“Не жалею, что ушел из “Шахтера”, хотя мог сидеть и не мычать”

Откровенное интервью “Футбол 24” с бывшим форвардом “Шахтера” и сборной Украины — о жизни и карьере.

Андрей Воробей — голеадор №2 в истории “Шахтера”. В течение 10 лет он забил за “горняков” 114 мячей во всех турнирах. Это больше, чем у легендарных Виталия Старухина, Михаила Соколовского и даже Виктора Грачева, на игре которого вырастал Воробей. Долгое время герой сегодняшнего интервью находился вне конкуренции в споре снайперов клуба, пока его не обогнал Луис Адриано.

Возможно, Андрей забил бы больше, однако не захотел мириться с ролью запасного, которую ему отвел Мирча Луческу. “Я хотел игровой практики, а сидеть в свои 27 лет в запасе — рановато”, — объясняет Воробей переход в “Днепр”. Затем были киевский “Арсенал”, “Металлист”, “Гелиос”... И — все. В 35-летнем возрасте участник чемпионата мира оказался никому не нужным. Он тихонько, без помпы и прощальных матчей сошел со сцены.

Как поживает один из лучших форвардов в истории украинского футбола? С каким настроением завтра отпразднует свое 38-летие? Что побуждает его улыбаться, когда “накрывают” воспоминания? Каким видит свое будущее?

Набираем номер Андрея Воробья.

“В глубине души я готов возобновить карьеру”

— Андрей, какие философские мысли у вас возникают накануне 38-го дня рождения?

— Ой, если честно, даже не чувствую, что у меня День рождения (Улыбается). Никаких мыслей по этому поводу нет.

— Праздничное застолье планируется?

— В последние годы мы уже не отмечаем так, как прежде. Думаю, или в семейном кругу отмечу, или, возможно, с очень близкими друзьями посидим — и все. Шикарного застолья я не планирую.

— Когда вы в последний раз устраивали шикарное застолье по случаю Дня рождения?

— Это было в 2013 году. Ко мне приехали друзья из Донецка, да и здесь много друзей собралось — около 20-ти. Посидели в ресторане. Но чего-то такого впечатляющего я не припомню.

— Вы недавно сказали: “Рановато я закончил играть. В таком чемпионате Украины не испортил бы картину”. В чем проблема? Возвращайтесь!

— (Смеется) Вернуться можно, но это тяжеловато, к сожалению. Если были бы хорошие предложения, то может бы и вернулся. (После паузы) Сейчас практически невозможно это сделать. Но в глубине души — я готов (улыбается). А то, что рано закончил ... Просто на тот момент не было нормальных предложений. Я был готов играть в любой команде, но, к сожалению, в наших клубах существовала политика: лучше взять иностранца и на нем заработать, чем пригласить украинца. Агенты, как всегда, кормили “завтраками”, какими-то странами непонятными. К конкретике не дошло. Поэтому я так нигде и не устроился.

— В последнее время вы играли за любительский клуб “Десна” (Погребы). Какие успехи? Сколько назабивали?

— Еще когда эта команда выступала в чемпионате района, я познакомился с одним человеком, который сказал мне: “Приходи — сыграешь. Все равно тебе дома нечем заняться”. Играли на район, но очень быстро стало неинтересно. За 5-10 туров до конца первенства “Десна” досрочно становилась чемпионом. Решили попробовать себя на областном уровне. Неплохо выступили в этом году, считаю. Второе место для первого раза — шикарный результат. Я забил то ли 14 то ли 15 мячей. Но в нашей команде есть еще второй Воробей. Так он забил больше — более 20 (Улыбается).

— Легко обыгрывать защитников-любителей?

— Ну, вы не сравнивайте профессиональный уровень и любителей. Конечно — легко, благодаря опыту. Здесь я просто получаю удовольствие.

— В “Десне” также играет Виктор Вацко. Как оцените его футбольный талант?

— Я его видел на 2-3 матчах. Больше он не появлялся. Со своим сложным графиком ему трудно попасть на игры.

— С мячом он на “ты”?

— На “ты”. “Ты куда? Ты откуда?” — Знаете такую поговорку? (Улыбается). На самом деле, на своем уровне он выглядит неплохо.

“Прятался в шкафу от английского языка”

— Вы родились в Донецке. Игра которых тогдашних футболистов “Шахтера” сводила вас с ума?

