На прошлой неделе замгоссекретаря США Виктория Нуланд и помощник президента РФ Владислав Сурков провели шестичасовую встречу под Калининградом, в городе Пионерск. Думаю, пока ни Сурков, ни Нуланд никаких конкретных предложений не выдвигали — это был, скорее, взаимный зондаж. Позитивным моментом здесь является то, что в Москве, очевидно, почувствовали, что ситуация зашла в тупик.
Экономика села килем на дно; на то, чтобы воевать, у страны ресурсов нет — ни экономических, ни дипломатических. Необходимо стремительно выводить ситуацию из фокуса общественного мнения, как-то договариваться насчет снятия санкций — иными словами, переходить к фазе дипломатического торга. Отсюда и взаимное прощупывание позиции. Думаю, именно это состоялось в Калининграде.
Единственный сухой остаток встречи заключается в том, что достигнуто понимание: конфликт нужно замораживать. Из обмена силовыми операциями со стороны России и Украины ситуация переходит в фазу дипломатического торга. На мой взгляд, холодный мир или даже холодная война намного предпочтительнее войны горячей.
Это не означает, что в Донбассе наступит мир: ситуацию будут постоянно подогревать, организовывать обстрелы. Но для полномасштабных военных действий места уже не остается. А что будет после этого — начнут Минск-3 или продлят Минск-2 — это уже терминологические игры. Суть процесса заключается в замораживании конфликта: нет у России сил, чтобы продвигаться дальше.
Затем начнется фаза взаимных обвинений — Россия не выполнила Минск-2, или же Украина. Задача Путина — спихнуть этот конфликт Порошенко, и пусть тот с ним разбирается. При этом реальное управление политическим процессом, по плану Путина, должно остаться в Москве. Донбасс — это троянский конь, которого нужно запустить в украинскую политику, чтобы в любой момент, если страна будет действительно подниматься и переходить в европейское сообщество, его можно было использовать для создания помех изнутри Украины.
Логика России понятна: ей нужно создать в Донбассе пусть не совсем точное, но достаточно близкое подобие Приднестровья. Непризнанную республику с непонятным статусом внутри Украины. Здесь будет масса словесных перепалок и торгов: что такое “внесение изменений в Конституцию”, что такое выборы, как они будут проводиться и по каким законам, кто контролирует процесс, что подразумевается под признанием ДНР и ЛНР.
Одна из главных целей Кремля сейчас — наладить прямое общение Киева с ДНР и ЛНР, к чему Киев совершенно не склонен. Если такое прямое общение наступает, тогда не нужен сам минский процесс, ведь его суть состоит в том, что Киев напрямую не взаимодействует с сепаратистами, общаясь с ними при помощи нормандской группы.
Москва, естественно, хотела бы убрать присутствие иностранцев, чтобы свести это к “внутреннему делу Украины”. Чтобы переговоры вели Киев и Донецк, Москва неявно присутствовала (так как она подпитывает как экономическими, так и силовыми ресурсами самопровозглашенные республики), а вот Запад уже не присутствовал. Украинские политики прекрасно это понимают, и завершать минский процесс не в интересах Украины.
Ну, а встреча Суркова и Нуланд ознаменовала переход к фазе обмена юридическими, риторическими, политическими и дипломатическими демаршами, обидами, обвинениями и так далее. Без ясного конца — так всегда происходит с сецессионными явлениями. Взять любую непризнанную республику, что в Африке, что в Азии, что в других регионах — развязки не бывает. Северный Кипр не признан Южным, но существует. То же касается Нагорного Карабаха, Абхазии и так далее. Та же судьба ждет Донбасс — и, как мне кажется, это единственный выход из сложившейся ситуации.
Дмитрий ОРЕШКИН