6 марта генпрокуратура Узбекистана сообщила, что суд заменил наказание осужденной дочери покойного президента страны Ислама Каримова Гульнаре. Оставшийся срок ей предстоит отбывать в колонии общего режима в статусе лишенной свободы. И это не смягчение наказания, как могло бы показаться тем, кто только слышал о весьма серьезных обвинениях в адрес Гугуши (псевдоним под которым президентская дочь пела и записывала альбомы) и о вынесении ей еще в 2015 и 2017 годах приговоров с 5-летними сроками (во втором случае опальную бывшую “принцессу” изначально посадили на 10 лет, но потом, “проявляя гуманность” и учитывая обещание “вернуть награбленное в мозолистые руки”, срок переполовинили).
Гульнара Исламовна оказалась в колонии общего режима не так, как большинство заключенных, попадающих в подобные заведения в конце срока за “хорошее поведение” в местах заключения с более жестким режимом. Как оказалось, она и не была в них, хотя, как уже писала ДС, обвинялась по шести довольно тяжелым статьям: вымогательство (рэкет и рейдерство), уклонение от уплаты налогов, сокрытие валюты, подделка документов, хищение и растрата государственного имущества (только финансовая составляющая показывала $2 млрд, которые “принцесса” и ее подельники вынули из государственного бюджета и из карманов узбекистанских и иностранных бизнесменов).
Срок Гульнара отбывала под домашним арестом в ташкентской квартире своей дочери Иман (если она и была в местах отбывания наказаний, то, по всей вероятности, недолго). Однако Каримовой, которую рассматривали в качестве преемницы отца на президентском посту, было трудно оценить “исключительную” гуманность, проявленную новой узбекской властью по отношению к ней. Вследствие чего суд “в связи со злостным нарушением порядка и условий отбывания наказания” постановил отправить ее в колонию. Что и выполнили узбекские силовики, которые, по словам Иман, вытащили ее мать из ванной и увезли “в непонятном направлении”.
Эти нарушения состояли в покидании квартиры дочери как минимум один раз, за что было вынесено предупреждение. Вняла ли Каримова этому предостережению, не разъясняется (слухи о том, что она на какое-то время поселилась в дубайском отеле, подтверждения не получили). Но говорится, что после этого предупреждения она пользовалась, вопреки запрету суда, средствами связи. А вслед за этим пунктом в сообщении узбекской генпрокуратуры идет следующий: “активно препятствовала возмещению нанесенного ею ущерба”.
Видимо, обвинения связаны друг с другом, ведь будучи в Ташкенте, Гульнара могла препятствовать возвращению в Узбекистан денег из европейских банков, в основном только используя “средства связи, включая Интернет”. И вполне возможно, что добилась успехов: 15 февраля Стокгольмский окружной суд признал, что ни Каримова, ни представители шведской компании “Telia” не нарушили закон, когда первая получила от последних некоторую сумму, призванную облегчить скандинавам доступ на узбекский рынок. Логика этого решения очень проста: Каримова на момент получения подношения не занимала во властных структурах своей страны поста, с которого могла бы влиять на телекоммуникационную отрасль Узбекистана (в шведском перечне подобных постов должности “диктаторская дочь” нет). И поэтому формальных оснований трактовать сделку как взятку нет.
Узбекские власти могли предположить, что так же закончатся и другие обвинения против Каримовой в европейских странах: тамошнее антикоррупционное законодательство заточено на борьбу с “родными” взяточниками и взяткодателями и ничего не может поделать в центральноазиатских государствах. Ведь их коррупционная модель зиждется еще на традициях восточных бакшишей и советских “знаков уважения”. И Узбекистана, ставшего благодаря “хлопковому делу” символом коррупции в СССР, это касается больше других. Так что узбекской казне может оказаться только на пользу изоляция бывшей “принцессы” от внешнего мира. А то к концу срока заключения Каримовой может оказаться, что из выведенных ею из страны миллиардов вернулись гроши. Тем более, что и пятилетний срок заключения уже может подходить к концу, если считать за начало домашнего ареста первые месяцы 2014 года, когда покойный отец посадил ее под замок официально, хотя и тайным решением суда (началом опалы Гульнары и реального ограничения Исламом Каримовым свободы действий дочери считают 2012-2013 годы, когда в европейских странах всерьез начали расследовать возбужденные против нее дела). Того и гляди, “упорхнет” отбывшая свое наказание Гульнара к так и не возвращенным деньгам в Женеву или Лондон, где живает ее сын Ислам.
