Атака на Мариуполь. Как отобрать у России пробку от “азовской бутылки”

Можно ли говорить об уроках кризиса, если сам кризис не разрешен? Вполне, учитывая, что ситуация на Азовском море развивается уже несколько месяцев, но только в последние пару недель появилась хоть какая-то реакция на происходящее со стороны официальных лиц. Наконец, свое слово сказал и Петр Порошенко. На борту флагмана украинских Военно-морских сил “Гетман Сагайдачный” перед участниками учений See Breeze-2018 президент Украины заявил: “Мы видим, что это делается, чтоб заблокировать порты Украины на Азовском море, осуществить эскалацию напряжения. Не исключено: провести военную операцию атаки на Мариуполь, где осуществляется экспорт продукции черной металлургии Украины, атаки на другие порты Азовского моря”.

... А ВМС и ныне там

Петр Порошенко обозначил и цели Украины в Черноморском регионе, а именно: быстрое восстановление “дееспособности нашей морской оборонной компоненты” и постоянная готовность “к совместным оборонным действиям в Черном море”.

Выступление президента символично вдвойне. Во-первых, потому что произнесено оно на борту единственного крупного боевого корабля украинских ВМС, а во-вторых, именно те, перед кем он выступал, должны были бы стать на защиту интересов Украины в Азовском море. Но не стали.

Прошло уже более четырех лет с того момента, когда остатки Военно-морских сил Украины были вынуждены выйти из Крыма. Срок более чем достаточный, чтобы понять, нужен ли Украине военный флот, и если да, то в каком качестве.

Совсем недавно автору этих строк довелось принять участие в очередной конференции, посвященной стратегии развития украинских ВМС, на сей раз на период до 2035 г. Задание, безусловно, важное. Военный флот — удовольствие очень дорогостоящее, и прежде чем им обзавестись, необходимо ясно понимать, зачем это делается. Однако меня не покидает стойкое ощущение дежавю: Нечто подобное уже обсуждалось и говорилось в 2015 г., но при другом командующем ВМСУ. Правда, тогда не было еще отнюдь не бесспорной концепции “москитного флота”. Но в целом проблемы остались те же.

Очевидны два ключевых факторов. Во-первых, ни сегодня, ни в обозримой перспективе военно-морскому потенциалу Украины не сравняться с военно-морским потенциалом России. Для этого нет ресурсов.

Во-вторых, цели и задачи, которые ставятся перед военно-морскими силами, должны соответствовать целям и задачам внешней политики государства. Вряд ли Украина намерена обстреливать крылатыми ракетами цели на Ближнем Востоке или в какой-либо другой части земного шара ради своих интересов. Столь же сомнительными выглядят и возможности блокировать коммуникации противника либо его побережье. Можно сказать, что и не эффективно.

К примеру, в феврале прошлого года Бюро национальной безопасности Польши подготовило стратегическую концепцию морской безопасности страны с учетом угроз, исходящих со стороны Российской Федерации. В ней рекомендуется создать Военно-морской флот средней численности, способный действовать вдали от территориальных вод в сотрудничестве с большими флотами. Но Польша выходит на Балтику, которая, по сути, есть открытое море, где ее союзниками являются крупные морские государства — члены НАТО. Море же Черное — это почти замкнутый водоем, бутылка, пробка от которой находится в руках Турции. Сообщающееся с ним Азовское — еще одна такая же бутылка, но владелец пробки — Россия.

Что еще? Защита национального судоходства? Тоже вопрос, учитывая, что у Украины практически не осталось судов под национальным флагом, а доля морских перевозок в общем объеме составляет 0,2%. Заметим сразу, что речь идет о перевозках национальным торговым флотом. При этом основные экспортные товары Украины отправляются именно морским путем. В 2017 г. экспорт грузов из украинских портов составил 98,8 млн т, причем 77% объема приходилось на три группы: зерно, продукция металлургии и растительные масла.

Забытый торговый флот

Конечно, можно было бы возродить национальное торговое судоходство, пойдя по тому пути, по которому пошел ряд других стран — создать второй, Международный регистр, ввести льготы для судовладельцев, которые будут работать под украинским флагом. Причем эта идея не нова, экспертное сообщество продвигает ее уже, по меньшей мере, с десяток лет. Но безрезультатно. И с каждым годом позиции будут только ухудшаться, поскольку свободных ниш, где могли бы обосноваться украинские судоходные компании, будет оставаться все меньше.

Пожалуй, причина столь бессмысленной растраты времени лежит в слепоте. Точнее, в континентальном, сугубо сухопутном мышлении отечественной политической элиты, непонимании ею значения моря для национальной экономики.

Для сравнения: цитата из документа под названием Морская мощь Великобритании (UK Maritime Power), который в октябре 2017 г. был принят на замену Морской доктрины: “Значимость моря носит не только экономический характер. Это — защитный барьер, среда для перевозки людей, так же, как и товаров; источник генерирующей мощности с точки зрения как ископаемого топлива, так и возобновляемой энергии; источник пищи; зона отдыха и огромная часть поверхности земли, в которой есть зоны, которые еще не полностью исследованы”.

Ничего подобного в Украине по уровню осмысления роли моря для нации, к сожалению, и близко не наблюдается. А отсюда — недопонимание или просто непонимание того, зачем стране море, торговый и, соответственно, военный флот, поскольку оба эти компонента неразрывно связаны.

Минуло уже три года с тех пор, как должна была появиться на свет новая редакция Морской доктрины Украины. Было и соответствующее решение СНБО и указ президента. Конечно, речь идет только о документе, каковых у нас много. Но здесь показательно отношение. И, наверное, когда Петр Порошенко говорит о необходимости усиления морского оборонного компонента, то, наверное, впору было бы вспомнить о том, как исполняются его же указы.

