Стратегия обеспечения безопасности 2.0

“Всемирная паутина” играет в XXI веке примерно ту же роль, что форум для древних римлян. С той разницей, что наш “форум” глобален и виртуален. Сегодня он позволяет людям всей планеты общаться с друзьями, искать работу, заниматься продвижением собственного бизнеса или организацией ралли. Но это не все.

Социальные медиа — Facebook, Twitter или видеохостинговый сайт YouTube — все в большей степени становятся инструментами влияния обычных людей, их пользователей, на международную политику.

Киберкритики, скорее всего, со мной не согласятся. Одни считают, что связи, формируемые благодаря социальным сетям, поверхностны, что для их участников это скорее некая игровая площадка, где можно порезвиться и поболтать на любимую тему, чем реальный инструмент для воздействия на политические процессы. Другие говорят, что выборных должностных лиц, частные фирмы, правительства мало интересуют контакты с общественностью и что они считают свою страницу на Facebook еще одним инструментом маркетинга. Третьи обеспокоены, что Facebook и иные сети существенно ограничат их контроль над защищенными системами обмена информацией.

Обратимся к фактам.

В 2011 году к социальным сетям подключены два миллиарда человек, почти треть всего народонаселения Земли. Самая популярная социальная сеть — Facebook — насчитывает свыше 750 миллионов активных пользователей. Это наиболее посещаемый в мире интернет-сайт, доступный в 70 языковых версиях; пользователи проводят на нем 700 миллиардов минут в месяц. Микроблоговая платформа Twitter находится на втором месте после Facebook, насчитывая 200 миллионов зарегистрированных пользователей. Желающие полюбоваться на одну из последних публичных истерических выходок полковника Каддафи могут подключиться к платформе YouTube и за несколько секунд получить 20 самых свежих видеороликов.

Но социальные медиа — не только цифры. С тех пор как президент США Барак Обама воспользовался Facebook и Twitter для своей президентской кампании 2008 года, социальные сети продемонстрировали свою мощь, мобилизовав тысячи, если не миллионы людей. Это, в свою очередь, изменило подход к подаче международных новостей, и правительствам пришлось учитывать этот фактор.

Не будь 250 тысяч твитов, отправленных в 2009 году из Ирана, новостные каналы и правительства ничего бы и не узнали о студенческих протестах в стране.

Если бы в России постоянно не росло число блогеров и их сторонников, президент Медведев и премьер-министр Путин, возможно, и не стали бы тратить свое драгоценное время на встречу с ними и обсуждение ситуации с демократией в стране (согласно , 85% российских интернет-пользователей посещают социальные сети как минимум один раз в неделю). Но в начале этого года им обоим пришлось это сделать.

Еще один красноречивый пример — “арабская весна”. 28 января 2011 года в только что созданной Facebook-группе под названием “Мы все Халед Саид”, где был размещен пост об акции протеста в Каире, зарегистрировались 43 тысячи человек. Очень скоро, когда египетские власти попытались заблокировать доступ в интернет в Египте, полтора миллиона пользователей проставили под ней “лайк” и способствовали расширению протестов против режима Мубарака далеко за пределы столицы Египта.

Во время событий, происходивших в арабском мире в начале года, Facebook, Twitter и YouTube сыграли ключевую роль в организации демонстраций и в постоянном обновлении новостного контента. При помощи ноутбуков, BlackBerry и iPhone люди информировали друг друга, контактировали с друзьями-единомышленниками, распространяли информацию о событиях на местном и планетарном уровне, обсуждали политику, организовывали акции протеста в поддержку национальных правительств или против них, в обход государственной цензуры, если это было необходимо. Молодые активисты, ученые, преподаватели вузов, НПО, журналисты и политики большого Ближнего Востока особенно хорошо сумели использовать свободное от цензуры пространство интернета. Подготовленный Школой управления в Дубае отчет на тему арабских социальных сетей показывает рост их мобилизационного воздействия на гражданское общество в арабском мире.

