Рецепт поражения

Наверняка, найдутся те, кто станет спорить о точке отсчета. Те, кто будут вспоминать 1991-й или 1918-й, или и вовсе нырять в прошлое на несколько столетий.

Но все разговоры о тысячелетней истории хороши настолько же, насколько и бесполезны. Потому что нынешнюю Украину не построить из рецептов Ярослава Мудрого и Хмельницкого. Даже рецепты середины ХХ века — это уже удел историков, а не политиков.

А настоящая — не имитационная — независимая Украина появилась лишь тогда, на рубеже 2013-2014 годов.

И война нынешняя — это война отложенная. Которая бы случилась двадцать лет назад, если бы 1991 год стал настоящим Рубиконом, а не переходной точкой “от УССР — к УССР с частной собственностью”. 

И весь нынешний “спор” под аккомпанемент артиллерии — это дискуссия о том, где Украина заканчивается.

Украинский вопрос в имперском дискурсе успел эволюционировать. От хрестоматийного “Украины не существует” (”украинцы это испорченные русские”), через “Украина это Галичина” — до “в Украине есть наша “новороссия”.

Аппетит притязаний сокращался по мере того, как Украина двигалась на восток и юг.

И вся амбиция империи сегодня заключена в том, чтобы этот процесс заморозить. Притормозить. Провести линию разграничения с четким ментальным “наше-ваше”.

До войны Москва очень любила “галицкий сепаратизм”. Не за национализм — которого там было вдоволь. И не за искренность — дефицита в которой тоже не было. А именно за то, что его адепты были готовы Украину сужать. Отвергая все то, что не попадало в резонанс с их пониманием “украинского”. Все, что размывало, как им казалось, концепт “настоящей Украины”.

И “галицкий сепаратизм” играл на руку всем тем, кто стремился найти в стране плацдарм для имперского реванша.

Любая попытка Украину поделить — это не просто игра на Москву. Это еще и неспособность видеть процесс в динамике. Потому что последние двадцать шесть лет — это ни что иное, как процесс диффузии Украины. Расширение ареала украинского языка и украинского взгляда на историю. Процесс экспансии украинского политического, в конце концов. Задайте себе проверочный вопрос: где остановился бы фронт, если бы нынешняя война началась не в 2014 — а в 1992?..

Вдобавок Майдан стал одним из главных этапов формирования украинской политической нации. Той самой, для которой важна не кровь и не почва, не окончание фамилий и не язык колыбельных, которые тебе пели в детстве.

Украинская политическая нация рождалась тогда, когда сумма общего перевесила разницу непохожестей.

Когда за Украину на улицах и в окопах начали сражаться этнические украинцы и евреи, русские и крымские татары, армяне и азербайджанцы.

Эта война не этническая и не религиозная. В ее основе — разные картинки будущего.

И потому по другую сторону окопов точно так же есть этнические украинцы — просто их отличие в том, что они хотят империю и “малороссию”.

Нужно отдавать себе отчет: украинская независимость — реальная, а не имитационная — очень молода. А горизонт решения многих вопросов порой способен растягиваться на два поколения.

Наверняка, кому-то хотелось бы уже завтра обнаружить повсеместное использование государственного языка в быту — но в этом желании слишком много эмоций. Украинский флаг и язык появляются там, куда приходит Украина. Но сперва она должна туда прийти.

Лояльность к языку появляется сразу после политической лояльности. По мере включения в украинский государственный проект новых территорий на них будут появляться те, кто станет выбирать государственный язык в качестве языка повседневного общения.

И этот порядок изменить не получится — наивно думать, что равнодушные и колеблющиеся решат изменить свои бытовые привычки до того, как начнут воспринимать Украину как свое государство.

А потому любой, кто сегодня пытается делить страну по любому вопросу, кроме политической лояльности, — попросту замораживает процесс “украинизации Украины”.

Любой, кто не понимает, что русский язык нередко является инструментом для идеологического миссионерства в русскоязычных регионах Украины — совершает ошибку.

Любой, кто ставит во главу угла этничность, кровь и почву — играет на руку Кремлю.

Потому что “сузить Украину” — это та самая цель, которую пытается достичь Москва.

Чтобы Украина стала такой, как мы хотим — нужно сперва выиграть войну.

Любой, кто хочет выиграть войну — ищет союзников. Любой, кто хочет ее проиграть — прогоняет их.

Некоторые вопросы решаются быстро. Некоторые — нет. Одни гордиевы узлы можно разрубить. Другие нужно научиться развязывать.

Любая инклюзивность — это благо. Любая эксклюзивность — зло. Героические поражения могут создать хороший эпос. Но учебник истории способна создать только победа.

Равно как и умение видеть процессы в динамике.

Павел КАЗАРИН