“За последний месяц Игорь Коломойский дал больше интервью, чем будущий президент Владимир Зеленский”. В этой шутке нет шутки — действительно больше.
Обычно не очень разговорчивый олигарх Коломойский стал появляться на страницах-экранах больших медиа минимум раз в неделю. Интерес СМИ можно понять: интервью с олигархом обреченно на читательский успех, для каждого журналиста у него есть своя сенсация. Вот он объявил, что будет требовать $2 млрд компенсации за ПриватБанк, тут — про его роль в судьбе Зеленского-президента, здесь рассказал, как с Аваковым “болел” против Петра Порошенко.
Но ощущения после прочтения-смотрения этих интервью почти одинаковые — как в болоте искупался и полный рот ряски наглотался. Бессильное возмущение от наглости, с которой Коломойский манипулирует и ставит ситуацию с ног на голову и удивление от того, сколько здравомыслящих людей верит ему.
Цель интервью как жанра — раскрыть личность собеседника, получить от него ценную, новую информацию. Часто бывает, что интервьюируемый не готов, не хочет говорить правду. Для опытных журналистов это не беда: отказ от вопроса, виляние, беканье-меканье, эмоциональное поведение — тоже ответ, который часто говорит зрителю больше, чем слова.
С Коломойским все не так. Лучшие журналисты страны задают вопросы — олигарх, не моргнув глазом, в ответе называет белое черным.
Журналисты видят, слышат, понимают, что ими манипулируют, но бессильно разводят руками, ничего не могут поделать, у них нет аргументов. В результате, хорошие, независимые СМИ просто выступают трибуной для ИВК, давая ему донести до общества, какой он влиятельный человек при Зеленском, и как Валерия Гонтарева с Порошенко у него прекрасный банк забрали.
Почему у журналистов не получается?
Мое мнение — Коломойский все время “опрокидывает стол”. Например, журналист приготовился говорить про нюансы национализации ПриватБанка, а Коломойский рассказывает, что все проблемы банка Гонтарева “нарисовала” из-за того, что Порошенко хотел забрать 25% канала 1+1 думая, что они в залоге у Привата.
Через две недели соратник Коломойского, гендир плюсов Александр Ткаченко опровергнет, что плюсы или их подразделения были в залоге у банка. Но кого это уже интересует? У 90% читателей останется в уме — все сходится, Порошенко же нужен был телеканал.
Захочет журналист поговорить про схему вывода миллиардов долларов из Привата, а Коломойский говорит, так это схема не чтобы выводить, а наоборот, чтобы заводить инвестиции в Украину.
Журналисты говорят в банке дыра 155 млрд грн. А Коломойский — не было такой дыры, просто НБУ придумал постановление под Приват, и Минфин же внес облигации, а это ж не живые деньги, значит и проблемы как бы нет.
И так далее и тому подобное.
Как с этим бороться? Не знаю. Брать с собой на интервью финансистов и аудиторский отчет E&Y за 2018 год в котором расписано как убытки Привата из-за кредитов, связанных с бывшими акционерами, уже составили 212 млрд грн; приводить детективов Kroll, которые нашли в Приватбанке фрод на $5,5 млрд. Думаю, что Коломойский на такое интервью не согласится.
Когда твой собеседник все время норовит перевернуть стол и навязать свои правила, важно стоять на твердом фундаменте — получить ответы на простые базовые вопросы. В истории с Приватом, ключевой, фундаментальный вопрос хорошо сформулировал президент Ассоциации инвестиционных аналитиков CFA Urkaine Алексей Соболев:
“Якщо в націоналізації не було необхідності, чому зараз в Приваті є портфель кредитів по яких не платять більше 200 млрд грн? НБУ каже, що це кредити пов'язаним з Ко(Коломойским- ред) компаніям. Якщо б банк дійсно працював в звичайному режимі при Коломойському і Дубілету, то ці кредити повертали б і після націоналізації. Іх не повертають. Власне через це держава і влила 150 млрд грн наших з вами податків в капітал банку. Дуже хочеться дізнатись, куди пішли ці гроші і коли іх повернуть”.
Проще говоря, ключевой вопрос: “Где деньги, Игорь Валерьевич. Где более 150 млрд грн или 3700 грн каждого украинца?”.