М.Поляков: Вопрос “сплита” сейчас стал сугубо политическим, а не стратегическим, экономическим и профессиональным, как это должно было бы быть

- Сегодня основной обсуждаемой темой на небанковском финансовом рынке является судьба Нацкомфинуслуг, а именно — принятие законопроекта о “сплите”. Данному законопроекту уже почти три года, насколько он актуален сейчас?

— Законопроект действительно потерял свою актуальность. Законопроект №2413-а, предусматривающий передачу функций надзора за небанковским финансовым рынком в Национальный банк Украины и НКЦБФР, вышел из администрации президента еще в 2015 году. В разгар финансового кризиса, вызванного ситуацией на востоке страны, этот законопроект казался одним из инструментов недопущения возможного разрушения финансовой системы Украины. В том числе, и за счет консолидации управления всеми финансовыми рынками.

Опасная фаза финансового кризиса преодолена, а законопроект о “сплите” остался, несмотря на свое несоответствие нынешней экономической и финансовой ситуации в стране.

Небанковский финансовый рынок прошел через кризис 2014-2015 годов и самостоятельно справился с трудностями под надзором своего регулятора в лице Нацкомфинуслуг. Показатели красноречивы: лишь за 2017 год, например, у страховщиков чистые премии выросли на 7,7%, а чистые выплаты — на 19,8%, произведено более 2,2 млн страховых выплат на 10,2 млрд грн, причем большая часть выплачена физлицам, с которыми заключено было почти 67 млн договоров страхования.

Я сторонник профессионализма во всем: НБУ “заточен” под управление банковским сектором, не страховыми компаниями, кредитными союзами, ломбардами и пр. Готовность НБУ перенимать опыт и навыки управления небанковским рынком остается под большим вопросом, глядя на то, как сейчас игнорируется позиция профессионального сообщества по законопроекту.

Нет никакого смысла и необходимости устраивать турбулентность на этих рынках или довести до искусственного кризиса весь небанковский сегмент, принимая этот законопроект.

Тогда почему именно сейчас вопрос о “сплите” так активно лоббируется?

— Учитывая, что законопроект когда-то выносился в парламент как президентский и первоочередной, у некоторых коллег по Верховной Раде, вероятно, появилось ощущение его сверхзначимости, затмившее профессиональные аргументы о его неактуальности на данный момент и серьезных недоработках. Или же это — возможность подтвердить свою преданность президентской политической силе в преддверии выборов.

Некоторые представители западных донорских организаций, лоббирующие “сплит”, откровенно поддерживают любые “действия ради действий”, чтобы отчитаться перед штаб-квартирами в Лондоне и Вашингтоне о своем реформаторском влиянии на нашу страну. Им не “болят” перспективы нашего финансового рынка и будущее нашей страны. Следует также понимать, что создание мегарегулятора — не требование Всемирного банка или других международных доноров, а чисто украинская инициатива.

Поэтому вопрос “сплита” сейчас стал сугубо политическим и даже политиканским, а не стратегическим, экономическим и профессиональным, как это должно было бы быть.

— Одним из основных аргументов сторонников “сплита” является то, что у Нацкомфинуслуг якобы не хватает институциональных возможностей для эффективного регулирования небанковского финансового рынка. Как экс-глава Нацкомиссии, вы согласны с этим утверждением?

Абсолютно не согласен. Когда я слышу утверждения, что Нацкомфинуслуг не хватает институциональных возможностей, всегда хочется сказать, что не хватает не их, а личной политической воли пользоваться своими полномочиями.

Закон о финуслугах и положение о Нацкомфинуслуг, которые регламентируют полномочия комиссии, существенно не менялись долгие годы. При этом качество надзора в разное время было разным. Оно всегда зависело от желания активно пользоваться теми регуляторными инструментами, которые есть в распоряжении Нацкомфинуслуг.

Приведу пример. Нацкомфинуслуг сейчас практически перестала вводить временные администрации. В свое время ведение временной администрации в страховую компанию “Гарант-Авто” позволило организовать уход страховщика с рынка минимально болезненно, хотя бы, изъяв бланки ОСАГО, сохранив всю информацию о клиентах и произошедших страховых событиях. Этот инструмент надзора есть, за прошедшие несколько лет его можно было еще доработать и использовать при необходимости еще более эффективно. Но не используют. Так вопрос в наличии институциональных возможностей или в готовности их применять? Даже сейчас во время моратория на проверки компаний, существует возможность получения индивидуальных разрешений на такие проверки.