Вне всякого сомнения, использование соцсетей неуклонно растет, несмотря на попытки запретить или затормозить интернет-трафик в некоторых странах.

Местные платформы Twitter показывают также, что люди изголодались по открытым политическим дебатам о будущем своих стран. Известные пользователи Twitter, такие как египтянин @sandmonkey, анонимная блогерша @zeinobia или журналист-комментатор из Объединенных Арабских Эмиратов @SultanAlQassemi, являются инициаторами оживленных политических дискуссий. Этот перечень можно продолжить, но уже эти несколько имен позволяют понять, что Facebook и Twitter служат не только для обмена семейными фото.

При этом не следует забывать еще об одном важном аспекте. Интернет превратил новости в невероятно разнообразный по своему характеру продукт коллективного творчества. Журналисты-любители все чаще становятся источниками сюжетов для новостных лент и программ, непосредственно предоставляя информацию или размещая посты в виде комментариев, изображений или видео. Новостной контент сейчас в большой степени производится, фильтруется и распространяется непрофессионалами. Яркий пример —CNN iReport. Свыше 750 тысяч человек добровольно зарегистрировались в качестве “i-репортеров” и шлют свои репортажи практически изо всех стран мира. Аналогичную модель использует и “Аль-Джазира”. Всего за один месяц до “арабской весны” телеканал принял решение усилить тренинг в области социальных медиа для арабо- и англоязычного штата новостной редакции. В рамках данной стратегии “Аль-Джазира” также наняла авторитетных репортеров для освещения событий в Ливии, Египте, Тунисе, Сирии и других странах. Еще один пример — The Huffington Post, ставший с момента своего создания в 2005 году одним из наиболее посещаемых блог-ресурсов, который привлекает свыше 26 миллионов новых пользователей в месяц. Даже многие из традиционных печатных и вещательных СМИ используют, по крайней мере частично, блогинг в своей подаче новостей и комментариев. Порой следствием этого является размывание границ между обязанностями профессиональных редакторов, журналистов и блогеров.

Как относится к этим процессам НАТО? Безусловно, НАТО не просто сторонний наблюдатель в глобальном онлайновом мире. Мы были свидетелями появления этого феномена и признаем его огромные возможности. Мы намерены всячески поддерживать его и хотим стать активными участниками цифрового мира. При этом мы осознаем, что киберпространство несет в себе определенные риски и вызовы, что пользование социальными сетями должно идти рука об руку с соблюдением фундаментальных демократических правил.

В 28 странах — членах Североатлантического альянса и наших странах-партнерах мы хотим контактировать с людьми, которых интересует обсуждение вопросов безопасности и обороны. Мы стремимся всячески поощрять такие дискуссии, принимать в них активное участие, выступать модераторами там, где это возможно. Мы хотим понять, что думает общественность о серьезнейших вызовах безопасности, стоящих перед всеми нами. Facebook, YouTube, Twitter, международные блоги, такие как Global Voices, The Huffington Post и многие другие, являются благоприятной средой для контактов и общения во всем мире.

Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен — горячий сторонник и активный пользователь социальных сетей. У него есть личные Facebook и Twitter-аккаунты, которые регулярно обновляются его референтами, где бы он ни находился — в местах дислокации войск или на встрече с официальными представителями иностранных государств в штаб-квартире НАТО (в настоящий момент страница генсека в Facebook нравится 70300 пользователей, в Twitter — 72000).

Активность Расмуссена в сети интернет неразрывно связана с деятельностью НАТО как организации. Facebook, Twitter и YouTube ежедневно пополняются пресс-релизами, новыми сюжетами и познавательными видео, охватывая весь спектр политических и военных задач НАТО.

Сегодня никто не может заявить, что НАТО прячется от общественности за дипломатическими засовами. Все наши действия, мысли, контакты, партнерства выставлены на всеобщее обозрение в соцсетях. С этой информацией может ознакомиться каждый, было бы время и желание.