Что имеем в итоге? Основным компонентом морской отрасли Украины на сегодня являются 13 морских торговых портов, через которые осуществляется основной экспорт украинских товаров. И потеря контроля над побережьем для Украины чревата большими экономическими потерями, нежели потеря контроля над частью Донецкой и Луганской областей с их промышленным потенциалом. Именно по этому слабому звену и бьют сегодня россияне.
Вернемся непосредственно к азовскому кризису. Проблемы азовских портов (и в первую очередь порта Мариуполь) предсказуемо начались еще до ввода в строй Керченского моста. Россия запретила проход под мостом судам высотой более 33 м, в то время как в Мариупольский порт ранее заходили суда надводной высотой 44 м. В результате, по словам директора Мариупольского порта Александра Олейника, 144 судна, с которыми ранее работал порт, не могут пройти через Керчь-Еникальский канал. А Мининфраструктуры Украины оценивает общие убытки Украины в 500 млн грн ежегодно.

Можно без десанта

Однако основные проблемы для азовских портов начались с апреля нынешнего года. С конца месяца российские пограничники начали останавливать и осматривать суда, идущие из/или в порты Мариуполь и Бердянск. Задержка каждого из судов — это десятки тысяч долларов финансовых потерь.

Но что самое прискорбное, россияне ничего не нарушают. Мариуполь и Бердянск стали заложниками Соглашения о сотрудничестве между Украиной и Россией в Азовском море и в Керченском проливе, которое было подписано еще в начале 2004 г. и согласно которому Азовское море является морем внутреннего пользования для Украины и России. Следовательно, любая из сторон может свободно передвигаться по всему бассейну моря и осматривать те суда, которые вызывают подозрение. Украинская сторона может осматривать суда, идущие, к примеру, в Таганрог или Ростов-на-Дону. Но она этого не делает.

Более того, по словам Андрея Клименко, председателя мониторящего ситуацию в Азовском море наблюдательного совета “Майдана закордонних справ”, с 23 июня мониторинговая группа отслеживает еще одну опцию — необычно долгое ожидание судами, следующими из Мариуполя/Бердянска в Черное море и далее, разрешения на проход в Черное море через Керченский пролив. За это время зафиксировано 45 случаев таких задержек. Время задержки — от семи до 88 часов, в среднем — около 30 часов. Задерживают также суда, следующие из Черного моря в порты Приазовья. Иными словами, россияне применяют весь арсенал средств, чтобы сделать заход судов в азовские порты Украины экономически невыгодным.

Внешне все это выглядит как ответ на арест сейнера “Норд” (напомним, в марте нынешнего года украинские пограничники задержали российское рыболовецкое судно-нарушитель). Но задачи, которые ставят перед собой организаторы блокады в Азовском море, судя по всему, гораздо шире.

Задача первая — показать Киеву, “кто в Азовском море хозяин”, а заодно продемонстрировать западным партнерам слабость Украины. Увы, пока что это россиянам удается в полной мере. И причина здесь опять же в отсутствии у украинских политиков стратегического предвидения. Ведь слабости позиции Украины на Азовском море были очевидны изначально, и можно было бы предположить, что россияне способны, используя легальные механизмы, перекрыть движение к портам Мариуполь и Бердянск. Нужен был только предлог, и Украина его дала.

В нашей стране за последнее время написано очень много трудов о “гибридной” войне, о “гибридных” методах, о том, что экономические компоненты “гибридной” войны не менее важны, нежели собственно военные. А раз все это на поверхности, то как минимум можно было бы подготовиться к шагам со стороны России. Например, перебросить те же “Гюрзы”, которые бесполезны на широких просторах Черного моря, в Азовское море. Пусть это будет демонстративный шаг и украинские МБАКи (малые бронированные артиллерийские катера) вряд ли смогут противостоять более многочисленным и более мощным российским военным кораблям, но сама готовность защищаться зачастую отрезвляюще действует на нападающего. Но, похоже, в очередной раз понадеялись на то, что “якось воно буде”.

Задача вторая хорошо вписывается в общую “гибридную” стратегию России. Не обязательно атаковать Мариуполь непосредственно с помощью боевых кораблей и десанта (хотя в нынешней войне нельзя исключать даже самых фантастических сценариев). А вот вызвать социальное недовольство и бунт — вполне. Регион и так понес серьезные экономические потери в результате необъявленной войны. А российская блокада порта только усилит бедствия. Грузы, которые сейчас идут через Мариуполь и Бердянск, наверняка можно перенаправить через другие порты. А вот что делать с безработными портовиками? Усилим эффект информационной атакой — и вуаля! Да, и не забываем про президентские и парламентские выборы. За кого проголосуют обездоленные работники Мариупольского порта, их жены и дети? А дальше — “давайте все вернем, как было”, “надо договариваться с Россией”, “пора кончать войну” и прочее из набора идеологических штампов.

Очевидно, что Украина может ответить на российские угрозы в основном ассиметричными мерами, пойдя, в первую очередь, на пересмотр Соглашения о статусе Азовского моря, а также подготовив иски о возмещении ущерба. Но это не исключает и необходимости усиления украинского военного присутствия в этом море. Азовский кризис дал ответ на вопросы — зачем Украине нужен флот и какие задачи он должен решать.

И, пожалуй, главный урок: мы должны научиться просчитывать шаги — как свои, так и противника. Эта война ведется на всех и любых направлениях — военном, экономическом, политическом, культурном. Где-то с большей степенью интенсивности, где-то с меньшей. Предвидеть ход противника — значит, опередить и победить его. И план “Б” возможен только тогда, когда есть план “А”. Но у нас зачастую нет и его.

Артем ФИЛИПЕНКО