Валентина Семенюк: “99% предприятий, проданных в последние десять лет, были практически банкротами”

— В последнее время вы не раз заявляли, что на ФГИ оказывают давление со стороны Кабмина. В чем причины вашего противостояния с командой Юрия Еханурова?

— Как вам сказать... Люди, которые в течение 10 лет проводили в Украине приватизацию, все сейчас сидят в здании на Грушевского. И понятно, что многим из них не очень бы хотелось вспоминать подробности приватизационных дел. Когда я пришла работать в ФГИ, то первое, что сделала, — провела инвентаризацию архива, где находились все дела по выполнению инвестиционных обязательств. И во всех этих делах я начала разбираться. Естественно, некоторые серьезные ребята забеспокоились, когда количество поданных в суды документов о невыполнении инвестобязательств выросло в несколько раз.

— Сколько всего сейчас Фонд ведет подобных судебных разбирательств?

— На сегодняшний день — по 199 объектам. Это приватизированные предприятия, чьи новые собственники фактически стопроцентно не выполняют своих обязательств. Хотя, по большому счету, главная причина давления на Фонд заключается в том, что мы начали продавать объекты на открытых аукционах. К примеру, Минфин приостановил нам финансирование. Есть две составляющие Бюджета — общий фонд и специальный фонд. На специальный фонд зачисляются деньги от приватизации, аренды, после чего они направляются в Госказначейство. И вот как раз из этих денег финансируется выполнение программы приватизации. Ведь для того чтобы ФГИ мог нанять адвокатов, оценщиков, вести аудит предприятий, нужны деньги. А министр финансов почему-то своим указанием перекрывает это финансирование. Наверное, чтобы я перестала вести претензионную работу (смеется)... Денег не дают, пошлину платить нечем, в суд иск не подашь... Когда никого не трогаешь — тогда всем хорошо. Если бы Кабмин был заинтересован в нормальной работе Фонда, он бы утвердил финансирование по коду 6610 (видимо, имеется в виду код КПКР по расходам ФГИ), и я бы получила деньги на претензионную работу. Это непосредственно должно делать Министерство финансов. А когда члены правительства говорят: “ Мы за претензионную работу”, — а нужный для этого документ не подписывают, то это, извините, шулерство. Или когда мне вдруг приносят поручение готовить к продаже “Укртелеком”...

— Поручение от кого?

— От премьер-министра. Я уже получила два поручения начать работу по подготовке к приватизации “Укртелекома”. Или еще одно поручение — продать НЗФ. Я с удивлением узнала, что Минюст подготовил юридическое заключение, чтобы ФГИ не выполнял постановление ВР о приостановлении приватизации НЗФ. Фактически Министерство юстиции взялось играть роль Конституционного Суда. В конце концов, я прибегла к помощи премьера, чтобы он обратился в Конституционный Суд. Дорогие мои, разберитесь. Ведь в соответствии с конституционной реформой я должна выполнять постановление ВР, а Минюст дает заключение, что я не должна этого делать. Тогда встает вопрос: а что, Сергей Головатый по статусу выше ВР?

Сейчас возник новый конфликт, связанный с инициированием ФГИ изменений ст. 75 Хозяйственного кодекса Украины. Ведь что получается сегодня? В соответствии с этой статьей ХК, вступившего в силу с 1 января 2004 г., министерства и ведомства имеют право отчуждать имущество, которое относится к их сфере управления. К примеру, сегодня любое министерство может направить письмо директору предприятия с “рекомендацией”, какой объект продать, причем для этого не нужно ни уведомлять, ни брать разрешение у ФГИ. Я могу смело сказать, что Фонд сегодня — единственное ведомство, у которого есть реестр госсобственности. Я могу включить компьютер и посмотреть, какие объекты есть у ФГИ, какие — у министерств, какие остались на балансе приватизированных предприятий. И я прекрасно знаю, что делается в других ведомствах. Продают направо и налево. Когда я пришла в ВР и попыталась провести законопроект, ужесточающий правила отчуждения госсобственности, меня почти никто не поддержал.

— Получается как-то странно: премьер-министр недоволен, что ФГИ пытается следить за выполнением обязательств, взятых инвесторами...

