибшему.

Оружие. В качестве оружия отряды использовали, в целом, все, что было под рукой — арматуру, ножи, цепи, кастеты, “розочки” — отбитые горлышки бутылок. Однако “бегуны” были и находчивыми умельцами — изготавливали самопалы, ручные гранаты, выдумывали собственное оружие. Чего только стоил так называемый “сифон”. Для его изготовления использовали обычный 10-сантиметровый сифон для газированной воды и начиняли его серой, которую соскребали со спичек, и гвоздями. При взрыве гвозди разлетались острыми железными пластинами, и травмировали всех, находящихся в радиусе нескольких метров.

Популярностью также пользовались “предохранители”. Они назывались так, потому что за основу их изготовления брался промышленный предохранитель. Его начиняли серой, болтами, крючками, гвоздями, чтобы создать осколочный эффект. Бойцы Жовтневого района усовершенствовали эти гранаты. “Бегуны” стали привязывать к самодельному орудию большие рыболовные крючки. Если такой “предохранитель” прицепится к одежде, избавиться от него уже будет не возможно. По заключению экспертов, такая самодельная граната была в полтора раза мощнее гранаты Ф-1.

Для самопалов находили дробь или гвозди. Иногда воровали патроны в школьном тире.

Изготовление оружия для “бегунов” редко заканчивалось чем-то хорошим. В большинстве случаев, из-за неаккуратного обращения с взрывоопасными веществами, юные умельцы калечили сами себя. Нередко гранаты взрывались просто в руках своих создателей. В итоге — сотни детей стали инвалидами, ослепли, лишились рук или ног.

Бега. Собственно, название “бегуны” пошло от того, каким образом эти группировки воевали между собой. Они совершали набеги на вражескую территорию, при этом, круша все на своем пути. Вначале правилом было не трогать детей и девушек, даже парней, идущих с девушкой. Только правило это действовало недолго. Тем, кто пытался прятаться в подъезде, например, пускали в след заряд дроби или гвоздей. Также били витрины магазинов и припаркованные машины. В начале движения, в 80-ых, “бегуны” еще соблюдали те законы, которые сами себе написали. Позднее, ситуация начала выходить из-под контроля.

Набеги были идеальным способом ведения боевых действий для “бегунов”. Ведь бежали толпой, каждый бросал гранаты, стреляли из “волын”. Когда кого-то ранили или убивали, чувство вины не появлялось, ведь “виноват не я, а кто-то другой”. Когда человека избивали толпой, казалось, что “смертельный удар нанес кто угодно, но не я”. Поэтому подростки ничего и не боялись, ведь виноватыми они никогда не были. Собираясь толпой, подростки чувствовали свою силу и непобедимость, поэтому никогда не “бегали” по одиночке — действовал животный стадный инстинкт.

“Набеги” обычно прекращались на время летних каникул, наступало негласное перемирие. Но стоило первому школьному звонку прозвенеть, жители города знали — уличная война возобновилась.

Подростки с Заречного и КРЭСа придумали свой способ, как извещать врагов и жителей города о войне. На дамбе, которая соединяет оба района стоит мемориал воинам Великой Отечественной войны — обелиск, зенитное орудие и гаубица. В зависимости от того, куда было направлено дуло зенитки, жильцы районов знали, кто кому объявил войну — КРЭС Заречному или наоборот. Опущенное вниз дуло приносило немного успокоения горожанам — это означало, что объявлено временное перемирие.

Борьба с движением. “Бегунов” боялись все. Подростки не хотели попасть “в беспредел”, не хотели быть избитыми или ранеными. Взрослые опасались за жизни своих детей. Однако принимать какие-либо меры против бегунов было практически невозможно. Пойманных правонарушителей не могли привлечь к ответственности — большинству их них не было даже 14. Тех же, кто был осужден, отправляли в тюрьму за хулиганство, а значит — на короткий срок. Там, на зоне, “бегунов” называли “бакланами”. Заключенные считали, что подростки сидели по глупости, так как никакой выгоды со своих преступлений не получали.

Переломный момент произошел 4 ноября 1992 года. В тот день “бегуны” совершили покушение на трех милиционеров, один из которых был без оружия. Подростков было гораздо больше — двадцать один человек, и все вооружены. В результате стычки 18-летний парень получил ранение, а 14-летний подросток погиб. После этого случая за “бегунов” принялись серьезно.

Тогда местными органами МВД было принято решение и отдан соответствующий приказ — патрулировать районы только группами, не менее 3 человек. Был создан первый оперативный взвод. За хранение оружия, пусть даже самодельного, отдавали под суд и давали срок — от 1 до 3 лет, а возраст малолетних преступников роли не играл.

“Бегунам” стало сложнее нападать на людей и совершать преступления безнаказанно. Движение сошло “на нет” в 1995 году.

Послесловие. Из-за того, что эту войну никто войной так и не называет, сложно подсчитать число убитых и раненых. Кто-то говорит, что всего пострадало около 1000 людей, из которых 300 — погибли. Единой версии нет. Есть лишь трагические истории о том, как младший братишка “бегуна” нашел спрятанное оружие брата и случайно застрелил себя, в то время как его родители были в соседней комнате. О том, как школьник, решив напугать учителя, смертельно ранил свою одноклассницу пистолетом прямо на уроке. Таких историй не одна и не две.

Многие из бывших “бегунов” отправлялись работать в милицию. По воле судьбы боролись они со своими последователями — “бегунами” нового поколения. Только теперь борьба была гораздо эффективнее — новоиспеченные милиционеры знали все правила и законы, все места для сходок и хранения оружия, знали, как влиять на преступников.

Других “бегунов” изменила армия и участие в войне в Афганистане. У них появилось новое представление о мире, беспричинная агрессия и жестокость исчезла — “бегуны” выросли.

Остальным повезло меньше. Уличное движение было для них не просто игрой — это стало их жизнью. Будучи одним из “бегунов” они чувствовали свою силу, власть, авторитет. Во взрослой жизни всех этих вещей нужно было добиваться другими способами, которые были для них не понятны. Бывшие малолетние преступники спивались, становились наркоманами, преступниками, так и не найдя свое место в жизни.

Люди, которые высказывают свое мнение о событиях тех времен, редко могут найти правильные слова — настолько глупо и беспричинно было криворожское уличное движение.

Можно только надеяться, что следующее поколение будет играть в войну разве что в компьютерных играх, но не в реальной жизни.