Как русские пытались купить украинский интернет. История одной экспансии

Его книга “Как мы покупали российский интернет”, которая вышла в печать в Москве несколько недель назад, уже вызвала большой резонанс в среде интернет-бизнеса на постсоветском пространстве.

Для нашего же читателя она интересна тем, что добрая ее половина посвящена работе с Украиной. 

После покупки Рамблера, во второй половине 2000‑х годов, Сергей Васильев вместе с партнерами взялся за освоение украинского интернет‑пространства. И в итоге купил пять украинских интернет-ресурсов: поисковиком “Мета”, финансовым порталом Finance.ua, спортивным ресурсом Sport.ua, интернет‑аукционом Auction.ua и туристическим порталом Nezabarom. В настоящее время остается совладельцем “Меты”, Nezabarom и Sport.ua. 

С 2014 года условия ведения бизнеса изменились. Прошел Майдан, началась война, резко ухудшились российско-украинские отношения. И Сергею Васильеву, который жестко не принял новую власть в Украине, пришлось принимать непростые решения по своим украинским активам.

“Страна” прочитала книгу Сергея Васильева (она уже продается в интернет-магазинах). Ниже мы приводим выдержки из нее, которые касаются Украины. 

Сразу скажем, что в книге Васильев не скрывал своих антипатий к происходящему в нашей стране. Поэтому мы в отрывках, насколько было возможно, чтобы не потерялась нить повествования, убрали его политические размышления и оценки.

В любом случае эта книга интересна подоплекой ведения интернет-бизнеса в Украине и особенностями заключения сделок на рынке. А также описанием, как и с кем автор вел переговоры, чтобы купить украинские интернет-ресурсы, в которых автор с неожиданной стороны затрагивает некоторых известных украинских деятелей. 

В конце текста мы даем комментарии ряда украинских героев книги. 

Сергей Васильев

Цензор

(Осень 2004 года)

В украинский интернет, точнее, в его политический водоворот, я погрузился впервые осенью 2004‑го, в разгар оранжевого Майдана. 

Погрузился, чтобы понять: что же это такое, новая Украина?

Первый Майдан стал для меня полным откровением и неожиданностью.

Все годы юности я прожил на Украине, в Москву переехал, только поступив в институт. Украина — моя земля, такая же как Россия. Где‑то чуть беднее, где‑то чуть богаче. Я оставил ее еще во времена СССР, и потому в моей памяти она осталась еще той, советской Украиной, что в простонародье называли “югáми”, с ударением на “а”. Вся страна ездила летом к своим украинским родственникам отдохнуть. Это была абсолютно своя, гостеприимная и добродушная земля.

Но в девяностые, когда я с головой ушел в московский бизнес, Украина осталась где‑то далеко, в стороне. К началу 2000‑х я перевез в Москву родителей, и связь с Украиной почти пропала. 

Киев напомнил о себе яркой феерией, устроив большой Майдан, с палатками, полевыми кухнями и оранжевыми стягами посреди столицы.

Что же там вдруг случилось? Откуда это? Что вдруг закипело внутри этой земли?

Эти вопросы сразу меня возбудили — и, не доверяя телевизионной картинке, я полез в сеть искать информацию, чтобы услышать из первых уст, что происходит. Ситуация интриговала еще тем, что киевские улицы вдруг взбунтовались против Януковича, вчерашнего донецкого губератора, который мог стать президентом Украины.

Я сам из Донбасса, вырос там. Считал донецкую землю своей, и потому киевский мятеж против донецкого губернатора меня еще более заинтриговал.

Первый нестандартный взгляд на происходящее я нашел на донецком ресурсе zadonbass.org. Я неожиданно понял, что картинка киевского бунта гораздо объемнее, чем казалась на первый взгляд. Спор шел не просто про “честные выборы” и подсчет голосов, а был гораздо глубже. На украинских улицах вдруг заговорили о старом, уходящем в века споре “русских” и “украинцев”, славянофилов и западников. Вдруг оказалось, что этот киевский Майдан — совсем не о выборах очередного украинского президента, а точнее, не только об этом. Там всплывали вопросы ВЕРЫ, ПРАВДЫ, ИСТОРИИ.