— Дело не в премьере. 30 марта на заседании правительственного Экономического комитета я встречалась с Юрием Ивановичем, мы рассматривали программу приватизации. Все вопросы были утрясены, за исключением финансирования ФГИ и плана приватизации. Отдельный вопрос — заработная плата работников Фонда. Скажите, пожалуйста, почему сегодня средняя зарплата у моих работников на 30% ниже, чем в Минфине? Почему такое неравенство? ФГИ за прошлый год перечислил в госбюджет 25,2 млрд. грн., из которых 1,8 млрд. грн.— это дивиденды от управления госсобственностью. Может быть, давят потому, что приватизационные конкурсы проводятся открыто, перед телекамерой? Сейчас я слышу чаше всего только одно обращение: “ Конкурс с элементами публичного аукциона отмените и, пожалуйста, проводите только закрытый конкурс”. То есть верните “конвертики”...

— От кого вы слышите такое?

— И от тех, кто хотел бы купить госсобственность подешевле, и от тех, кто в правительстве этому содействует.

— За последние несколько недель ФГИ опять активизировал свои действия в отношении Черноморского судостроительного завода.

— Вчера (30 марта) состоялся суд по Черноморскому судостроительному заводу. На 20 апреля назначено уже второе заседание. У меня нет никаких предубеждений против владельцев завода. Для меня главное, что инвестор не выполняет взятых обязательств: не выполнен план развития предприятия, не погашены долги по зарплате, не обеспечена обещанная загрузка предприятия заказами. Я так считаю: или выполняйте условия инвестиционного договора, указывайте план развития предприятия, давайте людям рабочие места и зарплату, или, если у вас не получается, возвращайте предприятие.

— Говорят, вы недавно лично встречались с владельцами завода, братьями Чуркиными...

— Они были несколько раз... Говорили под протокол. У меня есть две специальные комнаты, в которых я со всеми встречаюсь. Там установлен диктофон, ведется видеосъемка. Всех посетителей официально об этом предупреждаю.

— У тех же Чуркиных есть свое мнение относительно условий выполнения инвестобязательств. К примеру, в одном из интервью Бизнесу они утверждали, что в 2004 г. их предприятие проверяли 52 раза. Как можно работать в таких условиях?

— Скажите мне, пожалуйста, если проверяют бухгалтерию, мешает ли это работе газосварщика? Не мешает, не надо рассказывать о количестве проверок...

Если бы инвестобязательства выполнялись, никаких проверок ЧСЗ не было бы. Недавно я даже прочитала, что кто-то от моего имени приходил к собственникам и требовал “помощи” за прекращение проверок выполнения обязательств. Но это все чушь. Я прекрасно знаю, сколько влиятельных людей в этой стране хотели бы меня подставить. Я даже знаю, что пишутся мои разговоры по телефону... На месте инвестора нужно быть осторожнее в высказываниях, иначе его ждет судьба г-на Зарубинского (народного депутата IV созыва), который пытался облить меня грязью в деле по “Криворожстали”, проиграл суд и должен заплатить крупную сумму.

— А вы уверены, что новый собственник того же ЧСЗ будет эффективным? Вам не кажется, когда дело касается возврата собственности государству, вас просто используют? Ведь не секрет, что в Украине есть влиятельные люди, которые таким образом хотят купить тот или иной завод.

— Я — государственный чиновник, и для меня важно выполнение инвестиционных обязательств. И когда мне говорят, что меня кто-то использует... Меня волнуют государственные интересы, а не чиновники, которые в вопросах управления госсобственностью видят только личную выгоду.

— У вас с Президентом разное видение плана приватизации на 2006 г. Он — за продажу таких крупных объектов, как “Укртелеком”, Одесский припортовый завод, вы — против.