— Я ходил в детскую футбольную школу. Нас привлекали на домашние матчи “Шахтера” — подавать мячи. По-моему, мы все восхищались игрой Грачева. Престижное было стоять за воротами, которые атакует “Шахтер”, и наблюдать, как Грачев забивает голы. Щербаков тогда еще играл. В те времена было на кого посмотреть.

— Бомбардирский талант у вас проявился сразу?

— Все началось еще с детского сада. Я брал себе вратаря и одного полевого игрока, а всех остальных ставил против себя. Уже тогда понимал, что хочу стать футболистом (Улыбается). А бомбардирские качества проявились во дворе, в школе. Никогда не играл сзади, только — впереди.

— Под негативное влияние улицы вы не попали?

— Нет, не было такого. С нас даже знакомые на улице смеялись. Мы имели свой замкнутый круг с 7-8 пацанов. Не принимали участия ни в каких драках. Нас интересовал футбол и мы проводили время на стадионе. Это был другой мир, который спас нас от влияния улицы и каких-то непонятных соблазнов.

— Регулярно забивать за “Шахтер” вы начали в период, когда команду возглавил Анатолий Бышовец. Об этом тренере совершенно разные отзывы. Каким он запомнился вам?

— Когда он пришел в команду, я находился в лазарете с травмой. В матче за молодежку травмировал пятую плюсневую кость. Микроперелом, фактически. Когда восстановился, начал потихоньку тренироваться, но не играл. Затем подхватил другую болячку, и выпал еще на полтора месяца. А потом, как только выздоровел, сыграл два или три матча — и Бышовец ушел в отставку. Поэтому я с ним так и не поработал.

Запомнился тем, что заставлял нас изучать английский язык. Хотел, чтобы мы были всесторонне развиты в футбольной и интеллектуальной тематике. Поэтому, кроме тренировок, на базе приходилось еще и учиться. Многим это не нравилось. Помню, как я прятался в шкафу, когда второй тренер ходил и нас разыскивал (Улыбается). Днем хотелось поспать между тренировками, а здесь тебя заставляют изучать английский.

— А были такие футболисты, которые добросовестно посещали занятия?

— На тот момент загоняли молодых. Старики туда даже не ходили. Я, Дранов, Зубов, еще парочка игроков — вот нас там ждали. Но это продолжалось недолго — две-четыре недели. Все закончилось отставкой главного тренера.

“Все хотели выслужиться перед Ахметовым”

— В Донецке за вами велось наблюдение — шаг в шаг сопровождало загадочное авто. Дискомфортно было?

— Конечно, это давило. Когда тебе было, скажем так, все дозволено. А потом смотришь — за тобой ведется круглосуточное наблюдение. Это сначала не напрягало, но со временем начало давить на подсознание. Появилась какая-то неуверенность. Какие-то шпионские наклонности (Улыбается). Вместо того, чтобы думать о футболе, ты думаешь о том, как бы обмануть тех, кто тебя высматривает.

— При каком тренере это началось?

— Да нет... Я не знаю, кто был инициатором этого. Тогда за мной и футболистами следили — чтобы порядок был, чтобы не нарушали режим.

— Наверное, был какой-то прецедент, после которого к вам прикрепили “надзирателей”?

— Да я и не припомню. Знаете, в то время “доброжелателей” очень много было. Они увидят Воробья, Бахарева, Зубова, Попова или еще кого-то — и пытаются донести до “верхушки”. Правду ли ложь, но все хотели выслужиться перед Ринатом Леонидовичем. Было очень много лжи, ну и правда была — все мы не без греха. Но очень много наговаривали.

— Вы работали со многими тренерами. Кто из них — самый строгий?

— Наверное, все-таки Луческу. Был наиболее агрессивным. А еще Шустер, однако немец все держал в себе. А вот Луческу, если ему что-то не нравилось, сразу высказывался. Что-то пошло не так — он может тебя на некоторое время посадить без суда и следствия.

— Зато о Викторе Прокопенко только хорошие воспоминания приходилось слышать...

— Это — человек-позитив, человек-юмор. Я при этом тренере хорошо играл. Путь в будущее дали мне два специалиста — Яремченко и Прокопенко. Еще перед приходом Прокопенко я был на хорошем счету, но при нем достиг своего пика в команде. Виктор Евгеньевич излучал позитив. Так, он мог разозлиться, то там после игры сказать. Но скажет это очень интеллигентно.

