Почему от “Южного потока” пора отказываться

Но всегда полезно возвращаться в реальный мир, выходить из путинской матрицы и задавать себе вопросы о том, что же на самом деле произошло и в чем в этой ситуации состоят интересы России.

Что такое “Южный поток”? Это рекордно дорогой трубопроводный проект стоимостью 16 млрд евро (подводный участок оценивается в 10 млрд евро), который, скорее всего, обойдется еще дороже, потому что увеличения смет по ходу строительства у нас никогда и никто не отменял. А самое главное, что это будут бессмысленно выкинутые на ветер деньги, и вот почему. Например, у “северного брата” этого проекта, газопровода Nord Stream, несмотря на схожую дороговизну, изначально — еще с 1990-х, когда он только появился как идея — было некое логическое обоснование. Ожидалось, что добыча газа в Северном море будет падать, и у стран Северо-Западной Европы, которые традиционно привыкли жить на своем североморском газе, возникнет незаполненная ниша потребности в новых источниках газовых поставок. Nord Stream (Северо-Европейский газопровод, как он еще назывался в конце 90-х — начале нулевых) был призван этот новый спрос удовлетворить.

На рынке Юго-Восточной Европы, куда идет через Черное море “Южный поток”, никакого нового спроса нет. Экономики ряда стран-реципиентов поставок по газопроводу находятся в депрессии, что отражается на потреблении газа. В 2013-м, например, совокупный импорт газпромовского газа шестью странами — основными реципиентами “Южного потока” (Болгария, Греция, Сербия, Венгрия, Австрия, Словакия) — составил 18,3 млрд кубометров против 23,8 в 2008 году. Это падение на четверть. Куда 63 млрд кубометров в год тащить-то собрались?..

Таким образом, никаких новых рынков “Южный поток” для России не открывает, и, давайте будем откровенными, единственный его смысл в том, чтобы обойти Украину, через которую сегодня проходит более половины российского газового транзита. Собственно, это никогда и не скрывалось.

И это примерно сопоставимо с ситуацией, когда вам, скажем, не нравится физиономия консьержки, которая сидит в вашем подъезде, и вы, чтобы ее не видеть, заказываете себе индивидуальный лифт с отдельным входом и отдельной шахтой стоимостью в миллионы. Иначе говоря, объективного экономического смысла в таком сверхдорогом обходе Украины — никакого.

Тут стоит напомнить, что Украина традиционно давала России сверхдешевые транзитные тарифы по сравнению с европейскими расценками — с начала года тариф составил $2,73 за транспортировку тысячи кубометров на 100 км, в предыдущие годы он часто не превышал $1—2. Это в разы ниже европейских транзитных расценок и того, что “Газпром” будет платить будущей трубопроводной компании South Stream AG. Экономия от транспортировки газа по украинской территории, таким образом, составляет сегодня для России $2,5—3 млрд в год. Умножьте на 30 лет, например, — это к вопросу о том, кто кого субсидирует.

Ущерб от перекрытия транзита в Европу? Но оба раза, когда такое перекрытие имело место — в 2006 и 2009 годах, — инициатива перекрывания задвижки исходила от российской стороны, Украина силой нам ничего не перекрывала. Воровство российского газа? Но постоянные рассуждения об этом так ни разу и не нашли своего подтверждения в суде. Несколько лет назад “Газпром” пытался оспорить в суде предусмотренный контрактом отбор Украиной топливного газа на технологические нужды работы газоперекачивающих агрегатов на транзитных газопроводах, но тщетно. Поэтому заметка всем участникам интернет-войн: как только заходит разговор о воровстве Украиной российского транзитного газа, сразу задавайте вопрос: есть хоть одно подтверждающее это судебное решение? Нет? Стало быть, байки это все.

Вывод: Украина все эти годы была для России сверхвыгодным транзитным партнером, и никаких экономических обоснований для того, чтобы стремиться ее обойти, нет. В чем же причины маниакального стремления построить “Южный поток”?

