Цензура в газете “Сегодня” действительно существует и проводит ее главный редактор Игорь Гужва. Я пишу, чтобы поддержать своих бывших коллег — Иру Соломко, Женю Ихельзона, анонимов из редакции, которых я знаю, и которые написали письмо в “Телекритику”.
Практически со всеми фактами, которые они описали, я согласна и была свидетелем большинства из них.
Я работала в газете “Сегодня” три года. С 2006 по 2007 год была внештатным корреспондентом отдела “Мировые новости”, а с 2007 работала в отделе “Киевские новости”. Уволилилась по собственному желанию перед Новым 2010 годом, и сейчас работаю в другом печатном издании.
Причина моего увольнения, кроме полного несоответствия объема работы зарплате, была в политике, проводимой главным редактором Гужвой.
В газете “Сегодня” очень много проблем разного плана — неконкурентные зарплаты, слишком маленький штат ньюзрума, из-за которого большинство журналистов работают слишком много и не имеют времени разобраться в теме, вследствие чего выходят “перлы”. Но главное — это постоянные нарушения журналисткой этики и цензура, о которой говорили коллеги.
Взгляды Игоря Гужвы четкие — Россия, великодержавие, православие Московского патриархата, русский язык, Партия Регионов.
Но писать об этом открыто он не может — надо соблюдать видимость объективности, поэтому манипуляция делается тоньше — расстановкой акцентов. Их главред расставляет “правильно”.
Эксперту А, который выражает сходную с Гужвой позицию, выделяют больше места для комментария. Потом идет предложение в духе “Правда, некоторые видят в этом проблему” и дальше идет комментатор Б, из слов которого выдергивают что-то маловразумительное — так, чтобы он выглядел или клоуном, или слегка неадекватным.
Еще одна техника — манипуляция словами “якобы”, “как будто”, “мол” (приписывается словам “неугодных”) и словечки типа “как известно”, “очевидно”, которые стоят рядом со схожей с Гужвой точкой зрения.
Как пример из своей личной практики могу привести свою серию публикаций о кандидатах в мэры Киева. Там ясно видно, какие акценты расставлены и на каких кандидатах.
Приписывание комментаторам слов, которые они не говорили, чтобы было “понятнее” и “живее” — постоянная практика.
Кроме того, Гужва считает себя экспертом широкого профиля, который разбирается во всех тонкостях не только политики, но и ЖКХ, культуры, моды, спорта и других сфер, о которых пишет газета.
Когда у главного редактора Игоря Гужвы есть навязчивая идея, а это — частое явление, то в тексте она обязательно должна быть выражена как объективно существующий факт или тенденция. Иначе сам допишет.
Например, если материал — об отключении воды (о чем наш отдел киевских новостей писал много раз), то в тексте должен быть комментарий магазина быттехники, который бы сказал, что у них расхватали все обогреватели и нагреватели воды. И не важно, что ты обзвонил половину магазинов и ни в одном тебе не сказали, что продажи повысились — в тексте обязательно будет комментарий “продавца” Васи Пупкина, который расскажет, что технику просто-таки не успевают завозить.
Когда я писала текст о сравнении жизни в Киеве с другими столицами Европы и мира, к материалу шла таблица, где было прописано, сколько стоит та или иная услуга в разных городах и Киеве.
Гужва переписал многие цифры в этой таблице, мотивируя это тем, что мои цифры выглядят “как-то неправдоподобно”. А свои он приписывал просто “от фонаря”, на глаз.
Гужва дает не просто указания, что и как писать, но рассказывает, с какими экспертами надо пообщаться, что они должны сказать, и к какому выводу надо прийти в материале.
Во время моей работы в отделе мировых новостей я часто сталкивалась с тем, что главред дает прямые указания — позвонить такому-то эксперту, как правило из России, причем явно прокремлевскому. И неважно, что текст может быть о странах, которые никакого отношения к РФ не имеют. Главное, что он выразит такую же позицию, как и у Гужвы.
Многие уповают на гендиректора Гильермо Шмидта, считая его прогрессивным “западным менеджером”. На самом деле, господин Шмидт бездействует.
Обвинения, которые выдвигают журналисты, появились не вчера — ситуация накалялась несколько лет, многие жаловались на цензуру самому Шмидту. Иногда он проводит какие-то формальные встречи, делая вид, что обеспокоен. Результата не было.
После того, как разразился этот скандал, Шмидт не встретился ни с одним журналистом и даже не попытался разобраться в ситуации. Кроме того, у меня есть информация, что сам Шмидт может быть причастен к цензуре — он давал указания “не писать” об отдельных политиках и членах их семей.
Шмидт не говорит по-русски, но многие журналисты говорят по-английски, да и у него есть переводчики, которые могут переводить ему всю газету хоть каждый день. Было бы желание. Но его, видимо, нет.
Я уверенна, что Гужва и Шмидт делают Партии регионов и СКМ, которая владеет газетой, медвежью услугу. И очень надеюсь, что СКМ хотя бы попытается разобраться в ситуации.
Со своей стороны я, как и мои бывшие коллеги, готова предоставить всю необходимую информацию и все факты.
Светлана ТУЧИНСКАЯ