Реформа энергорынка: Ахметов über alles

Во вторник законопроект, несмотря на замечания депутатов Юлия Йоффе (Партия регионов) и Виталия Ковальчука (УДАР), а также несмотря на решительный протест первого заместителя министра энергетики и углепрома Игоря Поповича был согласован профильным комитетом Верховной Рады. Голосование за него ожидается 4 ноября. Но может случиться в любой момент.

Вкратце — поскольку проблема обсуждается уже больше года — напомним, о чем идет речь в законопроекте. Вместо нынешнего оптового рынка, где вся электроэнергия смешивается и по установленным государством (в лице Нацкомиссии регулирования электроэнергетики) тарифам отпускается разным категориям потребителей, Украина должна внедрить прозрачный конкурентный рынок. Это требование содержится в третьем энергопакете Евросоюза и в обязательствах Украины перед Европейским Энергетическим сообществом. Именно под соусом “вперед, в Европу” и проходило обсуждение закона в тэковском комитете.

Модель нового рынка выбиралась, анализировалась, дискутировалась, в том числе и за деньги Мирового банка, более 10 лет. Последние годы работа активизировалась, не в последнюю очередь в связи со вступлением Украины в Энергетическое сообщество. Рабочей группой при Минэнергоугля был разработан законопроект, одобренный западными экспертами. В новой модели для потребителя предполагался реальный рынок: поставщик знает, сколько и какой электроэнергии ему нужно и покупает ее самостоятельно у того производителя, чья цена и качество ему наиболее приемлемы. То есть, цену на электроэнергию определяет только конкурентный рынок и никакого госрегулирования тарифов, перекрестного субсидирования, при котором низкий тариф для неплатежеспособного населения дотирует промышленность, а для промышленности рост тарифов, обусловленный высокими ценами на уголь, сдерживается благодаря искусственно заниженному атомному тарифу. (Из-за чего сейчас ни один из видов генерации не может нормально развиваться).

Ничего подобного в законопроекте, который был внесен в ВР в прошлом году бывшим топ-менеджером “Востокэнерго” Игорем Глущенко (Партия регионов), нет. Напомним, в последний перед депутатским голосованием день для привлечения голосов оппозиции под документом появилась и подпись главы тэковского комитета Николая Мартыненко (Батьківщина). Тогда этот закон принимался в пакете с законом о зеленом тарифе для возобновляемой энергетики, куда была заложена максимальная локализация под “солнечный” бизнес Андрея Клюева, и необходимое количество голосов для принятия обоих законов нашлось. Теперь закону о либерализации рынка электроэнергии предстоит пройти второе чтение.

Когда мы говорим “ничего нет” — это означает, что рынка в новом документе нет, и не предвидится. Причина — наличие Фонда выравнивания стоимостного дисбаланса. Наполнять его будут ГЭС и АЭС, а расходовать — на выравнивание стоимости между ценой поставщика и установленным НКРЭ тарифом для бытовых потребителей. Также эти средства пойдут на компенсацию разницы между рыночной ценой и установленным НКРЭ тарифом для теплоэлектроцентралей и когенерации. Кроме того, будет профинансирован “зеленый тариф”, поскольку согласно законодательству, электроэнергию из возобновляемых источников рынок обязан закупать в первую очередь и в полном объеме. А цена на нее сегодня почти в 6 раз дороже, чем на атомный киловатт для ветроэлектростанций и в 25 — для фотовольтаики.

Иными словами, скорректированный ДТЭКом проект полностью страхует от рисков недополучения средств по причине неконкуретной цены частный бизнес за счет государственных атомных и гидроэлектростанций. По сути, если учесть, что 80% тепловой генерации находится в руках Рината Ахметова, а все остальные производители попадают тем или иным образом под выравнивание конкурентных условий (то есть, либо выплачивают, либо получают компенсацию) конкуренция на рынке не предвидится.

Чем это чревато? Для “гидриков” особых рисков нет, поскольку их электроэнергия используется для сглаживания пиковых нагрузок на сеть и, соответственно, самая востребованная и дорогая. Кроме того, им не надо тратить деньги на безопасность, топливо — уголь или твэлы и т.д. А вот для атомщиков, которые работают в базе… Обратимся к цифрам.

