Новый виток осложнений между Россией и Украиной по вопросу поставок природного газа вызвал ажиотаж — публика помнит “исторические” примеры разрешения подобных противоречий. После недолгих размышлений российская сторона в лице вице-премьера Игоря Сечина на церемонии заполнения “Северного потока” техническим газом ответила: на фоне конфликта с Украиной третья нитка проекта имеет право на существование.
Немногие придали значение этому заявлению, а зря. С IV квартала первая очередь Nord Stream выйдет на проектную мощность в 27 млрд кубометров в год. Уже завершена укладка половины труб второй нитки. А перспектива новой газовой войны с Украиной действительно может активизировать поиск еще $3—4 млрд на строительство уже третьей ветки. Тогда проектная мощность “Северного потока” с 55 млрд теоретически может вырасти до 80 млрд кубометров. С учетом абсолютного контроля над газотранспортной системой (ГТС) Белоруссии почти полностью исчезает риск нехватки газа в Европе, даже без “Южного потока”. Нет, от него тоже не откажутся, и будут долго договариваться и строить, но только чтобы исключить возможность появления европейского Nabucco с перспективой роста спроса на российский и среднеазиатский газ в Европе.
В этих условиях ценность ГТС Украины неминуемо снижается. Страна повторяет ошибки прошлого. Прежние попытки ее перевода на европейский уровень цен показали необходимость снижения транзитных рисков (как следствие, появились проекты “Северного” и “Южного” потоков).Теперь “Газпрому” будет проще убедить своих западноевропейских партнеров в необходимости третьей нитки. И процесс уже пошел.
Украина сейчас, явно преувеличивая, говорит о завышении цен на российский газ на $200 за тысячу кубометров по сравнению с Германией или указывает в сторону Белоруссии, которая может получать в ближайшем будущем газ по внутрироссийским ценам. Пример Белоруссии не совсем корректен с учетом вступления этой страны в Таможенный союз (от чего Украина с радостью отказалась). А Германия, похоже, единственная страна в Европе, которая не проявляет признаков паники перед возможностью роста влияния “Газпрома” на своем рынке. Спокойно и прагматично немецкие компании участвуют в транспортных проектах “Газпрома”, дают строить электростанции и даже пускают российского монополиста в свой акционерный капитал. То есть немцы не препятствуют выполнению заветной стратегии Газпрома относительно присутствия во всех звеньях цепочки от добычи до реализации природного газа конечному потребителю.
Как и многие другие страны, Украина нарочито публично ищет альтернативы. Подобно Польше, рассчитывает на огромные запасы сланцевого газа, геология которого на территории страны еще совсем не изучена. В перспективе нескольких десятилетий такого партнера для “Газпрома” можно, вполне, охарактеризовать, как ненадежного. При этом вопросы газовой отрасли для Украины чрезмерно политизированы. Казалось бы, именно сейчас у Украины есть хорошая возможность успеть объединить “Нафтогаза” с “Газпромом”, заодно выбив скидки на хотя бы несколько ближайших лет. Но этого не происходит. На политиков влияет близость парламентских выборов в следующем году и судебное разбирательство над главным оппонентом в прошлых президентских гонках — Юлией Тимошенко.
Виталий ГРОМАДИН