Первая причина кроется в очевидном намерении Владимира Путина шантажировать Украину уходом от транзита газа через ее территорию, чтобы добиться широкого круга целей, от более приземленных (получение контроля над украинскими газопроводами) до глобальных политических задач. Мне это было очевидно еще в начале нулевых, когда я читал сводки переговоров Путина по газовым вопросам с лидерами европейских и постсоветских государств: ни одна встреча не обходилась без разговоров о том, как он хочет получить контроль над украинской газотранспортной системой. А начиная с 2004 года мы наблюдаем упорные попытки получить контроль над системой политической.

Вторая причина тоже понятная: миллиарды евро-то ведь уйдут не в космос, а родным до мозга костей подрядчикам, среди которых “Стройтрансгаз” Геннадия Тимченко (уже получил подряд на строительство болгарской части “Южного потока”). А ведь есть еще и “Стройгазмонтаж” Аркадия Ротенберга, и “Стройгазконсалтинг”, 75% которого сейчас вознамерился купить чеченский бизнесмен Руслан Байсаров. Байсаров, кстати, сразу обозначил, что хочет получить контракты на строительство только что благословленного газопровода в Китай — такая вот в буквальном смысле слова евразийская сделка получается.

Ради таких целей, конечно, можно и выбросить на ветер национальные миллиарды. Поняв, что из-за украинского кризиса над “Южным потоком” сгустились тучи, Путин и “Газпром” резко активизировались и начали как можно быстрее продавливать физическое сооружение газопровода через Болгарию и Сербию — наиболее удобные цели с точки зрения политических связей с Москвой и прохлады в отношениях с Брюсселем. Взялись с удвоенной силой и за Австрию, которая также в последнее время вполне евроскептична и дружественна Путину. И это невзирая на то, что украинский кризис и санкции сделали “Южный поток” еще менее выгодным: планы по финансированию примерно 70% от проектной сметы за счет заемных средств проваливаются, банки денег не дают, и “Газпрому” придется тратить собственные средства на проект, который начнет приносить прибыль… даже не рискну сказать когда, если вообще принесет.

Ясно, что действия Евросоюза в отношении “Южного потока” имеют политическую подоплеку: вернули Крым, верните и полученные от Европы политические авансы. “Битва за Болгарию” в этом плане стала решающей, так как точка входа газопровода на побережье имеет ключевое значение. Перипетии внутриболгарских политических разборок нет смысла даже и комментировать: на 2014—2021 годы ЕС обещал Болгарии 15 млрд евро финансирования из Structural and Cohesion Funds на сельскохозяйственные, инфраструктурные и прочие нужды, и только одно это уже мощнейший рычаг давления на страну, по сравнению с которым все жалкие газпромовские коврижки ничего не значат. Так что “битва за Болгарию”, на мой скромный взгляд, изначально не имела для “Газпрома” перспектив.

Путин это, видимо, понимает, отчего во время Петербургского экономического форума раздраженно бросил что-то вроде: “Мы можем найти и страну — нечлена ЕС” (чтобы сделать ее входной точкой черноморской части “Южного потока”). Это-то да, но только существует лишь один такой “нечлен” — Турция, которая ждет не дождется, когда у нас испортятся отношения с ЕС по “Южному потоку”, чтобы навязать нам свои условия перепродажи транспортируемого газа. Оттого-то от партнерства с Турцией по этому газопроводу в свое время и отказались. А выбор в пользу Турции, если даже он и случится, еще более утяжелит и ухудшит экономику проекта.

Так что, выходя из матрицы, можно сказать одно: проект “Южный поток” России вовсе не нужен и даже вреден для нее. А выгоден он только кучке приближенных к Путину распильщиков-подрядчиков да как карта в дурацкой геополитической игре, которая России совершенно ни к чему. Пора отказываться от него и мириться с Украиной, самой экономически выгодной для нас транзитной страной. Тем более там и новый, вполне договороспособный президент подоспел.

Владимир МИЛОВ