Украина из-за России получит новые торговые преференции от ЕС

Европа готова рассматривать вопрос об увеличении квот для беспошлинного ввоза украинских товаров и пересмотре размера пошлин. Об этом в интервью “Апостроф. Экономика” заявила заместитель министра экономического развития и торговли, торговый представитель Украины Наталья Микольская. Исходя из ее слов, Украина пока не намерена предпринимать резких действий в ответ на ограничения Россией транзита украинских товаров через свою территорию, хотя ущерб от такого шага РФ достаточно велик. Киев ищет альтернативные пути поставок товаров и готовится обжаловать действия Москвы во Всемирной торговой организации. 

- Прошло уже больше месяца с тех пор, как Россия ужесточила транзитные ограничения для украинских экспортеров. Еще 5 июля вы заявляли, что предложенный Министерством экономического развития и торговли пакет ответных зеркальных мер проходит согласование в правительстве. И с тех пор никаких новых подробностей не было. С чем связана заминка согласования?

— Я не считаю, что это заминка. Правительство отрабатывает те меры, которые могут быть приняты, в том числе вопрос их влияния на экономическую ситуацию в нашей стране. Мы понимаем, что меры РФ являются политически мотивированными, в связи с чем рассмотрение вопросов о каких-либо действиях в ответ должно происходить не только на уровне Кабинета министров. Мы достаточно тесно работаем с Советом национальной безопасности и обороны для того, чтобы выработать согласованный подход к мерам по обеспечению экономической безопасности Украины.

У нас есть два возможных пути. Первый — реагировать на действия РФ, то есть противодействовать. Второй — работать с украинскими экспортерами, решая их проблемы. Экспортерам, по большому счету, все равно, будет ли Украина применять адекватные меры. Им важнее, чтобы их товар доставлялся в Казахстан, Кыргызстан и в другие страны Азии. Потому было принято решение, и это было вполне обосновано, что мы в первую очередь сосредотачиваем весь ресурс правительства, чтобы решить вопрос альтернативного маршрута, его удешевления и разрешения проблематики, которая сложилась в контексте того, что объективно паромные переправы оказались не готовы к такому количеству грузов.

- То есть что, мы не будет отвечать России зеркальными мерами?

— По состоянию на сегодня правительство дорабатывает проект возможных вариантов противодействия торговой агрессии РФ, который мы вынесем на рассмотрение СНБО. Еще раз повторюсь, мы подходим к этому очень системно, понимая, что торговая агрессия может не закончиться и нам нужно иметь арсенал разных мер реагирования и на будущее.

- Можно назвать ориентировочные сроки принятия этих мер?

— Я не могу ответить за Кабинет министров и СНБО и сказать, когда и как этот вопрос будет рассмотрен. При этом практически каждую неделю у нас проходят встречи, где мы дорабатываем возможные варианты наших действий. Нужно понимать, что принятие любых решений может иметь определенные негативные последствия, как для экономики, так и для нашей позиции в международных организациях. Поэтому нам необходимо очень взвешенно подходить к тому, что мы делаем. В отличие от Российской Федерации Украина является предсказуемым и надежным торговым партнером и собирается оставаться таковым.

- Рассматривается ли еще вариант обращения в ВТО с жалобой на действия РФ? Это также в процессе обсуждения?

— Этот вариант не просто рассматривается. У нас сегодня (интервью состоялось 10 августа, — ред.) прошло заседание трех межведомственных рабочих групп. Мы на финальной стадии подготовки запроса на формирование панели по вагонам и подачи двух запросов на проведение консультаций по ограничению транзита и мерам, связанным с сельхозпродукцией. У нас была цель сделать это еще до завершения сезона работы ВТО (до летнего периода). Но нам необходимо было откорректировать позицию по транзиту, принимая во внимание новые ограничения, которые были введены 1 июля, чтобы наш запрос на проведение консультаций покрывал ситуацию полностью. И по мерам по продуктовой линейке вы знаете, что у нас есть изменения — украинская соль уже разрешена на рынке РФ. Это конечно не продвижение, но изменение фактических обстоятельств. Потому мы должны были частично откорректировать наш запрос. Я думаю, что мы очень быстро будем двигаться дальше.

- Наверняка при подготовке запроса параллельно оценивается ущерб от действий российской стороны. Есть ли уже какие-то предварительные расчеты потерь экспортеров за время действия торговых ограничений?

