Но, собственно, чего скандалить — все противники повержены, зоны влияния поделены, а суды максимально настроены на грядущие парламентские выборы. Бери да извлекай выгоды в необъятных количествах. Особенно если народ против этого совершенно не возражает.
Текущая ситуация в судебной системе является точным отображением всех тех процессов, что имели место в отечественной сфере правосудия за последние два года. Нынче власть перестала баловать публику скандальными законопроектами, переворачивавшими правила игры в судах чуть ли не с ног на голову, громкими увольнениями влиятельных судей и не менее громкими назначениями новых судейских лидеров. Но, вероятно, именно подобное отсутствие резонансных событий гораздо лучше характеризует истинное положение дел в одной из наиболее чувствительных сфер для любого общества — в сфере правосудия.
Ведь когда суды выстроены под выгоды и интересы узкого круга лиц людей при власти и, более того, никто совершенно не препятствует этим лицам извлекать из судебной системы колоссальные выгоды, то о чем вообще спорить и скандалить? Тем более что сами судьи оказались весьма понятливыми к веяниям нового времени — после нескольких реальных увольнений далеко не последних служителей Фемиды из местного, апелляционного и высшего судов все предельно четко осознали, что в доме сегодня появился сильный хозяин с крутым нравом. Кажется, действующей власти этого оказалось вполне достаточно.
Посему единственное, что оживляет нынешнюю идиллическую картину в судах, — это недоразумения между ключевыми провластными юридическими командами. Что в последнее время в основном сводится к дискуссиям по поводу того, кто и каким долевым участием будет обладать в процедуре попадания новых судей в отечественную судебную систему. Поскольку есть смысл предположить, что каждый ключевой игрок мечтает заполучить себе чуть ли не все 100% акций в данной процедуре, то дискуссии по этому поводу нередко покидают кулуарную тишину соответствующих органов и предстают на публике во всей красе.
Все это является логическим следствием глобальных процессов в украинской судебной системе, имевших место в 2010-2011 гг. Особенно если вспомнить, что масштабные преобразования в судебно-юридической сфере стали первым реформаторским шагом регионалов после победы Виктора Януковича на президентских выборах в 2010 г. Перед юристами Партии регионов, коим было вверено создать и внедрить новые правила игры в судебной системе, стояло три ключевые задачи.
Во-первых, необходимо было лишить всяческого влияния в судах своих заклятых оппонентов — команду главы Верховного суда (ВСУ), экс-депутата от БЮТ Василия Онопенко, с которой регионалы с переменным успехом боролись с 2007 г. Во-вторых, главные рычаги влияния на судебную систему следовало надежно зафиксировать в руках действующей власти. В-третьих, зоны влияния в судебной системе подлежали справедливому и четкому распределению между всеми заинтересованными провластными юридическими группами.
Важно, что успешное достижение очерченных выше целей превращало судебную систему в многофункциональный инструмент, пригодный, вероятно, для выполнения самых разнообразных задач. В том числе — для перетряхивания состава Конституционного суда, ломавшего голову над решением по конституционной реформе образца 2004 г., а также для предметного разговора с соратниками Юлии Тимошенко по поводу их доходов за время пребывания у руля власти. Ну и естественно, что министр юстиции Александр Лавринович, глава парламентского комитета по правосудию Сергей Кивалов и советник президента Андрей Портнов вряд ли остались бы без своих выгод — как непосредственные и ответственные реализаторы задуманного плана на судебном направлении.
И новый закон о судоустройстве и статусе судей, который регионалы именуют своей судебной реформой, официально утвердил, что все ключевые для судов процедуры находятся в руках крайне узкого круга влиятельных лиц. Речь идет о таких процедурах, как назначение, избрание и увольнение судей; назначение и увольнение руководителей судов и финансирование судебной системы. Как следствие, служитель Фемиды может фактически ничего не опасаться, если только он не вызывает неудовольствия того самого узкого круга лиц при власти. Такое положение дел зафиксировано и на текущий момент.
Когда суды организовываются исключительно под выгоды людей при власти, то это, конечно, не исключает, что и граждане не получат от такого положения дел неких выгод. Правда, это скорее будет делом случая, нежели целенаправленной государственной политикой. Гораздо важнее другой вопрос — можно ли в таких условиях суды вообще называть судами, а судей — судьями? И может ли в судебной системе происходить нечто другое, если сами же украинские граждане своими руками приводят к власти людей, видящих в этой власти исключительно инструмент для достижения своих выгод и реализации своих собственных интересов.
Андрей УМАНЕЦ