Из всего потока новостей и бизнес‑историй этот “украинский вопрос” все больше и больше стал меня занимать, и я полез вглубь. О чем они спорят в украинской столице?

И там, ближе к Киеву, я случайно наткнулся на свежеоткрытый интернет‑форум Censor.net

Это был оранжевого цвета сайт, открытый сторонниками Майдана для обсуждения злободневных тем украинской политики. В тот момент это было центровое место споров и обсуждений всего, что творилось на площадях Киева.

 

...

Заочно я знал тогда всех основных форумных бойцов Цензора, но лично мы друг друга ни разу не видели. Первым с Цензора, с кем я познакомился и увиделся, был их главный редактор, Юрий Бутусов.

В какой‑то очередной форумной перепалке мы сказали друг другу пару обидных фраз. Обида распалялась, слово за слово, и ты слышишь от оппонента: “Это дуэль!”

— Давай встретимся лично, там и поговорим. С глазу на глаз.

Примерно такую фразу мне кинул Бутусов, и я ему ответил:

— Готов. На следующей неделе я буду в Киеве. Жду тебя вечером в ресторане отеля “Премьер‑Палас”.

Главред (2006 год)

Встреча состоялась в закрытой комнате японского ресторана в отеле “Премьер‑палас”. Тогда в ресторанах повсеместно царил стиль фьюжн, смесь японского с итальянским. Я заказал бокал шабли и блинчики с лесными ягодами. Бутусов попросил те же блинчики, но с черным чаем, и назначенная “дуэль” довольно быстро превратилась в братание.

На многие годы мы стали с Бутусовым если не друзьями, то хорошими знакомыми. Всякий раз, когда я прилетал в Киев, я набирал Юру на мобильном с предложением выпить кофе, и мы встречались.

Просто поболтать.

Чем живет Киев, его олигархи и простые люди?

Юра удивился, найдя меня среди активных пользователей его форума, и честно признался, что польщен. Он был искренне рад, что кто‑то серьезный из Москвы заметил его молодой сайт и активно на нем общается.

— Я — бизнесмен, но ведь не только из бизнеса состоит наша жизнь, — объяснял я Бутусову свою странную забаву. — Не только в пересчете денег ее смысл. Мы все время ищем что‑то еще.

С некоторым недоверием, но он меня понял. Хоть и с удивлением, но это принял. А я пытался понять — что представляет из себя он сам? Что он думает об Украине?

— Я — русский, — заявил мне Бутусов в ответ на мои претензии о русофобии, льющейся с Цензора. — Я за тесные связи с Россией, но Россия далеко и ничего не делает для налаживания этих связей, и потому мы тут барахтаемся как можем.

— А что ты думаешь про украинские СМИ и интернет вообще? — продолжал расспрашивать я Юру.

И Бутусов стал рассказывать мне, как это видит он сам.

— Интернет в Украине — это прежде всего интернет‑СМИ, у нас их очень много. Говорят, что это Майдан породил интернет‑газеты. А может, все наоборот. У нас в Украине это какой‑то самовозбуждаемый механизм. Майдан порождает интернет‑издания, а сами издания потом порождают очередной Майдан.

— Юра, объясни, а как вы зарабатываете? Какие доходы, расходы?

И главред стал объяснять, что все непросто.

— Цензор убыточен.

Рекламы нет как таковой. И это не только у него, так во всем украинском интернете.

— На что же вы тогда живете? — продолжал спрашивать я.

Рекламных доходов в украинской Cети тогда почти не было. Это было несколько странно, поскольку к тому времени Рунет уже вспухал от рекламных денег. Я еще помнил времена начала нулевых, когда денег не было и в российской Cети, но сейчас на дворе стоял конец 2006‑го, рекламные доходы российских интернет‑СМИ уже исчислялись миллионами.

Но в Киеве было не так.

Украинские интернет‑СМИ жили тогда на “джинсе́” и “те́мниках”. Эти два новые для меня слова я узнал именно от Бутусова. Первой статьей доходов всех украинских интернет‑газет была джинса, то есть проплаченный материал по чьему‑либо заказу.