— Информацию за прошлый год мы уже обнародовали. Есть статистика за пять месяцев. По экспорту у нас сокращение в РФ на 36,2% по сравнению с аналогичным периодом 2015 года. По Казахстану у нас падение в январе-мае уже 46,2%, или $136,4 млн.

По итогам 2016 года по нашей оценке из-за мер, введенных Россией, у нас будет потеря для экономики приблизительно $1 млрд.

Если говорить о годовых потерях в связи с ограничениями транзита в Казахстан и Кыргызстан, то выходит на $0,4 млрд, потери ВВП составят 0,3 п.п.

Мы при разработке мер реагирования должны учитывать также объем ущерба. Но нужно помнить, что, считая эти убытки, мы говорим о прямых потерях — сокращение объемов экспорта и считаем соответственно потери ВВП. Если взять по цепочке, то добавятся потери украинских перевозчиков, потери логистического сектора, сферы производства упаковки. Все это наслаивается.

Но важно помнить, что, подавая обращения в ВТО, ты не обязан говорить об убытках. Ты должен говорить о фактах нарушений соглашений ВТО. И этого достаточно. Убытки нужны, чтобы обосновывать политический подтекст этих мер и влиять на РФ с помощью международных партнеров.

- Что в итоге будем делать с сумой ущерба? Исходя из цифр, рассчитывать ответные меры или добиваться компенсаций через суд?

— Эти цифры согласованы Минэкономразвития и Национальным банком. Мы делаем макроэкономический прогноз, прогноз торгового баланса, который влияет на многие макроэкономические показатели. В конечном итоге это имеет влияние на наиболее интересующий граждан показатель — курс валют.

Нам эти цифры в первую очередь нужны, чтобы понимать, что у нас произойдет с экономикой. Когда мы делали макропрогноз, в нем было предостережение, что ситуация может ухудшиться в случае введения дополнительных ограничений со стороны РФ. Цифры мы сперва определяем для себя, чтобы понимать, что у нас будет происходить до конца года. Далее эти цифры, конечно, учтем в наших дальнейших действиях, которые касаются России. Все это важно. Сейчас мы говорим о торговой агрессии, это более системно, чем введение одного ограничения.

- Какие прогнозные показатели по экспорту на следующие годы?

— Давайте говорить объективно. Наши прогнозы по этому году — темпы падения — экспорта будут гораздо меньшими, чем в прошлом. Из этого мы исходим.

Так, у нас за 5 месяцев замедлился темп падения. Если в 2015 году за этот период сокращение экспорта было на 31,9%, сейчас у нас 11,5%, или $13,7 млрд экспорт. Этому способствовало много факторов. Например, произошла некая стабилизация цен на мировом рынке металлургии, а сейчас доля металлургии в экспорте у нас порядка 22%. Кроме того, в Евросоюз у нас вырос экспорт на 4,5%. И с ЕС важен не столько рост, важно то, что рост происходит практически по всем отраслям. Если в общем экспорте у нас АПК растет, то в ЕС у нас пропорционально растет все. В том числе, даже легкая промышленность и машиностроение.

- В прошлом году было падение...

— Тогда было падение. Если брать от пиковой точки нашего экспорта, то, конечно, до введения мер РФ у нас все время будет падение. А нам нужно брать по сравнению с прошлым годом...

- В любом случае, в этом году ожидаются относительно неплохие показатели за счет того, что в прошлом году была низкая сравнительная база?

— Давайте объективно смотреть. Когда страна в войне и есть реальные структурные проблемы с экономикой, то экспорт сам по себе не “родится”. Для того чтобы был экспорт, нужно производство.

У нас есть позитивная тенденция сокращения темпов падения экспорта.

Кроме того, по регионам у нас Луганская область показала небольшой рост за пять месяцев. Это важно. Донецк и дальше показывает минус. Раньше мы говорили что у нас весь минус из-за проблем с экспортом двух областей. Сейчас Луганск идет в плюс. Конечно, там плохая сравнительная база, но все же происходит рост производства на территориях, которые у нас находятся в более-менее спокойном состоянии. Начинается реализация остатков со складов.

По итогам этого года мы ожидаем еще большего сокращения темпов падения экспорта, чем сейчас, а также рассчитываем на улучшение показателя по экспорту не только по АПК, но и по металлургии. Также надеемся на рост по обрабатывающей промышленности, легпрому, где идут товары с большей добавленной стоимостью. Кроме того, можно наращивать экспорт в те страны, с которыми у нас зоны свободной торговли.

