Опасное одиночество власти

К сожалению, эти шаги не свидетельствуют о том, что целью экономической политики станут рост общественного благосостояния и решение социальных проблем. Власть не собирается отказываться от поддержки крупнейших банков и корпораций, не демонстрирует намерения отойти от неолиберальной доктрины. Выполнить требования МВФ она не может, поскольку опасается массового протеста.

При этом в рамках неолиберальной логики, которой придерживается украинское правительство, отказ от большей части социальных обязательств (в особенности связанных с регулированием рынка и постоянным увеличением госрасходов) представляется практически неизбежным. Вряд ли стоит надеяться, что дальнейшее разрушение социальной сферы поможет стране справиться со второй волной глобального кризиса, которая может захлестнуть мир уже в этом году. Напротив, активная социальная политика является некоторой гарантией того, что новое падение потребления удастся хотя бы отчасти компенсировать, что позволит немного поддержать промышленность и торговлю.

Но украинская власть остановила антисоциальные реформы не из-за стремления подготовиться к новому всплеску кризиса. Она поставила под угрозу сотрудничество с МВФ, поскольку боится вызвать возмущение общества. Руководство Украины оказалось, мягко говоря, в тяжелой ситуации — оно идет на жертвы (рискуя обрушить курс гривни и тем самым нанести удар по банковской системе), чтобы предотвратить рост общественного недовольства.

В нынешней ситуации, когда мировую экономику ожидает в лучшем случае медленный подъем, а в худшем — новая острая фаза кризиса, избежать распространения протестных настроений практически невозможно.

Если бы в стране сохранялась влиятельная политическая оппозиция, власти было бы намного легче. Она могла бы перевести протестные требования в плоскость политической дискуссии, пойти на уступки и компромиссы, предоставить оппозиционным деятелям места в правительстве и, хотя и с большими потерями, пережить тяжелые времена. Однако трудно предсказать, что ожидает власть через два-три года, поскольку за это время в стране может произойти все, на что только хватит самого смелого воображения.

За короткий срок (всего год после избрания Виктора Януковича президентом) украинская политическая система прошла путь, который в российских условиях занял почти шесть лет. Причем вплоть до 2008 г. российская экономика постоянно росла (в основном за счет увеличения объемов внутренней торговли и сырьевого экспорта), уровень жизни заметно повышался, а в бюджете были средства, позволявшие выполнять наиболее жесткие социальные требования.

Поэтому российская правящая верхушка не столько подавляла политическую оппозицию, сколько подкупала ее лидеров и инвесторов (прежде всего “государственников” и “либералов”, превратившихся в союзников действующей власти). И не подминала региональные элиты (как это происходит сегодня в юго-восточной и отчасти в центральной Украине), а приобретала их лояльность, предоставляя им все новые возможности для обогащения.

К тому времени, когда первая волна мирового кризиса достигла России (поздней осенью 2008 г.), российские оппозиционные силы были либо окончательно выдавлены из политического пространства, либо оказались вынуждены согласовывать свою деятельность с кремлевской администрацией, либо просто прекратили свое существование, растворившись в правящей партии.

И тут внезапно обнаружилось, что государственной власти в изменившихся обстоятельствах необходим постоянный диалог с обществом. Иначе она, даже полностью контролируя ведущие СМИ, неминуемо столкнется с тем, что ее будут обвинять во всех экономических и социальных проблемах, в т. ч. и тех, к которым она не имеет никакого отношения.

Судя по данным социологических опросов, в России этот процесс уже начался. Он, скорее всего, будет идти довольно медленно, поскольку власть, разрушившая механизмы непосредственного взаимодействия с обществом, может хотя бы имитировать содержательную политическую дискуссию с “официальной” оппозицией (а возможно, даже и с отдельными деятелями “несистемных” политических сил).

На реальные политические и экономические уступки российская правящая верхушка не пойдет, поскольку не привыкла себя в чем-либо ограничивать, а сильной, самостоятельной и влиятельной оппозиционной партии в стране нет. Но российская власть может хотя бы изобразить готовность к компромиссам.

В украинских условиях процессы, разрушающие и подрывающие нынешнюю социально-политическую систему, по-видимому, пойдут намного быстрее. Прежде всего из-за того, что действующая власть добивалась единоличного доминирования в экономике и политике более жесткими методами.

Левые партии фактически поставили перед выбором: либо отказ от жесткого заявления социальных требований, либо конфликт с Партией регионов (а значит, и с руководством страны) со всеми вытекающими отсюда последствиями.

БЮТ был быстро разгромлен организационно и лишен крупных инвесторов, что резко снизило интерес большинства общества к публичному политическому процессу, позволяющему канализировать протестные настроения.

Покорности региональных элит добились административным давлением — любое сопротивление местных политических деятелей создавало угрозу их благосостоянию и безопасности. Открытая политическая конкуренция сегодня фактически свернута даже в Крыму и Одесской обл. — в регионах, где местная элита привыкла к публичной политической деятельности.

Очевидно, что в такой ситуации у общества нет иного средства воздействия на власть, кроме массового протеста. И когда он станет реальностью, выяснится, что все многочисленные скрытые противники нынешней власти лишь затаились на время, чтобы в относительно безопасной ситуации отомстить за свои унижения.

В соответствии с замечательной мыслью Стендаля опираться можно только на то, что оказывает сопротивление. Украинской (да и российской) политической элите, по-видимому, на собственном горьком опыте предстоит убедиться в справедливости данного утверждения.

Впрочем, для Украины точка невозврата еще не пройдена. Власть еще может покончить со своим опасным одиночеством. Для этого нужно дать понять лидерам левых партий, что они могут выдвигать социальные требования и обращаться с ними к обществу, не опасаясь ответного давления со стороны власти. И перейти от попыток создания “карманной” оппозиции путем объединения небольших либеральных и национал-демократических партий к содержательной политической дискуссии.

Она, конечно же, может принять направление, неприятное для власти. Но в любом случае будет намного безопаснее разгневанной толпы, вышедшей на улицу под влиянием чувства безнадежности и массового отчаяния.

Дмитрий ГАЛКИН