Тюремная баллада

Когда восставшие парижане в 1789 году захватили Бастилию и торжественно выпустили из нее “всех заключенных”, оказалось что узников режима в ней было всего пятеро — один убийца и четыре фальшивомонетчика. Еще двое оказались сумасшедшими. Но в памяти потомков именно Бастилия стала мрачным символом тирании, а ее разрушение — символом освобождения не только Парижа, но и всей Франции. Образ заточенного в мрачном замке борца за свободы вдохновлял не одно поколение революционеров, и постепенно сложилось убеждение: для того чтобы стать народным лидером, политику непременно нужно отсидеть. Хотя бы несколько лет. В крайнем случае — месяцев.

И не только лидером, кстати. В двадцатом веке немало было и руководителей государств, прошедших тюремные “университеты”. Иосиф Сталин и Юзеф Пил­судский, Адольф Гитлер и Джавахарлал Неру, Хо Ши Мин и Вацлав Гавел, Лех Валенса и Нельсон Мандела… Список можно было продолжать долго. Кое-кто уверен, что именно заключение и сделало из них тех, кем они в итоге стали. И если бы их не посадили — кто знает, оказались ли бы они на вершине… Постра­давшие за свои убеждения и непримиримость к власти превращаются в знамя сопротивления. Знамя, которое становится популярнее с каждой осечкой тех, против кого оно поднято. И не так уж важны личные качества страдальцев. О грехах и недостатках лидеров сторонники могут и не догадываться или во всяком случае прощать. Ради победы. А вот проигравшим уж точно не простят. Тем более, если победителем окажется не Гавел с Манделой.

Не секрет, что так — или почти так — убеждали нынешнего украинского президента в том, что садить своих политических оппонентов не просто не по-европейски (тем более что большинство примеров лидеров-сидельцев как раз из Европы, но “старой”, авторитарной и тоталитарной), а попросту опасно. Для самой власти. Хотя в общем-то рыться в энциклопедиях особой нужды не было. У Виктора Януковича и у самого биография непростая. Юлия Тимошенко, о судьбе которой в первую очередь говорили с украинским президентом, настоящим политическим лидером стала уже после того, как оказалась в СИЗО. Да и Юрий Луценко успел побывать на допросах у следователя, преж­де чем стал “полевым командиром Майдана” и министром внут­ренних дел.

Не убедили. Или точнее — личные обиды первого лица и его желание показать, что “отлились кошке мышкины слезки”, перевесили все политические суеверия. Тем более что для этого Януковичу и не нужно было прилагать особых усилий. Доста­точно было сказать “президент не вмешивается в судебный процесс”. Не будут же европейцы всерьез требовать от него вмешаться и покуситься на независимость правосудия? А то, что в украинских условиях словосочетание “не вмешиваюсь” звучит как “будет сидеть”, то на Банко­вой этому только рады. И потом, если этим европейцам и американцам “так нужна” Тимошенко на свободе, то почему они, скряги такие, ничего так и не предложили взамен? И вообще, если бы они действительно этого хотели, Барак Обама мог и сам позвонить, растолковать, так сказать, что к чему… Если очень хочется убедить самого себя — аргументов можно найти бесконечное множество. Главное — быть уверенным в своей правоте.

Оппозиционеры, впрочем, тоже могут себя уговаривать, что, мол, Янукович сам себе роет яму, и теперь Тимошенко уж точно станет следующим президентом, но это будет такой же аутотренинг, что и на Банковой. С той существенной разницей, что экс-премьер при этом продолжает сидеть за решеткой. Со всеми вытекающими из этого последствиями. И нужно наконец согласиться с самой Тимошенко, которая ответила тем, кто намекал, что таким образом она “сама себе рейтинг подымает”, — посидите сами, попробуйте поднять. Слишком уж эфемерная вещь этот рейтинг в сравнении с каждодневными реалиями камеры. К тому же отсутствие лидера сказывается на поведении ее “подопечных” из БЮТ. И с каждым днем все больше. Одно голосование по закону о выборах, выбившее козыри у оппозиции и обезоружившее ее европейских симпатиков, чего стоит. А дезорганизованные сторонники могут свес­ти на нет любые рейтинговые приобретения.

Да и не растет у Тимошенко рейтинг, по большому счету. Потому сравнение с Неру и Манделой как минимум хромает. К тому же и первый, и второй сидели до того, как стали премьером и президентом соответственно. А вот случаев, чтобы к власти приходили экс-премьеры, да еще после того, как их признали виновными в коррупции и злоупотреблении служебным положением… Показательны в этом смысле куда более близкие для Тимо­шенко примеры. Турчанка Тансу Чиллер и пакистанка Бе­назир Бхут­то тоже возглавляли правительства. Обеих отстранили от власти военные. Обеих обвинили в коррупции. Но обвинения против Чиллер в итоге замяли — че­му немало поспособствовала как ее неприкосновенность, так и завершение политической карьеры (а, вполне возможно, ее уход из политики и был условием сделки). Бхутто, напротив, осу­дили. И не только в Пакис­тане. Но она сама к тому времени на родине не жила. Предпочла эмиграцию. Позво­ляющую вести политическую агитацию и руководить сторонниками в онлайн режиме — пусть даже из-за рубежа. Тимо­шенко сразу предупредила, что эмигрировать не собирается. Сторон­ники такую принципиальность оценили. Против­ники, очевидно, нет. Большинство осталось безразличным.

Люди посвященные, кстати, в частных беседах признаются, что многие шаги в “деле Тимо­шен­ко” на самом деле были свое­образным экспериментом. Тес­том. И проверяли как мировую, так и собственно украинскую реакцию. И только после того, как увидели, что на лишение свободы одного из лидеров оппозиции сами украинцы реагируют намного спокойнее, чем европейцы, решили, что “вмешиваться в судебный процесс” не нужно. И так хорошо… А на вопрос, не боятся ли на Банковой, что тем самым выращивают из Тимошенко главного оппозиционера, а значит — будущего президента, отвечают вполне цинично. В мире, мол, многие “сидельцы” действительно приходили к власти. Но только после того как вышли на свободу. Поэтому, дескать, тем, кто опасается оппонентов, желательно их просто не освобождать. Как бы вас ни уговаривали это сделать. Поми­ловать, например. Или амнистировать. Уго Чавес, между прочим, тоже вышел на волю по амнистии. Как и Фидель Кастро. Но это не ослабило их желание бороться. И не смягчило их отношение к противнику. Так что тем, кто пытался “сыг­рать в благородство”, это в конечном итоге не помогло…

Только ведь “игра в макиавеллистов” тоже успеха не гарантирует… Как показывает опыт последних революций на Ближнем Востоке, отсутствие легальной оппозиции власть, в общем-то, не спасает. Если, конечно, ее интересует собственное выживание, а не только месть давнему обидчику.

Алексей МУСТАФИН