Существуют, правда, и другие версии причин усиления изоляции Гугуши. Самая очевидная: подельниками Гульнары могли оказаться представители нынешней власти. Вплоть до президента Шавката Мирзиеева, который долгие годы возглавлял правительство Узбекистана и не мог не знать о ее схемах. Так что дочь бывшего шефа ему совсем не нужна на свободе и с неограниченным доступом к СМИ. По другой версии ужесточение связано с неосторожными высказываниями Ислама Каримова-младшего о политических амбициях матери, о которых Деловая столица уже писала в декабре прошлого года.
К этим версиям очень внимательно прислушиваются в соседнем Казахстане, который до сих пор возглавляет человек, как и Ислам Каримов, руководивший страной еще во время пребывания ее в статусе союзной республики. Нурсултану Назарбаеву явно не хочется для своей старшей дочери Дариги той же судьбы, которая выпала дочери его покойного коллеги (они, кстати, возглавили свои республики с разницей в один день). И хочется повторить опыт коллеги из Азербайджана Гейдара Алиева, сумевшего передать власть сыну Ильхаму.
Косвенные подтверждения этого можно увидеть как в этапах политической карьеры Дариги Нурсултановны, на протяжении последних лет 15 усиленно набирающейся опыта на разных государственных постах, так и в ее возросшей в последнее время активности. Она стала часто высказываться о вопросах, не очень соприкасающихся с ее компетенцией председателя сенатского Комитета по международным отношениям, обороне и безопасности. Только в прошлом месяце СМИ ретранслировали ее мнения о необходимости создания нового министерства по вопросам торговли, о работе Нацбанка, судебной системы и журналистики, о вопросах молодежной политики и т.д. На фоне отставки правительства, произошедшей 21 февраля, она казалась наиболее вероятным претендентом на пост премьера, но и на этот раз не получила от отца должности, с которой могла бы присматриваться уже к его — президентскому — креслу.
Причиной этого могла стать сложная ситуация в стране: Назарбаев впервые отправил в отставку все правительство целиком, а не только премьера, и произошло это на фоне не очень массовых, но распространенных протестов. Волнения начались после пожара, в котором погибли пятеро детей. Родители оставили их без присмотра, потому что были вынуждены вместе выходить в ночную смену, чтобы прокормить семью. Пока протестные настроения удалось снизить, в том числе и обещаниями, что новое правительство будет опекать многодетные семьи, но назначение в такой обстановке на премьерский пост потенциального преемника могло бы обнулить его шансы обрести “любовь народную”.
Хотя помешать Дариге продвинуться ближе к трону могли и появившиеся в СМИ материалы, рассказывающие, что лет пятнадцать-двадцать назад она со своим ныне покойным мужем Рахатом Алиевым вела бизнес не лучше, чем Гульнара. Весьма некстати для нее состоявшийся слив навел многих на мысль, что за ним может стоять кто-то из двух других главных кандидатов в преемники — президентский племянник Самат Абиш, занимающий должность первого зампреда комитета нацбезопасности РК, или муж одной из сестер Дариги Тимур Кулибаев, считающийся “смотрящим” за казахстанской экономикой (о сложных отношениях внутри этого “треугольника” и назарбаевской Семьи вообще, Деловая столица уже подробно писала).
Так что, несмотря на ранее немыслимые заявления высокопоставленных казахстанских чиновников о том, что Назарбаев не будет баллотироваться на президентских выборах-2020, главе государства все же придется в очередной раз понадеяться на действенность рецептов долголетия тибетских знахарей (к которым, по слухам, его допустил, будучи председателем КНР то ли Ху Цзиньтао, то ли сам Цзян Цзэминь). И уже в этом году, когда внимание мирового сообщества будет приковано к выборам в Европарламент, к украинским президентским и парламентским выборам, к ситуациям вокруг Сирии и КНДР, провести в тени этих процессов очередные внеочередные перевыборы себя на президентский пост. Пойти на такой шаг его может вынудить необходимость не допустить в нынешней нестабильной ситуации развязывания потенциальными преемниками беспощадной борьбы на уничтожение друг друга. Это “с пониманием” воспримут как Россия с Китаем, так и Запад, которому выгодно закрыть глаза на не совсем демократичные методы, способные сохранить стабильность в регионе, граничащем с весьма неспокойным Афганистаном.