- Давайте вернемся к транзитным ограничениям. Российская сторона, ужесточив транзит, оставила опцию для правительств Казахстана и Кыргызстана просить о разрешении разблокировать транзит для тех или иных групп товаров, если возникнет такая необходимость. Украина поднимала этот вопрос хотя бы на уровне посольств Казахстана и Кыргызстана, чтобы выяснить их мнение по этому поводу?

— У нас постоянный диалог с правительством Казахстана, причем более активный, чем с Кыргызстаном. Но это связано с тем, что у них сейчас нет посла в Украине. В любом случае нужно помнить, что эти страны будут обращаться к правительству РФ, исходя, в первую очередь, из их собственного виденья товаров критического импорта.

Тем временем пока действуют ограничения на транзит, российские компании могут занять нишу украинских экспортеров в странах Центральной Азии. В частности, об этом уже говорят и украинские кондитерские компании.

Кондитерские товары в объеме нашего экспорта в эти страны не являются топ товарами по количеству и денежному выражению. Но кондитерские изделия для нас — это товары экспорта с большой добавленной стоимостью. Кроме того, у них очень активная позиция и ассоциация “Укркондпром”, конструктивно сотрудничающая с нами и предоставляющая оперативную обратную связь. Но есть те же металлурги, фармацевты, легкая промышленность и другие, которые страдают не меньше.

Но давайте говорить о том, что поставки возобновляются. Пошло несколько паромов. Коллеги из Мининфраструктуры работают над тем, чтобы до конца недели будет решена ситуация с “пробкой”, возникшей в Ильичевском порту. Будут привлечены два дополнительных парома и все скопившиеся машины и вагоны пойдут. Со следующей недели начнутся плановые поставки, транспортировка паромами.

И тем не менее это уже не будут те объемы экспорта по сравнению с транзитом через Россию. К тому же страны, которые закупают товары, понимают, что это большой риск, что ситуация может повториться. И новый путь гораздо дороже. В итоге риск замещения украинских товаров российскими очень высок. Если это замещение будет длительное, то обратный вариант маловероятен, что наш экспорт вернется туда в том же объеме.

- И?

- МЭРТ допускает, что в перспективе объем торговли существенно сократится?

— Вы сами отвечаете на свой вопрос. Когда я говорила об оценке наших потерь, мы исходили из самого плохого варианта. Порядка 90% нашего экспорта в эти страны шло сухопутным транзитом через территорию, который почти полностью перекрыт.

Что нам нужно делать? Можно долго сидеть и сетовать в мягком кресле на Грушевского, что нас заместят на этих рынках. Тут нужно работать. У нас сейчас два критических задания.

Первое — “доработать” альтернативный маршрут. Второе — работать над открытием новых рынков для наших экспортеров.

По альтернативному маршруту работа ведется в двух плоскостях. И главная роль тут конечно у Мининфраструктуры. Первая — обеспечение возможности объема перевозок, необходимого украинским производителям. Вторая — обеспечение снижения стоимости перевозок. Сейчас Мининфраструктуры поставило задачу уменьшения стоимости перевозок как приоритет номер один для администрации морских портов и “Укрзализныци”. Основная проблема — стоимость паромных перевозок по двум морям (Черному и Каспийскому, — “Апостроф. Экономика”). Вторая важная вещь — стоимость перевозок по территории Казахстана. Там, учитывая расстояние, и стоимость составляет значительную часть. Казахстан среди прочего также заинтересован, чтобы этот маршрут работал.

- Была информация, что украинская судоходная компания “Укрферри” повысила тариф на паромную переправу с 1 августа. Это выглядит несколько странно, учитывая, что сложная ситуация с транзитом, отрабатывается новый маршрут, и при этом вырос тариф.

— Вы же знаете, что это частная компания?

- Да.

— У нас законом прямо предусмотрены товары и услуги, цены на которые может регулировать правительство. Все остальное работает в свободном рынке. Как вы себе представляете, что правительство приходит и говорит частной компании, у которой есть инвестплан и обязательства: “Извините, пожалуйста. Давайте сегодня урегулируем цены”? Мы все живем в правовой плоскости, мы можем вести диалог. Единственное, что могу сказать, что интенсивный диалог с ними ведется — с какой стороны может уступить государство, чтобы, в том числе, они на такой же момент в этой критической ситуации снизили цены на перевозки. У Министерства инфраструктуры есть поручение от первого вице-премьера, чтобы отработать все возможные пути уменьшения стоимости перевозок по всему маршруту.