Лишь в конце начал немного ругаться матом. Наверное, мы его довели до этого (Улыбается). Сколько раз мы с ним пересекались в бане! Зайдешь с ним туда — живот порвется. Столько одесских анекдотов знал. Хороший был человек.

“Окоронкво — под два метра ростом, а разговаривал, как ребенок”

— С Прокопенко “Шахтер” впервые в истории пробился в групповой этап Лиги чемпионов. Интересно, не поскупился после этого президент клуба на щедрые премиальные?

— Да что тут говорить... Тогда нам деньги насыпали лопатами. Это я шучу, конечно (улыбается). Не помню конкретной суммы за выход в Лигу чемпионов, но по тем временам это были огромные деньги. Хорошо заработали. Хорошие времена.

— В матчах против “Лацио” и “Арсенала” команда почувствовала всю пропасть в классе?

— Конечно. Все все видели. С “Арсеналом” мы вели 2:0, и если бы имели немного больше опыта — дотянули бы до победы или ничьей. Вместо этого — проиграли. Мы сами не поверили в то, что выиграем у “Арсенала” на выезде, и испугались. Не хватило опыта. Первый блин — комом.

— В те времена в “Шахтере” появились первые темнокожие легионеры — Окоронкво, Ндиайе и Агахова. Расскажите о каждом. Какими были? Чем удивили?

— Айзек — машина, под два метра роста, а разговаривал, как ребенок. Голос такой писклявый. Все шутили с Окоронкво, он был душой компании. Зато если его затрагивали во время матча — вставлял так, что можно было вылететь за пределы поля. Таким же веселым человеком был и Ндиайе. Зато Джулиус — более воспитанный, сдержанный.

— Как эти ребята реагировали на холод, снег, водку?

— (Смеется) В первые годы они мучились. Оказались абсолютно не готовы к украинской зиме. Когда выпадал снег, африканцы надевали по три пары перчаток. Мы чуть ли не в шортах выходили тренироваться на первом снегу, они же почти в дубленках выбегали. Только глаза было видно. Со временем адаптировались и даже попробовали водку.

— Вы часто забивали киевскому “Динамо” — и в чемпионате, и в Кубке Украины. Какой из этих мячей самый памятный?

— У меня сразу два. Первый — когда мы при Невио Скале победили в финале Кубка Украины (3:2). Это был шикарный мяч. Бежал и на скорости забил с острого угла. А другой гол состоялся на следующий год — также в кубковом финале. Мы уступили (1:2), но мне удался удар из-за пределов штрафной — в штангу, чуть ли не в крестовину, и в ворота. Эти два гола — мои любимые.

— Тогда близким к клубк был Виктор Янукович. Он только в вип-ложу приходил, или и на тренировки к команде наведывался?

— На тренировки он приезжал, хотя и нечасто. В основном же — на матче и празднования чемпионства или полученного Кубка Украины. Или если в еврокубках кого-то обыграли — они в раздевалку заходили. От них мы также получали немного вознаграждения. Не скупились и давали нам деньги на команду (улыбается).

— Однажды сербский журналист, взяв интервью у премьер-министра Януковича, сказал: “Не знаю, каким он будет президентом Украины, но президентом футбольного клуба был бы лучшим”...

— Кто? Янукович? Да нет, я бы не сказал. Не знаю, каким бы он был президентом, но знаю, что Ринат Леонидович — вот это президент.

“Я не входил в планы Луческу”

— Когда вы поняли, что ваша эпоха в “Шахтере” закончилась?

— А моя эпоха не закончилась. Душой я всегда буду в этой команде. Эта команда меня воспитала и дала все для жизни. Поэтому в душе она будет оставаться до конца. А то, что я ушел из “Шахтера”... Был момент, что нужно было уйти. Я хотел игровой практики, а сидеть в свои 27 лет в запасе — рановато. В тот год как раз продлил контракт с “Шахтером” и мог спокойненько сидеть 4 года, и не мычать. Тренироваться, никому не мешать. Но решил уйти. И не жалею об этом.

— Покидали “Шахтер” с чувством, что могли бы еще принести пользу команде?