При этом баланс полномочий Нацкомфинуслуг, Государственной регуляторной службы, Антимонопольного комитета и Минюста минимизирует риски давления на бизнес. В законе же о “сплите” нам предлагают совсем другую модель, в которой НБУ становится чуть ли не полновластным “сюзереном” для компаний небанковского финансового сектор — “хочу — казню, хочу — милую”. Это неприемлемо в демократической стране, какой мы стремимся стать.

Также несостоятельны утверждения, что комиссии не хватает финансирования. Если есть важные цели и понятные механизмы их реализации, государство готово выделять дополнительное финансирование. Я хорошо знаю ситуацию: например, комиссии недавно было выделено 10 млн грн на техническое переоснащение и модернизацию IT-систем.

Нам надо прекратить концентрироваться на попытках зарегулировать небанковский финансовый рынок и сконцентрироваться на его развитии, в том числе, и путем создания эффективной законодательной и нормативной базы, постепенного отказа от желания ходить на проверки, заменяя это риск-ориентированным подходом, стресс-тестированием, оценкой динамики финансовых показателей и прочими инструментами пруденциального надзора.

— Недавно в ВР был зарегистрирован законопроект №8415, одним из авторов которого являетесь вы. Он, в том числе, предусматривает усиление институциональных возможностей Нацкомфинуслуг как регулятора. В чем тогда отличие между законопроектом №2413-а и данным законопроектом? Усилится ли надзор за небанковским финансовым рынком в исполнении Нацкомфинуслуг или Нацбанка?

Существует ряд законопроектов, которые очень нужны для развития небанковского, в частности, страхового рынка, а они долгое время “лежат под сукном” и не принимаются ВР. Это принципиально обновленные редакции законов “О страховании” и “Об ОСАГО”. Принятие первого законопроекта позволит решить вопросы определения платежеспособности компании на основе расчетов многофакторной модели рисков (так, как это делается в европейских странах), корректного вывода компаний с рынка, цивилизованной и простой передачи страховых портфелей, и урегулировать многие другие важнейшие аспекты. Новая редакция закона “Об ОСАГО” уберет причины для подавляющей части жалоб потребителей, усилит гарантийные функции МТСБУ.

Законопроект №8415 — часть того же пула законов, нацеленных на то, чтобы рынок развивался и двигался в сторону европейских правил игры. Это системный закон о том, как регулировать небанковский финансовый рынок, и затрагивает многие ключевые моменты работы рынка — лицензирование, определение ликвидности и платежеспособности и др. Что касается законопроекта о “сплит” — это закон исключительно про передачу полномочий от Нацкомфинуслуг к НБУ. Принципиальная разница очевидна.

Законопроект №2413-а нацелен на вывод компаний с рынка, а 8415-й — на развитие рынка, или, если уж мы говорим о его очистке, — на то, как это сделать максимально безболезненно для потребителей финансовых услуг.

Что касается конкретно работы Нацкомфинуслуг, то законопроект №8415 добавляет комиссии как регулятору не столько полномочий, сколько инструментария для их эффективной реализации.

- Несмотря на то, что часть ваших коллег по комитету поддерживают законопроект о “сплите”, вы последовательно выступаете против его принятия. В чем вы видите риски и недостатки данного законопроекта?

От национальной банковской системы остались “рожки да ножки” — на 1 января 2014 года в Украине было 180 банков, сейчас — 82, более половины банковского капитала принадлежит государству, весьма значительная часть — банкам с иностранным капиталом. Руководство Нацбанка практически полностью уничтожило украинский капитал в банковском секторе, но он еще сохранился в небанковском. И я категорически против того, что небанковский финансовый сектор повторил судьбу банковского.

Иностранные компании строят бизнес в Украине с целью получения прибыли, и могут уйти из Украины в любой момент, а украинский бизнес — основа не только экономики страны, но и ее национальной финансовой безопасности. Это и есть основной риск — утрата Украиной финансовой независимости, разрушение целых отраслей экономики.

Пытаясь делать резкие изменения, мы должны помнить и о наших гражданах, о потребителях финансовых услуг. Сегодня у НБУ нет задачи и функций защищать интересы потребителей, в то время как для Нацкомфинуслуг эта цель прямо прописана в законодательстве.

В нынешних условиях такая передача функций от Нацкомфинуслуг к НБУ не целесообразна, нам следует развивать деятельность Нацкомфинуслуг, решая вопросы ее институциональной и финансовой обеспеченности, в том числе, и путем принятия системных законопроектов, действительно регулирующие рынок, а не просто передающих власть от одного органа другому, попутно “закручивая гайки” национальному бизнесу.