- Кстати, говоря о паромах. Михаил Саакашвили снова поднял вопрос по парому в Румынию. Тема давно обсуждалась. Но, очевидно, не было экономической необходимости это делать. Сейчас эта тема актуальна?

— Давайте вы об этом спросите у коллег из Министерства инфраструктуры. У нас за транспортные потоки и транзит отвечают они. Запросов от экспортеров на паром в Румынию в Минэкономразвития не было. Возможно, они поступают в Министерство инфраструктуры как орган, который за это отвечает.

- Давайте вернемся к вопросу стимулирования экспорта. В начале года в одном из интервью вы заявили, что нужно “разговаривать с ЕС об определенных компенсаторных режимах в результате потери российского рынка”. Интересно, что уже сделано в этом направлении. Недавно было заявление от европейских чиновников, что новости по этому вопросу будут в сентябре.

— Это вопрос не работы за полгода. Это вопрос нашей работы с момента проведения трехсторонних консультаций Украина-ЕС-РФ. И односторонние дополнительные преференции являются одним из инструментов пакета, о котором мы просили еще в начале года и который мы все это время отрабатывали на всех уровнях. Необходимо понимать, что при их предоставлении сторона ЕС будет исходить не только из нашего запроса, но и из экономической ситуации в ЕС и влияния на нее того же эмбарго РФ.

Еврокомиссар по торговле Сесилия Мальмстрем заявила, что Еврокомиссия собирается осенью обнародовать проект регламента о предоставлении Украине односторонних торговых преференций. Речь идет об увеличении квот по определенным товарам или определенном пересмотре пошлин на товары, для которых предусмотрены переходные периоды.

Будет еще ряд мер, в том числе техническая помощь на развитие украинского экспорта. Должны искать альтернативные рынки для украинских товаров, особенно тех, которые потеряли российский рынок из-за агрессии РФ, или которые из-за транзитных ограничений не могут выходить на азиатские рынки. Потому мы просили о пакете помощи, включая дополнительный доступ на рынок ЕС (дополнительные преференции, — “Апостроф. Экономика”) и техническую помощь в различных формах для продвижения украинского экспорта на рынки третьих стран, в том числе на рынки ЕС.

- Суть преференций в том, что пересмотр произойдет гораздо раньше, чем было запланировано?

— Это объективная реальность, с которой мы столкнулись. В контексте торговой агрессии РФ все партнеры Украины также должны исходить не из стандартной ситуации. Мы со своей стороны работали, чтобы проект решения был “запущен” в рамках органов ЕС как можно скорее. Вы же помните, что проект регламента должен пройти через Совет ЕС и Европарламент. То есть необходимо время для его принятия и вступления в силу. Меня немного огорчает, что процесс подготовки немного затянулся. Но мы понимаем, что в Евросоюзе тоже был непростой период. У них есть своя “бюрократия” и процедура согласования проектов таких актов. И, конечно, нужно помнить, что Украина также должна была устранить “раздражители” в наших торговых отношениях: например, пошлины на металлолом, запрет экспорта леса-кругляка.

- Хотелось бы уточнить, каких товаров будет касаться увеличение квот?

— Вы же прекрасно понимаете, что ЕС, как и любой другой независимый субъект международного права, имеет право выйти с таким решением, с которым они посчитают нужным, поскольку это односторонние торговые преференции. Мы можем с ними работать, говорить, убеждать, передавать свои пожелания, виденья, просьбы, побуждать, призывать, но решение будет обнародовано ими в сентябре.

- Кстати, говоря о квотах. Несколько месяцев назад на данный момент уже экс-министр аграрной политики и продовольствия Алексей Павленко заявлял, что по некоторым группам товаров, в частности, сельскохозяйственной продукции Украина не использует квоты по экспорту в ЕС. Сейчас ситуация изменилась?

— Украина действительно не использует квоты по ряду товаров полностью или частично.

По ряду товаров (крахмал, грибы, чеснок, например) это было обусловлено тем, что производителей интересовали другие рынки. У них нет заинтересованности в рынках ЕС. Где-то у них выше маржа или выше цена. Для некоторых товаров, таких как говядина, масло, свинина и другие, это вопрос сертификации — соответствия нашего производства требованиям ЕС. И тут важно помнить, что это также стоит денег. Не у всех производств достаточно ресурсов для сертификации.

