Армия серости от Омска до Чернобыля. Что погубит современную Россию

В минувшее воскресенье, 12 июля, в Омске рухнул учебный центр ВДВ. Под обломками здания погибло 24 человека, пострадали 19, а полторы тысячи военнослужащих временно будут жить в палаточном лагере. Виновата, по версии следствия, нижегородская фирма “РемЭксСтрой”, допустившая нарушения при строительстве водоотводов, из-за которых четыре этажа здания после дождя просели в грунт.

А ровно год назад в московском метро поезд сошел с рельсов. Погибло также 24 человека, пострадали 188. Виновата, по версии следствия, московская фирма “Спецтехреконструкция”, чей работник закрепил часть новой стрелки на обычную проволоку. Причем в таком виде она болталась больше недели.

Что общего у этих трагедий? В первую очередь бросаются в глаза мелкий масштаб и заурядность виновников. Что мы знаем об Александре Дорофееве, гендиректоре “РемЭксСтроя”? Что он был знаком с полковником Олегом Пономаревым, который принял у него работу. Устроил перепланировку в одном из домов в Нижнем Новгороде, открыв в подвале сауну с элементами борделя. Часто выполнял работу с нарушениями; проблемы с подмыванием грунта у “РемЭксСтроя” бывали и раньше.

Что мы знаем об Анатолии Круглове, замдиректора “Спецтехреконструкции”? Приятельствовал со средней руки менеджерами Московского метрополитена и главным инженером “СМУ Ингеоком”. Не слишком заботился о технике безопасности работ в метро, был уверен, что дружеские связи его защитят. Был одинок: на судебное заседание пришел только один его пожилой родственник, случайно услышавший о суде по телевизору. Вот, пожалуй, все о человеке, по чьей вине, считает следствие, погибло 24 пассажира.

Каждый раз, когда происходит большая трагедия, кажется, что и виновен в ней должен быть некто соответствующего масштаба. Некто лично знакомый с Путиным или открывающий ногой дверь в министерские кабинеты. Как минимум, родственник главы московского метро. Какой-то собирательный образ ротенберга рисует наше воображение. Однако в реальности во многих техногенных катастрофах виновны ординарные подрядчики и мелкие чиновники, подписывающие им разрешения и акты приемки работ.

Самый высокопоставленный обвиняемый в прошлогодней катастрофе — Юрий Сильянов, начальник Службы пути Московского метрополитена. В кафкианской структуре метро Сильянов занимает среднюю позицию: от главы подземки Пегова его отделяют минимум две ступени. Но Сильянов не был даже знаком с Кругловым. Круглов дружил с человеком помельче — Николаем Мельниковым, начальником Третьей дистанции, то есть одной из десяти структур внутри Службы пути. Именно Мельников и его замы подписывали наряды на незаконные работы. И даже “Ингеоком”, чьим подрядчиком была фирма Круглова, не имел прямого отношения к происходящему.

Мы не знаем, кто всплывет в деле “РемЭксСтроя”. Однако маловероятно, что это будет министр Сергей Шойгу или командующий ВДВ генерал-полковник Владимир Шаманов. Скорее всего, обвиняемым так и останется полковник Пономарев, маленький человек в огромной военной машине. И не потому, что следствие выгораживает крупных фигурантов. Просто чтобы принять неправильно отремонтированную казарму, не нужно быть генералом.

Легко было бы обвинить во всех катастрофах королей госзаказа. Однако мост на Русский остров, построенный “УСК Мост” Геннадия Тимченко (владел значительной долей на тот момент), твердо стоит. Не лопаются и тысячи километров трубопроводов, возведенные “Стройгазмонтажем” Аркадия Ротенберга. Возможно, Тимченко и Ротенбергу просто пока везет. А может, в системе тотального ручного управления у них больше ответственности, точнее, они хоть за что-то отвечают — лично перед своим старым другом Владимиром Путиным.

Мелкие подрядчики и директора фирм-посредников не отвечают ни перед кем. Они ведут работы в метро и продают лекарства, ремонтируют дома и строят дороги. Дмитрий Медведев, еще будучи президентом, оценивал объем воровства на госзакупках в 1 трлн рублей ежегодно. Это не просто украденные деньги, это армия чиновников, старательно не замечающих подтопленный грунт, и подрядчиков, вооруженных проволокой. Гигантская армия, и эта армия опаснее, чем любой реальный или воображаемый внешний враг.

Это они выдали разрешение на эксплуатацию и позволили пустить на борт теплохода “Булгария” вдвое больше людей, чем позволяли технические нормы (в результате погибло 122 человека). Они игнорировали предупреждение Ростехнадзора перед аварией на шахте “Распадская” (погиб 91 человек). Они сэкономили на пожарной безопасности в клубе “Хромая лошадь” (погибло 156 человек).

Даже авария на Чернобыльской АЭС — самая крупная техногенная катастрофа второй половины XX века — произошла не по вине высшего руководства Политбюро, а по вине тех же мелких чиновников и халатных исполнителей. Академик Валерий Легасов писал в газете “Правдинские пятницы” 20 мая 1988 года:

“У меня в сейфе хранится запись телефонных разговоров операторов накануне произошедшей аварии. Мороз по коже дерет, когда читаешь такие записи. Один оператор звонит другому и спрашивает: “Тут в программе написано, что нужно делать, а потом зачеркнуто многое, как же мне быть?” Его собеседник немножко подумал и говорит: “А ты действуй по зачеркнутому””.

Конечно, высокие руководители несут ответственность за действия подчиненных. Но может ли, например, Дмитрий Пегов, нынешний глава московской подземки, контролировать десятки тысяч сотрудников метрополитена, чтобы они соблюдали технику безопасности и не закрывали глаза на нарушения? В ручном режиме это невозможно даже на уровне метрополитена. Тем более на уровне страны.

В своей колонке, вышедшей вскоре после катастрофы в метро, Мария Снеговая цитирует экономиста и нобелевского лауреата Амартию Сена, который объясняет, почему в авторитарных режимах чаще происходят кризисы и катастрофы. Во-первых, потому, что подконтрольные СМИ не позволяют выявлять и предавать широкой огласке системные проблемы. У властей просто нет правильной информации. Во-вторых, несменяемость власти и неподотчетность населению делает невозможным контроль на всех уровнях.

Мы не знаем, как долго просуществует Россия в сегодняшнем виде. Однако как авария на Чернобыльской АЭС приблизила крах СССР, так ручной режим управления сегодня уничтожает сам себя. Попутно убивая еще сотни и тысячи людей под обломками дорог, зданий, поездов, электростанций и теплоходов.

Наталия ТЕЛЕГИНА