Увеличение стоимости атомной электроэнергии для обеспечения платежей в Фонд выравнивания стоимостного дисбаланса (причем, первоочередных платежей — сначала в Фонд, потом на ядерную безопасность, продления ресурса, зарплаты) без учета расходов на содержание самого Фонда составит 47,18 коп./кВт-час, если отталкиваться от прогнозных цифр выработки для АЭС на 2013 год. При этом с учетом нынешнего тарифа в 22,2 коп за кВт-ч, итоговая цифра составит 69,38. Тогда как ТЭС, не обремененные необходимостью отчислений на “зеленку” и население смогут продавать электроэнергию за 59,22 копейки за кВт-ч. И эти цифры не окончательные: ни в первую, ни во вторую цену не входят масса затратных статей, которые сегодня в тарифах не учтены, в том числе и инвестиционная составляющая. Так, для АЭС — это в первую очередь повышение ядерной безопасности и продление ресурса действующих энергоблоков ( в продлении нуждаются 10 из 15 блоков), а для ТЭС — кроме продления ресурса расходы на сероочистку и сокращение выбросов оксидов азота (Директива N 2001/80/ЕС). Кроме того, атомная цена не учитывает, что АЭС придется докупать электроэнергию чуть ли не вдвое дороже на спотовом рынке (рынок на день вперед), если вдруг (что нередко случается) сработает аварийная защита и атомный блок будет разгружен.

Все эти аргументы не могли не знать участники заседания профильного парламентского комитета, обсуждая проект закона, подготовленный к вынесению на второе чтение. По сравнению с принятым в первом чтении документом учтено около 500 поправок народных депутатов. Правда, большинство из них носит только косметический характер. И не учтена ни одна поправка, касающаяся хоть элементарной защиты атомщиков от рисков, связанных с созданием Фонда дисбаланса. Такие поправки внесли народные депутаты от фракции Партии регионов — глава подкомитета по ядерной политике и ядерной безопасности Владимир Бандуров и бывший глава НАЭК “Энергоатом” Андрей Деркач. К слову, эти поправки были разработаны на основе замечаний к закону экспертов Европейского союза и Мирового банка и утверждены на “ядерном” подкомитете.

А ведь именно необходимостью имплементации обязательств Украины перед Европой на заседании Комитета по вопросам ТЭК, ядерной политики и ядерной безопасности бравировал и Николай Мартыненко, и каждый, кто брал слово, чтобы отметить, мол, да, законопроект несовершенен, но принимать надо. Невзирая на то, что несовершенство документа может уничтожить целую отрасль — атомную, а это не менее 300 тыс рабочих мест, если учитывать и прочие предприятия ядерно-топливного цикла, которые тоже “лягут”, поскольку основной (у некоторых — единственный) заказчик обанкротится.

Впрочем, о рисках банкротства “Энергоатома” нардепы, в отличие от Минэнергоугля предпочитали не говорить. Так, “свободовец” и зампред комитета по ТЭК Александр Мирный активно настаивал на принятии закона. Хотя в памяти еще свежо его выступление на сентябрьском круглом столе по этому же законопроекту, где он в присутствии представителей украинской диаспоры обратился к атомщикам, что закон убийственен для атомной энергетики, ему надо противостоять и он, дескать, готов посвятить себя этому вопросу. Мол, обращайтесь. Однако в Комитете г-н Мирный уже продемонстрировал диаметрально противоположную позицию: “Законопроект принят в первом чтении и только тут мы слышим про какие-то риски”.

О рисках на заседании Комитета говорили мало. Буквально в двух словах сказал и.о. президента “Энергоатома” Никита Констанинов: “Безусловно это позитивный закон, который нужно поддерживать. Но отдельные его положения делают неконкурентной атомную энергетику”.

Сидевший в зале первый заместитель министра энергетики и угольной промышленности Игорь Попович, к слову угольщик, а не атомщик, усугубил: “Неконкурентной, как сказал Никита Игоревич Константинов, это очень мягкая формулировка. Есть риски банкротства НАЭК “Энергоатом”, которому придется отчислять в Фонд дисбаланса суммы, вдвое большие, нежели он получает сегодня за свою товарную продукцию”.