— В глубине души я, конечно, не хотел покидать “Шахтер”. Знаете, когда всю жизнь сидишь на одном месте, не хочется что-то менять. Вот когда однажды это сделал — в дальнейшем уже легче. Я бы и помог “Шахтеру”, если бы тренер на меня рассчитывал. Но у Луческу был свой взгляд, свое направление, я в его планы не входил.

— Читал, что вы мечтаете тренировать “Шахтер”. Что делаете для этого?

— А где вы это прочитали? Я такого интервью не давал. Это уже кто-то отсебятину написал (Улыбается). На тренерскую категорию С я в Донецке выучился — еще в мирное время. А сейчас подал документы на категорию А+В, 29 ноября у меня будет собеседование. Впереди — учеба.

— Кстати, кто был самым неприятным тренером в вашей карьере? Вы, в частности, о Блохине рассказывали, что он на тренировке мог фыркнуть и уйти ...

— Блохин — это тренер сборной. Мы встречались нечасто. Недельный цикл — и разъехались по клубам. Он — своеобразный человек, скажу честно, но это не самый плохой тренер в моей жизни. Худший тренер у меня был в “Металлисте”.

— Мирон Богданович, да?

— Я больше на эту тему даже не хочу говорить.

“Мой мальчик видит себя футболистом”

— Окей. Три самые приятные моменты в вашей карьере?

— Первый момент — когда тренер пришел к моим родителям, чтобы забрать меня в детскую спортивную школу “Шахтера”. Они не отпускали — маленький парень, далеко ехать. Возить меня было некому — родители работали на заводе. Между тем все мои друзья уже туда записались. И вот тренер Александр Иванович Пожидаев приехал ко мне домой — вот это момент был! Со стадиона я бежал с рекордной скоростью — предупредить папу и маму: идет тренер, чтобы уговаривать вас отпустить меня на тренировки (улыбается).

Второй момент — исторический выход в Лигу чемпионов. А третий — первое чемпионство, добытое с Невио Скалой. Помню то празднования, когда мы вернулись в Донецк. Невероятное количество болельщиков. Это продолжалось не один день. Переполняла гордость за весь Донбасс. Мы чувствовали, насколько сильно нас болеют и радуются.

— Который плеймейкер поставлял вас самыми комфортными передачами?

— В “Шахтере” — Зубов и Орбу креативили. Мне оставалось найти нужную точку в штрафной, чтобы замкнуть их передачи. В “Днепре” удобно отдать могли и Назаренко, и Ротань. Я с ними разбирался с полуслова. В “Арсенале” таким диспетчером был Сергей Закарлюка. Словом, в каждой команде выступали 1-2 человека, которые могли выполнить удобный ассист.

— С кем из бывших партнеров дружите до сих пор?

— Я поддерживаю отношения с Геной Зубовым, Алексеем Беликом, Олегом Шелаевым, Максимом Старцевым. Периодически созваниваюсь с другими ребятами.

— Кстати, вы играли за “Днепр” и “Металлист” в те времена, когда дерби между двумя клубами находилось в зените. Проблем с фанатами не возникло?

— Фанаты “Днепра” — достаточно специфичны. Они были настроены довольно враждебно — мол, “Шахтер” и все такое. Но в первые же дни я встретился с фан-движением, пообщались и все уладили. А вот в “Металлисте” такого — “откуда ты пришел?” — Не было. Харьковские фанаты — несколько спокойнее.

— В 2011-м вы были близки к тому, чтобы стать лучшим бомбардиром в истории чемпионатов Украины. В случае побиения тогдашнего рекорда Реброва вы обещали сбрить голову или набить тату. Теперь жалеете, или наоборот — радуетесь, что не пришлось выполнять обещание?

— Хорошо, что я не побрился (смеется). Это — самое главное.

— Ракицкий как-то признался, что ему часто снится Донбасс. А вам?

— Снится — не снится. Понятно, что все мы озабочены судьбой Донбасса и хотим наконец вернуться домой.

— Ваш сын уже подрос?

— Да, мой мальчик уже ходит на футбол, занимается в ДЮФК “Арсенал”. Спит и видит себя футболистом. Я очень рад за него. Будет форвардом? Возможно. Но защитником точно не будет.

— Философским вопросом начинали, философским и закончим. Каким бы вам хотелось видеть свое будущее?

— Хочется видеть себя в футболе. Или тренером, или функционером. Больше склоняюсь все же к тренерской деятельности. Хочу остаться в футболе.

Олег БАБИЙ