— Президент намеревался подписать закон о включении в приватизационный перечень предприятий, приватизировать которые запретила Верховная Рада. Я не хочу говорить о Президенте, я могу говорить только о том, что он сегодня видит вопрос таким, каким он себе его видит. Я знаю, что по Одесскому припортовому заводу вначале ему преподносили одну информацию, потом, когда он побывал в Одессе, увидел реальную картину, увидел работающее предприятие, он не подписал закон, и мудро сделал. Меня никто не убедит, что прибыльные предприятия не должны оставаться в собственности государства. И я свою позицию не меняю. Кроме того, у нас в Законе о приватизации государственного имущества четко записано: “Цель приватизации — это поиск эффективного собственника”. Так вот, у меня вопрос: если предприятие прибыльное, государство — эффективный собственник, так какого же еще собственника искать?

— Как раз определение государства как эффективного собственника вызывает очень большие сомнения.

— Да ничего подобного, просто у нас многие годы всем было выгодно показывать, что государство не может эффективно управлять собственностью. Я могу вам сказать, что 99% предприятий, проданных в последние 10 лет, были практически банкротами. Естественно, за скромную цену. А как вы думаете наши олигархи сколачивали промышленные империи, не имея приличного стартового капитала? А если мы начнем продавать прибыльные предприятия, чтобы залатать оперативно дыру в бюджете, я в этом деле министрам не союзник. Мы это уже проходили. Достаточно вспомнить, что идеологами приватизации были Виктор Пинзеник и Сергей Терехин. Все эти декреты о трастах — это их работа.

— И все-таки, вы согласны, что сегодня вряд ли можно говорить об эффективном управлении госсобственностью, если этим занимаются десятки органов исполнительной власти? Крупнейшие государственные объекты, те же НАК и ГАК, фактически никому не подконтрольны...

— Именно поэтому я и выступила в свое время автором законопроекта “Об управлении государственным имуществом”. Я еще с первых дней работы в парламенте, 12 лет назад, заявила, что нужно приостановить броуновское движение в управлении госсобственностью. В свое время Кабинет министров в уставных документах НАК и ГАК делегировал им полномочия по распоряжению имуществом. И что мы имеем: ГАК “Укрпапірпром” сама продала объект, сама себе взяла деньги вопреки Закону о Бюджете. И все это она сделала в соответствии с постановлением Кабмина, который делегировал ей полномочия по распоряжению имуществом. В свое время Леонид Кучма три раза накладывал вето на Закон об управлении госимуществом, а потом его вообще отменило тогдашнее “большинство”. И сейчас Закон тоже имеет второе вето, только уже Президента Виктора Ющенко.

— Почему, по-вашему, Президент наложил вето?

— Не в курсе. Вы знаете, как у нас происходит: есть закон — есть проблема, нет закона — нет проблемы. Причем самое интересное, кто Президенту готовил вето...

— И кто?

— Не знаю. Или вот еще пример. Мне также было интересно, кто подготовил Виктору Андреевичу вето на Закон “О Фонде государственного имущества”. Заключение Министерства экономики было положительным, заключение Министерства юстиции — положительным, мое заключение — положительным, и вдруг появляется вето. Смотрю по тексту — мне кажется, что это вето писали те же люди, что при Кучме. А в Законе об управлении госимуществом все четко расписано: управление казенным, государственным имуществом, предприятиями, в которых есть часть государственной собственности, какие должны быть представители в наблюдательных советах... Я вам хочу сказать: у меня в управлении 1148 объектов. Я вам дам полный отчет о финансовой деятельности этих предприятий. Только 12 предприятий работают с убытком, и сейчас мы по этим предприятиям будем принимать управленческие решения — выставлять их на продажу или менять руководителей. Но как я могу повлиять на предприятия, которыми управляют министерства и ведомства? Я неоднократно предлагала правительству разобраться по каждой НАК и ГАК, но особого энтузиазма со стороны членов Кабмина я не вижу.

— Как вы относитесь к тому, что у нас во многих наблюдательных советах госхолдингов числятся люди, которые уже давно покинули ряды исполнительной власти? К примеру, экс-помощник Президента Александр Третьяков по-прежнему возглавляет наблюдательный совет “Укртелекома”.

— Все решения по подобным лицам принимал Кабмин...

— Как вы относитесь к практике изъятия прибыли у госпредприятий?

