Пока отечественные эксперты, политологи и представители СМИ на протяжении последнего года усиленно обсуждали тему противостояния с “Газпромом” и угрозы “сдачи ГТС”, в украинской энергетике произошли события, по своей важности и последствиям превосходящие значение будущей судьбы газотранспортной системы.
Возможно, для некоторых знатоков газовой темы покажется откровением, однако ГТС для Украины на самом деле стратегического значения не имеет. Во-первых, газ, в отличие от той же, к примеру, электроэнергии, является вместе с остальными углеводородами взаимозаменяемым товаром. Во-вторых, россияне заинтересованы в Украине как крупнейшем в Европе стабильном потребителе газа не менее и даже более, чем Украина в России как стабильном поставщике. Все остальное — от лукавого и от нежелания властей руководствоваться в переговорах с “Газпромом” общими национальными, а не групповыми интересами.
Существует в развязанной властью Януковича и набившей оскомину информационной газовой истерии и еще одна, спекулятивная составляющая: мнимая война с “газпромовскими” “ветряными мельницами” позволяет власти отвести внимание общественности от реальных проблем. В том числе — и в сфере энергетической безопасности. Между тем существуют основания предположить, что определенные энергетические вызовы, с которыми Украина рискует столкнуться уже в ближайшем будущем, будут иметь не столько внешний, сколько внутренний характер.
Парадоксально, но факт: Андрею Клюеву как секретарю СНБО следовало бы внимательно проанализировать последствия той энергетической политики, которую осуществлял Клюев как первый вице-премьер. И если исходить опять-таки из национальных интересов, задуматься на самом деле есть над чем.
Во-первых, в энергетической отрасли за последние пару лет, допущены критические и крайне опасные перекосы в сторону интересов корпоративного сектора. Во-вторых, в секторе произошла фактическая монополизация тепловой генерации, что в корне нарушает те принципы конкурентности, которые были заложены в будущую структуру украинской энергетической отрасли и модели энергорынка еще в середине 90-х. И в третьих, возросла до беспрецедентных размеров степень лоббистского влияния коммерческих структур на решения государственных лиц. Фактически в Украине на примере энергетической отрасли сложилась модель корпоративистского государства, которое самоустранилось от выработки сбалансированной общенациональной энергетической политики, приватизационных процессов, а также влияния на ход структурных реформ.
Где и в каком месте сейчас находится центр принятия решений в энергетике — неизвестно. В Кабмине? С уходом Клюева на уровне вице-премьеров нет человека, отвечающего за отрасль. В Минэнергоугля? Министр Юрий Бойко традиционно занимается нефтью и газом, однако в электроэнергетику его особо никогда и не пускали — рулил Клюев. В НКРЭ? В функциональные обязанности этого органа разработка энергетической политики страны не входит. К тому же у регуляторов существуют свои ведомственные интересы.
На фоне сложившегося вакуума в государственном управлении в украинской энергетике за последний год распухли и продолжают распухать как на дрожжах олигархические бизнес-группы. Впрочем, наиболее крупной и влиятельной из них, ставшей своеобразным государством в государстве, выступает ДТЭК. Все остальные участники на фоне этого холдинга — мелочь.
После вчерашнего дня, когда энергохолдинг Рината Ахметова согласился приобрести 25% акций “Днепрэнерго” по цене 1 млрд. 179,7 млн. грн., ДТЭК вдобавок к почти 50% производства в стране угля формально оформит собственность на две трети мощностей тепловой генерации. А еще Ахметову принадлежит “Киевэнерго”.
Таким образом, донецкий энергохолдинг станет фактическим монополистом на рынке тепловой генерации Украины и займет второе место по объемам производства электричества после государственного НАЭК “Энергоатом”. Собственно, после слабого и административно зависимого “Энергоатома” и сильного и коммерчески независимого ДТЭК на энергорынке больше подобных крупных игроков и нет.
Возникает много вопросов. К примеру, кто с кем и как будет конкурировать в случае перехода Украины к конкурентной европейской модели энергорынка в виде прямых контрактов производителей с поставщиками? Или какая сила в условиях сложноподчиненной роли украинского государства будет поддерживать баланс интересов между энергетиками и их потребителями, а также между различными видами генераций с целью соблюдения общих национальных интересов?
Интересные задачки. Как раз для секретаря СНБО Клюева. Остается добавить, что электроэнергию, в отличие от газа, в большинстве случаев ничем не заменить.
Олег КИЛЬНИЦКИЙ