Сейчас начался большой проект с ЕБРР для малого и среднего бизнеса, где среди прочего предусмотрена помощь с выходом на экспортные рынки. Но она заключается не просто в развитии экспорта, а, собственно, смене системы обеспечения качества и контроля за качеством, проведении всех сертификационных процедур. Через региональные центры, которые скоро начнут работать, у малого и среднего бизнеса будет возможность заниматься этими вопросами.

Также нам нужно было сделать свою домашнюю работу. ЕС, чтобы дать допуск нам на большее количество продукции, ожидает нормальной работы Госпродпотребслужбы. Не только ее создания, но и запуска региональных отделений. Определенную работу со своей стороны также должно провести правительство, чтобы эти вещи заработали.

- Кстати, из-за сертификации продукции в начале года возникли проблемы с экспортом яиц в Израиль, были вопросы к качеству. Этот вопрос уже решили?

— Вопросы контроля за качеством периодически возникают у разных стран. В продукции животного происхождения всегда есть определенный риск. В некоторых странах торговые партнеры не до конца понимают, как функционирует наша система контроля обеспечения безопасности качества пищевых продуктов. Проблема с одним экспортером может привести к приостановке экспорта из всей страны, особенно когда экспортируют один или два производителя. По Израилю велась работа Госпродпотребслужбой. Поскольку я недавно была в Израиле и передо мной этот вопрос не ставили и не поднимали, я понимаю, что ситуация решена.

- В переговорах с Израилем о создании зоны свободной торговли есть спорные конфликтные вопросы?

— Из проблемных у нас были вопросы сертификации украинской металлургической продукции в Израиле, которые нам удалось решить во время визита.

Что касается переговорного процесса, то у нас с ними он еще на начальной стадии. Это был третий раунд переговоров и первый, когда мы начали говорить о тарифах. Два предыдущих раунда стороны в принципе говорили о концепции соглашения, какие должны быть сферы и разделы соглашения. С Израилем у нас будет проблемным сельское хозяйство. В Израиле оно достаточно защищенное, некоторые виды продукции достаточно сильно ими субсидируются, особенно товары животного происхождения, так исторически сложилось. Это может быть достаточно сложно. Но нам это соглашение очень нужно и очень полезно, в том числе в контексте подачи заявки о присоединении к региональной конвенции о пан-Евро-Средиземноморских преференционных правилах происхождения товаров. На прошлом заседании Кабинета министров был принят проект соответствующего акта президента Украины. Мы надеемся, что он будет подписан в ближайшее время. Израиль и ЕС являются участниками конвенции, Украина — будет. У Израиля с ЕС есть свое соглашение о ЗСТ, у Украины — тоже. Треугольник складывается очень хорошо. Мы для себя это рассматриваем как глобальные и региональные цепочки добавленной стоимости. Понимая, какое расстояние от Украины в ЕС, понимая технологии, которые есть у Израиля, понимая наше соглашение ЕС, мы у себя это видим как возможность привлечения инвестиций. Потому нам Израиль очень важен. К тому же это возможность увеличения экспорта, израильский рынок высокомаржинальный.

- Что мы можем им поставлять кроме продуктов питания?

— У нас основной экспорт в Израиль — зерновые и металлопрокат. Но перспективы очень большие по всем секторам.

- Сколько может понадобиться времени на переговоры и подписание ЗСТ?

Мы будем вести переговоры столько, сколько будет нужно, чтобы Украина отстояла свои интересы в данном соглашении, чтобы оно было выгодное и сбалансированное для нас. Я не гонюсь за сроками.

- Кстати, о сроках. В начале марта Петр Порошенко во время встречи в Анкаре с президентом Турции Эрдоганом заявил о намерении до конца 2016 года подписать соглашение о создании зоны свободной торговли (ЗСТ). Как последние события в Турции сказываются на этих планах? Переговоры вообще ведутся?

— Президент Украины ставит нам задачи, исходя из общего видения внешней политики государства. В любом случае, правильнее у него спросить, что он и господин Эрдоган имели в виду.

