Хотя в СНБО еще в июле заявляли, что законопроект, дескать, уже готов, пока представление о нем можно получить из обрывочных комментариев отдельных политиков. Тем не менее даже такая скупая информация позволяет поднимать в Украине волну зрады, а за поребриком кричать о смерти Минских соглашений.
Чтобы иметь несколько более предметное представление о подготовленном законопроекте, “Деловая столица” расспросила свои источники, близкие к Администрации президента, и полученная нами информация, хоть и не может претендовать на звание исчерпывающей, но как минимум дает понять, что “реинтеграция Донбасса” в данном законе далеко не самое главное.
Итак, коротко суть законопроекта состоит в следующем. Во-первых, документ вводит в украинский юридический обиход понятие страны-агрессора, каковой на законодательном уровне признается Россия. При этом в законе приводится четкая аргументация такого решения, исходя из международных конвенций и договоров, нарушенных РФ.
Это крайне важный момент, поскольку он создает юридические основания для введения, сохранения и усиления антироссийских санкций, в первую очередь западных, без которых сопротивляться агрессору было бы куда сложнее.
Во-вторых, как уже было анонсировано секретарем СНБО Александром Турчиновым, законопроект отходит от понятия Антитеррористической операции применительно к событиям на Донбассе, заменяя его понятием “самооборона Украины”. Что соответствует Уставу ООН, а также решает юридическую коллизию с применением Вооруженных сил и Нацгвардии в зоне конфликта. (Как известно, формат АТО предполагает участие в силовых операциях исключительно сил специальных операций СБУ.) Наконец, отказ от формата АТО позволяет прекратить спекуляции на тему “у нас АТО, а не война” или “давайте называть войну войной”, продолжающиеся в Украине вот уже четвертый год.
При этом формат “самообороны Украины” не имеет ничего общего с введением военного положения и тем более с объявлением войны кому-либо. Последнее также немаловажно в свете отношений Украины с Международным валютным фондом, другими донорскими организациями и инвесторами.
В-третьих, в законопроекте констатируется отсутствие в Украине “гражданской войны”, о которой так любят повторять российские пропагандисты, при этом формат “самообороны” сохраняет перспективы получения Украиной от западных союзников летального оружия для защиты своей территории.
В-четвертых, законопроект официально признает так называемые ДНР и ЛНР оккупированными территориями и, что особенно важно, — Украина не несет ответственности за все, что происходит на этих территориях. Ответственность за все там происходящее возлагается на страну-агрессора Россию, поскольку именно она контролирует вооруженные формирования в ОРДЛО.
В-пятых, законопроект четко фиксирует, что все “органы власти” и “должностные лица”, осуществляющие якобы государственное управление на оккупированных территориях, незаконны. Соответственно, все их решения юридически ничтожны, в том числе и в том, что касается имущественных прав граждан на недвижимость, землю и тому подобное.
Наконец, в-шестых, в законе будут определены некие правовые механизмы реинтеграции оккупированных территорий в Украину. Какие именно? Об этом пока точно неизвестно и, возможно, именно этот раздел, как самый “зрадоопасный”, все еще не до конца выписан.
Как видим, главные новеллы законопроекта — юридическое признание России агрессором, ОРДЛО — оккупированными территориями, а АТО -”самообороной”, — даже при большом желании никак не получится считать уступками северо-восточному соседу. Так что возмущение россиян по поводу еще не принятого закона вполне понятно.
Что же касается потенциальной зрады, то тут следует принять во внимание несколько моментов. Во-первых, не содержать пунктов о возможности реинтеграции ОРДЛО дипломатическим путем никакой законопроект, посвященный этому вопросу, просто не может. Хотя бы потому, что западные союзники очень хотят видеть от нас готовность решить конфликт, а не заморозить его. Во-вторых, основой для любых законодательных инициатив о реинтеграции ОРДЛО могут быть только “безальтернативные” Минские соглашения. А это значит, что, скорее всего, в законе будет все то, о чем мы давно уже знаем и слышим, и то, что упорно не исполняется, — сначала устойчивое прекращение огня, потом отвод тяжелых вооружений, потом вывод российских войск и наемников, потом восстановление контроля Украины над границей, и наконец, местные выборы, амнистия и некий особый статус, пока совершенно непонятно — какой.
Стоит ли из-за этого слишком переживать? Пока вряд ли. Россия, как известно, совсем по-другому трактует Минские соглашения, и разрешения этого противоречия в обозримом будущем не просматриваются. Всерьез рассчитывать на то, что Москва при живом Путине прекратит огонь, отведет войска и вернет контроль над границей, не приходится. А значит, если дело и дойдет до выполнения последнего раздела будущего закона, то к тому моменту страна-агрессор будет уже в слабой позиции, а что касается амнистии и особого статуса, то и для того и для другого нужны будут еще специальные законы, которые до выполнения первых пунктов “Минска” никто принимать, скорее всего, не будет. А вот когда дело до этого дойдет, тогда уместной представляется новая общественная дискуссия о том, как именно выполнять эти нормы.