И мы не останавливаемся на достигнутом. Мы пригласили блогеров в Брюссель и будем продолжать такие встречи. Мы начали систематически размещать авторские и ознакомительные статьи в международных блогах. Сообщения обо всех важных официальных заседаниях и публичных мероприятиях НАТО немедленно публикуются в социальных сетях. Мы продолжаем поддерживать интернет-сообщества, стремясь инициировать обсуждение роли НАТО в Афганистане, операции в Ливии, отношений с Россией или гендерных вопросов в контексте военных действий.

Мы даже опубликовали нашу новую Стратегическую концепцию в интернете и предложили обсудить ее онлайн. В течение первого полугодия 2010 года мы вели онлайн-чаты с представителями многих стран из семьи НАТО, размышляя над формой, в которую предстояло облечь будущую Стратегическую концепцию, и актуальными вопросами, которые надо было включить в ее текст. Онлайн-дебаты НАТО о новой Стратегической концепции вызвали широкий резонанс и со всей наглядностью показали, что вопросы трансатлантической безопасности нельзя обсуждать в узком кругу сильных мира сего в сфере обороны и безопасности.

В преддверии предстоящего в мае саммита НАТО в Чикаго мы поступим так же — предложим гражданам высказаться онлайн о целях саммита.

НАТО также старается помочь гражданам других стран принять участие в дебатах в киберпространстве. Уже много лет мы руководим так называемым “Виртуальным Шелковым путем” — проектом, предусматривающим подключение к сети интернет афганских вузов.

Мотивация наша донельзя проста: мы хотим, чтобы афганские студенты пользовались интернетом и контактировали с представителями других стран. НАТО предоставляет технологию и необходимый тренинг, чтобы помочь им стать полноправными гражданами республики интернет.

Откровенно говоря, еще не все страны — члены НАТО осознали мощный потенциал, заключенный в социальных сетях. Еще у многих государств семьи НАТО бытует мнение, что Facebook и Twitter чужды международной дипломатии, и что кибер-“читчат” (что по-английски, кстати, буквально означает “болтовня”) не повышает качества трансатлантических дискуссий. США и некоторые другие страны, к счастью, являются исключением из этого правила. С прошлого лета государственный секретарь США Хиллари Клинтон активно продвигает политику “цифровой дипломатии” и “интернет-свободы”. По словам ее главного консультанта по вопросам информационного взаимодействия и инновации Алека Росса, госдепартамент потратил 28 миллионов долларов США на внедрение у себя цифровых технологий, инновации и содействие интернет-свободе во всем мире. Послам и высокопоставленным дипломатам США сейчас разрешено пользоваться Twitter и Facebook в целях разъяснения и продвижения американской политики за рубежом. Всего госдепартамент США является автором 288 страниц в Facebookе, 125 каналов YouTube и твитов на девяти языках, включая арабский, фарси, урду, китайский.

Военнослужащие вооруженных сил США, в том числе военнослужащие контингентов, задействованных в рамках операций за границей, также получают руководящие указания об использовании социальных медиа, разрешающие им пользоваться соцсетями в определенных пределах. Благодаря этим мерам деятельность американской администрации в отношении социальных сетей становится день ото дня целенаправленнее и эффективнее.

Дискуссия о преимуществах и вызовах соцсетей, безусловно, продолжится. Для Североатлантического альянса Facebook и прочие соцсети не альтернатива, а удобный инструмент в дополнение к другим, более традиционным инструментам информирования и мобилизации общественности. Чтобы эффективно использовать социальные сети, организация нуждается в квалифицированных сотрудниках, финансовых ресурсах и, что еще важнее, в четко продуманной стратегии в отношении социальных медиа. Мы уже ступили на этот путь и намереваемся учиться и адаптироваться по мере нашего продвижения вперед, потому что НАТО не хочет отставать от своих граждан, где бы они ни находились.

Стефани БАБСТ, заместитель помощника генерального секретаря НАТО по общественной дипломатии