Я как переговорщик работаю, учитывая директивы, которые получаю перед каждым раундом переговоров, которые утверждаются Кабинетом министров. У меня есть директивы, которые касаются переговоров с Турцией и базируются на принципе отстаивания интересов Украины и увеличении экспорта из Украины на рынок Турции. С ними мы будем вести переговоры столько, сколько будет нужно, чтобы добиться результата. Если я увижу, что переговоры не имеют смысла, так как есть вещи, которые мешают дальше двигаться, то я об этом доложу Кабинету министров и президенту. Возможно, тогда будет принято решение, как мы идем дальше.

Сейчас идет переговорный процесс. Конечно, понимая те события, которые произошли в Турции, в нем есть не задержка, а, скажем, период времени, когда стороны делают свою домашнюю работу. В любом случае, я всегда информирую президента о состоянии переговоров и прогрессе.

- Иными словами, сейчас в переговорах с Турцией о создании ЗСТ пауза?

— Нет. Я так не могу сказать. Стороны изучают и отрабатывают тарифные предложения по доступу на рынок друг друга по тем товарам, которые для нас крайне важны.

- Следующий раунд переговоров еще не определен?

— Дата пока не согласована, поскольку мы работаем над предложениями. Недавно мы подписали соглашение о ЗСТ с Канадой. Мы работаем step by step (шаг за шагом, — “Апостроф. Экономика”). У меня переговорная команда не 50 человек. У нас команда небольшая, это одни и те же люди, которые работают над всеми соглашениями. Ограничение в ресурсах объективно ограничивает скорость движения с нашей стороны. Но паузы нет.

- Раз уж мы заговорили о Турции. По данным Госстата, импорт из этой страны в Украину за 5 месяцев вырос почти на 40%. Тогда как экспорт наоборот упал почти на 28%. С чем это связано?

— С рынком. С ситуацией, которая имеет место там. Бизнес не будет экспортировать в Турцию, потому что правительство так решило. Он будет экспортировать туда, где есть лучшая ценовая конъюнктура, где лучшая цена или “длиннее” контракт. Второй вопрос в том, что мы системно с продвижением экспорта начали работать только с этого года. Надеемся, что с запуском офиса продвижения экспорта мы будем работать еще более комплексно.

И не нужно смотреть на общие цифры, нужно их раскладывать до десятизначного кода. Следует смотреть, что происходит с товарами по десятизначному коду. Если у нас упал экспорт в Турцию, но при этом по данной товарной группе не снизился вообще, я не вижу никакой проблемы. Это значит, что рынок переориентировался. Как было в прошлом году с кукурузой — экспорт в ЕС упал, но вырос на рынки Азии.

- В свете продвижения экспорта как обстоят дела с созданием торговых представительств Украины за рубежом? И кому они все-таки будут подчинены — МЭРТ или МИД?

— Торговых представительств у нас нет, у нас пока только есть экономические отделы в посольствах. Давайте смотреть правде в глаза. Существует идея создать торговые представительства в системе дипломатических учреждений Украины за рубежом, работу которых будет координировать МЭРТ. Есть определенные разногласия во взглядах между МЭРТ и МИД. Мы сейчас под руководством вице-премьеров Степана Кубива и Иваны Климпуш-Цинцадзе работаем над решением, что будем дальше делать, чтобы вынести конечное взвешенное решение на рассмотрение премьер-министра. Но позиция Минэкономразвития остается неизменной. Мы считаем, что, не имея рук на местах, не имея возможности координировать, мы не сможем эффективно продвигать украинский экспорт.

- МИД не хочет уступать?

— Я бы так не говорила. У нас есть разные виденья относительно развития системы продвижения украинского экспорта за рубежом.

- Сколько может потребоваться времени на запуск торговых представительств?

— Пока обсуждаем модели, по которым мы идем. Предыдущая модель, которую мы предлагали, предусматривала указ президента. Есть другие возможные варианты, некоторые из них более длительные, например, если создаем торговые представительства не на базе дипломатических учреждений, а идем другим путем.

- В 2012 году поднимался вопрос о создании зоны свободной торговли с Вьетнамом. Об этой идее уже забыли?

— У нас есть Вьетнам в коалиционном соглашении или программе 2020 среди списка соглашений, которые предусмотрены правительством для подписания? Нет. Сейчас мы работаем над Национальной экспортной стратегией, в начале сентября у нас запланирован первый раунд национальных консультаций. Эта стратегия среди прочего должна давать ответ на вопрос о том, какие страны для нас являются приоритетными в контексте подписания соглашений о зоне свободной торговли.

Юрий ДОЩАТОВ, Ростислав ШАПРАВСКИЙ