— 30 марта на заседании Экономического комитета в КМУ этот вопрос был рассмотрен. Для каждой отрасли ФГИ предложил сделать отдельные расчеты. Кроме того, мы рекомендуем предприятиям, которые проводят модернизацию энергоемких производств, эту норму не применять. Поэтому проект данного постановления Кабмина будет дорабатываться.

— На практике часто получается, что заинтересованные стороны проводят своего человека через конкурсы, а затем просто доводят предприятия до банкротства. Мы вам можем показать договор, проливающий свет на то, как дерибанят госсобственность. Вот смотрите: ОАО “УкрНИИСВП”, входящее в ГАК “Укриздатполиграфия”. Назначается председатель правления — ставленник руководства ГАК. Далее новый председатель правления создает дочернее предприятие в целях перевода туда всех активов ОАО “УкрНИИСВП”...

— А вы можете дать мне этот документ?

— Да, конечно, мы вам оставим, но вы обещаете, что вы с этим разберетесь?

— Обязательно. Я хочу вам привести как пример ситуацию вокруг ОАО “Украгромашинвест”. Генеральная прокуратура завела (29 марта) уголовное дело по подлогу документов при отчуждении имущества. Там подделали устав, подделали протокол собрания. Я помню, как билась с этим предприятием, и пока не написала докладную Президенту, пока не пошла на заседание СНБО, ничего нельзя было сделать...

Вы знаете, многое сейчас будет зависеть от формирования политического большинства и, естественно, от того, дадут возможность работать ФГИ или нет. Но я не опускаю руки. По положению о ФГИ от 1992 г. я все равно имею право выходить на трибуну ВР и говорить все, что хочу. Вспомните, как перед началом избирательной кампании я сказала, что НЗФ продавать не буду, пока мне не перечислят на счет акции предприятия, пока я не буду голосовать на собрании акциями, а не решением суда. Ведь был поднят вопрос на заседании Кабинета министров о снятии меня с работы, но потом кто-то понял, что перед выборами это равно самоубийству, и этот вопрос так и не был вынесен на заседание.

Я всех предупреждаю: я 11 лет в оппозиции, если бы у меня что-то было, я бы тут уже не сидела. Я еще раз говорю, что я действовала, действую и буду действовать в соответствии с законом. И те иски, которые на меня как на физическое лицо подали в суды, это доказательство того, что эти ребята хотят меня задергать, чтобы я приостановила работу. Многие знают: если меня начать поджимать, я действую, как пружина. Поэтому мне не хотелось бы, чтобы те, кто давит на ФГИ, получили пружиной в лоб.

— А сколько таких дел сейчас против вас?

— По-моему, 10 или 11.

— А вы решили, где вам будет лучше — в парламенте или ФГИ?

— Куда пошлет партия. Но я сегодня на своем месте, поверьте мне, я еще многое не сделала.

— То есть если партия скажет идти в парламент, то вы вот с этими чемоданами компромата соберетесь и пойдете?

— Конечно. Я вам хочу сказать, что сегодня мой уход в ВР для некоторых будет еще больнее, чем если бы я осталась в ФГИ.

Валентина Семенюк, председатель Фонда госимущества Украины

Родилась: 4 июня 1957 г. в с.Заречье Ружинского р-на Житомирской обл.

Образование: Житомирский сельскохозяйственный институт, экономист — организатор сельхозпроизводства (1982 г.); Национальная юридическая академия им.Я.Мудрого (1999 г.).

Карьера: 1974-1977 гг. — деловод, руководитель драматического кружка районного дома культуры в пгт Ружин;

1977-1982 гг. — комсомольская работа;

1982-1990 гг. — бухгалтер, старший бухгалтер управления сельского хозяйства, старший экономист, главный экономист Ружинской районной плановой комиссии;

1990-1991 гг. — секретарь Ружинского РК КПУ;

1991-1994 гг. — старший экономист райплана, заведующая социально-экономическим отделом Ружинской райгосадминистрации;

1993-1994 гг. — первый секретарь Ружинского РК КПУ;

1994-2005 гг. — народный депутат Украины;

с апреля 2005 г. — председатель Фонда государственного имущества Украины.

Семейное Положение: замужем, две дочери.