Ливийский урок НАТО

Военная операция выявила значительные улучшения в европейском руководстве со времен погромов в Боснии в 1990 году, но нельзя рассчитывать на условия, лежащие в основе успеха ливийской операции, в будущем. Действительно, успех НАТО в ливийском конфликте прикрывает укоренившиеся недостатки в военном потенциале Европы.

Европейская сплоченность в Ливии резко контрастирует с ее раздробленностью и нерешительностью во времена распада Югославии в начале 1990-х годов. Соединенным Штатам пришлось уговаривать многие страны Западной Европы оказать помощь, чтобы прекратить убийства невинных людей в Боснии. И несмотря на то, что трансатлантический альянс был более унифицированным и реагировал быстрее в течение последующего кризиса в Косово, США по-прежнему прочно занимали место водителя. В Ливии они поменялись местами: Западной Европе пришлось подталкивать США к действиям.

Манера, в которой президент США Барак Обама подключил США к усилиям по защите гражданских лиц в Ливии, смягчила обеспокоенность Европы по поводу американского высокомерия, появившегося после войны в Ираке. Кроме того, в этот раз была задействована широкая коалиция стран, и впервые просьба о вмешательстве поступила со стороны Лиги арабских государств. Решение Обамы о том, что США вместе с другими партнерами по НАТО должны играть вспомогательную роль, учитывая то, что Франция и Великобритания взяли на себя руководство операцией, сыграло основную роль в усилении глобального восприятия легитимности миссии.

Сегодня ширящиеся дебаты о сирийском вмешательстве вызывают вполне закономерный вопрос: была ли Ливия уникальным случаем? Близость Ливии к Европе снижала барьеры на пути участия, а также стимулировала чувство ответственности Европы, в то время как Каддафи был опальной фигурой с несколькими друзьями. Более того, многие европейские страны имеют прямые интересы в Ливии, поэтому были заинтересованы в результате. Ливийская оппозиция к Каддафи была относительно неплохо организована, признана международным сообществом и явно призывала к вмешательству извне.

В то время как условия в Ливии были оптимальными, ситуацию в Сирии лучше всего можно описать как однозначно сложную для любой интервенции. Во-первых, расположение Сирии в восточной части Средиземного моря не так выгодно, как расположение Ливии в Северной Африке. Сирия граничит с Турцией, Ираком, Ливаном и Израилем, что также создает определенные проблемы для региональной безопасности, принимая во внимание потенциал не только для международного конфликта, но и дестабилизирующие трансграничные потоки беженцев. Также проблемой являются союзники Сирии, особенно Россия с ее правом вето в Совете Безопасности Организации Объединенных Наций.

Значительные препятствия для интервенции, а также реальная опасность усугубить и без того ужасную ситуацию на данный момент делают прямое военное вмешательство в Сирии крайне отдаленной возможностью. Это во многом трагично, но еще не значит, что положительный постливийский импульс к защите гражданских лиц полностью утерян. Несмотря на то, что все закончилось провалом, соглашение между Лигой арабских государств и режимом Асада о том, чтобы допустить наблюдателей и способствовать прекращению конфликта, все же было заключено, по словам министра иностранных дел Омана: “для спасения арабского мира от западной интервенции”. Эта миссия Лиги не прекратила убийства, но она представляет собой эскалацию давления с целью прекратить бойню, и основу ей положили события в Ливии.

Для НАТО эта основа зависит от способности его членов мобилизовать свою волю и ресурсы для вмешательства, если оно необходимо. В Ливии Европа, наконец, нашла волю к руководству, но ей не хватало средств, она все еще сильно полагалась на Соединенные Штаты. Даже если первый призыв к военным действиям не принадлежал США, их участие в миссии было необходимо и подтверждало их статус одной из незаменимых наций в западном альянсе.

За очень небольшими исключениями ливийская кампания была исключительно воздушной войной. Действительно, большинство боевых вылетов производились с не принадлежащих США аэродромов: в основном с территории Дании, Норвегии и Бельгии, которые занимали непропорционально большую долю всей миссии. Но европейские политики не должны обманываться, считая, что эти цифры означают, что потенциала их военно-воздушных сил достаточно для независимых от США действий.

В дополнение к просчетам в нанесении воздушных ударов Европа продемонстрировала серьезные недостатки во всех областях, необходимых для поддержания любой воздушной кампании. Как генерал Марк Уэлш, командующий ВВС США в Европе сказал высшим офицерам и руководителям на встрече в прошлом году: “Нам нужно больше разведывательных средств, а также средств для наблюдения и рекогносцировки, и они нужны нам прямо сейчас”.

К сожалению, экономический кризис оказывает понижающее давление на оборонные бюджеты НАТО, вызывая необходимость более тесного сотрудничества между европейскими членами Альянса. Вред, причиненный сокращением бюджета, скорее всего, умножится, если все европейские правительства сократят расходы в этих областях. Немецкий командующий ВВС генерал-лейтенант Аарне Крезенгер-Яник предупреждает, что это создаст “еще больше пробелов и недостатков”. Сейчас европейские правительства должны стремиться к тому, чтобы инвестировать свои ограниченные ресурсы в нужные области.

Трансатлантический альянс оказался на распутье. Непроторенный путь ведет к более тесной координации, как в стратегических целях, так и в развитии военного потенциала, особенно в Европе, где правительства должны лучше распределять между собой ресурсы, чтобы преодолеть выявленные в Ливии недостатки. Проторенный путь ведет к расточительному дублированию и снижению инвестиций в ключевые технологии, создавая самые большие пробелы в обороноспособности Европы за всю историю.

Если Европа хочет воспользоваться своим успехом в Ливии, то она должна встать на непроторенный путь. Все зависит именно от этого.

Проект Синдикат, 2012

Джон Д. ПОДЕСТА, начальник штаба президента Билла Клинтона с 1998 по 2001 год, в настоящее время — председатель Центра за американский прогресс

Кен ГУДЕ — начальник штаба и вице-президент Центра за американский прогресс