Это выступление представителя исполнительной власти натолкнулось на резкую критику его же коллеги — главы НКРЭ Сергея Титенко, давно отличавшегося своей антипатией к ядерной отрасли и пониманием проблем ДТЭКа. “Какое банкротство, — возразил он импульсивно. — Мы всю историю “Энергоатома” слышим о его банкротстве, и ничего, жив еще. Чем эти риски отличаются от прошлых? 5 млрд долгов потребителей до 2000-ного года зависли, сейчас 2 млрд грн должны водоканалы. Я не вижу никаких рисков. Пусть эти белые, синие воротнички (то ли по аналогии с флагом Партии регионов, то ли г-на Титенко раздражают корпоративные цвета НАЭКа — И.З.) начнут наконец работать, чтобы реагировать на новые и текущие вызовы”. “Нельзя делать революцию в стране, где нет рынка”, — несколько раз в своих выступлениях подчеркнул Сергей Михайлович, что вызвало характерные комментарии нардепов уже в кулуарах, по завершению заседания. “Да-а-а, создание такого рынка — это революция”, — примирительно сказал регионалу Гержову бютовец Павелко. Оба они в мае голосовали на подкомитете по ядерной политике и ядерной безопасности за изменения в Фонд выравнивания стоимостного дисбаланса, которыми “Энергоатому” пытались защитить расходы на ядерную безопасность и выполнение международных обязательств, а также не допустить возможности блокирования счетов атомного монополиста в случае несвоевременных расчетов с Фондом.

“УДАРовец” Виталий Ковальчук единственный из присутствовавших на заседании нардепов резко возразил главе НКРЭ, когда тот заявил: “Мы работали над законом 11 лет, вы б сами ни строчки этого закона не написали”. “Во-первых, поверьте, написали бы. Во-вторых, если мы не установим ограничитель по срокам действия Фонда, рынка не будет. Нужно отразить в решении Комитета риски атомной генерации. И поверьте, мы понимаем, почему Энергоатом 8 лет находился в состоянии банкротства, и кому это было нужно”, — заявил Сергею Титенко г-н Ковальчук. “А революция будет, через 2 года обязательно будет”, — сказал он уже для LB.ua, выходя из зала заседаний Комитета. Поскольку, начало действия закона и того механизма, который г-н Мартыненко второй год называет рынком, планируется на 2017 год, видимо нардеп от “Удара” имел в виду революцию не энергетическую.

Регионал Юлий Йоффе, апологет электроэнергетического лобби в парламенте 90-тых, в выступлении говорил о рисках ТЭЦ, а не АЭС, хотя все понимали, что как раз ТЭЦ попали в список избранных, которым будут доплачивать за счет атомщиков и гидроэнергетиков. Он говорил о 10 тыс рабочих мест, которых лишатся специалисты, о поселках, где единственным источником местного бюджета является ТЭЦ и т.д. Предложение Йоффе ограничить сроки действия переходных положений и Фонда дисбаланса также были проигнорированы при принятии решения. Которое даже формально не было завершено процедурой голосования. “Поговорили и разошлись”, — резюмировал кто-то из депутатов. “Я сделал все, что мог”, — сказал достаточно громко Йоффе Гержову, вставая из-за стола, и оглянулся по сторонам.

И действительно, спорить с главой НКРЭ могут себе позволить немногие. Только те, у кого бизнес (читай производственные мощности) находятся за пределами Украины. Те, кто не зависит ни от НКРЭ, ни от ДТЭКа. Ни в политическом, ни в экономическом плане. Или действительно сильные личности, небезразличные к судьбе отрасли. Как, например, последний президент НАЭК “Энергоатом” Юрий Недашковский (после него возглавляют компанию только исполняющие обязанности). С его отставкой Николай Мартыненко, похоже, полностью потерял интерес к атомной энергетике и сосредоточился на интересах тепловиков и альтернативке — там тарифы выше. Хотя именно он риски Украины от банкротства “Энергоатома”, который представляет почти половину всей электрогенерации, понимать должен.

Илона ЗАЕЦ