У России есть 5 рычагов давления на Украину

Экс-министр МВД Украины Юрий Луценко считает, что со стороны Российской Федерации существует по крайней мере пять реальных угроз для Украины после подписания Соглашения об ассоциации и зоне свободной торговли между Украиной и Евросоюзом. Об этом он сказал на пресс-конференции в Тернополе, пишет Остров.

Как отмечается в сообщении, Луценко исключил возможность применения силы со стороны России, однако перечислил те проблемные моменты в двусторонних отношениях, на которые украинская власть не дала обществу ответы.

“Прежде всего — Россия может применить конфессиональное оружие — православную церковь Московского патриархата. Но из-за большой заполитизированности она не сможет вызвать значительных беспорядков. Однако иметь в виду такую ​​проблему надо”, — сказал Ю. Луценко.

“Второе оружие — сепаратизм. Очевидно, что носители сепаратистских тенденций в Украине существуют, — продолжил Ю. Луценко. — Но этой темы я бы не боялся, потому что даже в то время, когда представителем власти был не выходец из Донецкого региона, государство справлялось с разнообразными движениями в Крыму, Севастополе, в Донбассе и в так называемой Новороссии. Мало кто знает, но на севастопольском складе ГАИ лежали три крылатые ракеты Черноморского флота РФ — он нарушал требования по перемещению вооружений, и за это патрульные должны были конфисковать грозное оружие. А если без шуток, то мы могли останавливать сепаратистские движения, и можно это успешно делать и сейчас”.

Третье оружие Кремля, по мнению Ю. Луценко, — торговые войны. “Это серьезный инструмент, который лишает работы тысяч украинцев. Мало того, такие войны сопровождаются имперской пропагандой на телевидении, которая в лучших традициях Геббельса убеждает в том, что, например, 5 тысяч закрытых рабочих мест в Виннице — это вина Европы. Геббельс есть Геббельс, и от того, что он теперь сидит не в Берлине, а в Москве, технология не меняется. Очевидно, в такой ситуации надо прямо поинтересоваться у чиновников, готовы ли они давать отпор такой угрозе”, — сказал Ю. Луценко.

Четвертой угрозой со стороны России он считает газ. “Эта угроза действительно серьезная, но не такая уж и большая. Украинские хранилища газа практически заполнены, а сами мы добываем столько газа , сколько в нем нуждается население. Еще около 5 миллиардов кубов газа нероссийского происхождения можно получить из Европы через Словакию. Этих трех источников вполне достаточно, чтобы с оптимизмом смотреть на ход возможного применения газовых аргументов нашим соседом”, — считает Ю. Луценко.

Пятой, наиболее серьезной, российской угрозой Ю. Луценко считает применение финансового рычага со стороны Кремля.

“Не секрет, что Украина находится в крайне сложном финансовом положении. Кассовый разрыв последнего месяца (речь идет о разнице денег, которые надо выдать, и которые есть на счету ) достиг 18 миллиардов гривен. В такой ситуации можно включить печатный станок, и это очень опасно. Однако о такой ситуации надо откровенно говорить с нашими европейскими партнерами, договариваясь о реструктуризации наших долгов. Сэкономленные таким образом средства можно было бы использовать как защиту от предполагаемых российских дестабилизирующих действий на финансовом рынке Украины”, — отметил Ю. Луценко.

По его мнению, правительство должно отчитаться в Верховной Раде о готовности к возможному противостоянию “на этих и других направлениях”. “Жаль, что этот процесс еще даже не начался”, — добавил Ю. Луценко.

“В силу своего происхождения Партия регионов не является демократическим средой. Более того, в среде ПР присутствует агентура Кремля. Тем более важно для оппозиции ставить эти вопросы в Верховной Раде. Я убежден, что правительство Азарова должно или продемонстрировать готовность — не на словах, а конкретными планами — к возможному противостоянию и предотвращению российского давления, или признать тот факт, что при власти у нас не украинское правительство. В последнем случае его надо сменить”, — считает Ю. Луценко.

“Украинские элиты должны ехать в Вильнюс с готовым планом поведения, с цельной и действенной стратегией на следующий день жизни после Вильнюса”, — заключил он.