Обычно джинсу заказывали олигархи, большие и малые, а также политики разных мастей. На джинсе жили тогда почти все киевские издания, на этом жил и Цензор. Это не были большие деньги, но этого хватало, чтобы оплачивать работу редакции в три‑четыре человека.

“Темники” — это уже удел большой политики, когда администрация Кучмы или теперь Ющенко указывают негласно, что и как писать, освещать в СМИ. Это удел больших, в основном телевизионных каналов. Там политический заказ, большие деньги, но одинокие интернет‑СМИ от этого далеки.

— Мы живем на джинсе.

Бутусов рассказывал об этом нехотя, как бы стесняясь. Такая ситуация ему самому не нравилась, но нужно было как‑то жить‑выживать.

— Все так живут.

— Но ведь это все несерьезно, — говорил я Юре.

Такого уже давно не было в России, тем более в Европе или Америке. Наши, российские, интернет‑издания жили уже в основном на рекламные деньги, и потому могли свободно формировать свой контент.

— Если доходная база СМИ — суть джинса, то это же искажает суть. Юра, ты с этим не согласен? — спрашивал я.

— Конечно, согласен. Мы в Украине должны вырабатывать цивилизованные правила бизнеса, такие же как в России, — подтверждал мне Бутусов. — Но денег в Украине гораздо меньше, чем в России, у нас же нет нефти, и потому — живем, как живем. Кроме того, количество украинских интернет‑газет огромное, у нас их, наверное, больше, чем в России.

— Как же так получается? Рекламного рынка в Сети нет, а газет больше. На что же они все живут?

— А вот так и живут, на джинсе и “спонсорах”. Каждый олигарх и политик, а у нас это одно и то же, владеет какой‑нибудь интернет‑газетой.

— А на кого работаешь ты? Кому принадлежишь? — спросил я тогда Бутусова.

— Цензор принадлежит мне, главному редактору, — четко ответил Бутусов, но на чьи деньги живет редакция, сразу не признался. Лишь из намеков я понял, что это как‑то связано с Тимошенко и Турчиновым.

Мы попрощались и договорились держать контакт, периодически встречаться, делиться мыслями и планами.

P. S.

А через пару недель я снова зашел на форум и открыл новую ветку “Готов купить Цензор. нет”: “Обещаю не вмешиваться в редакционную политику и даже готов не менять оранжевый цвет сайта, так меня раздражающий. У меня будут всего два условия:

1. Модераторы сайта будут регулярно чистить ветку, где я веду свой дневник.

2. Имя покупателя сайта так и останется инкогнито”. 

Уанет (2007 год)

Украинский интернет мы решили покупать вместе с Юрой Мильнером (бизнес-партнер автора книги Сергея Васильева, предприниматель, менеджер, совладелец Mail.ru Group и DST Global, бывший председатель совета директоров Mail.ru Group — прим.ред.).

Это было весной 2007‑го, через два года после первого, еще оранжевого, Майдана. Президентом был Ющенко, а премьером — Янукович. Странное время украинской политики, когда переплелись все вместе: Ющенко и Янукович, Тимошенко и прочие. Киев насквозь был пропитан оранжевыми настроениями, а в экономике все еще рулили “донецкие”.

Мы в “Русских Фондах” к тому времени вышли из Рамблера, и других интернет‑проектов в нашем портфеле уже не было. Мы выстраивали классический финансовый холдинг из брокериджа, управления активами и IB. И решили, что если опять идти в интернет, то идти нужно с кем‑то, кто занимается этим постоянно, кто полностью вовлечен в Сеть, следит за ее трендами и перспективами.

Юра Мильнер к тому моменту был основным игроком в Рунете, он скупил контроль в Mail.ru, привлек деньги Усманова, купил долю в Одноклассниках и Вконтакте. Было видно, что более профессионального человека, разбирающегося в интернете, у нас нет.

И я поделился с Юрой своей мыслью пойти на Украину.

Эта идея Юре сразу понравилась — и, чтобы зря не конкурировать на пустом месте, мы тут же договорились, что “покупать” Украину будем вместе, в пропорции 50/50, его DST и “Русские Фонды”.

При этом я возьму на себя главную роль в поиске объектов для покупки, в переговорах с участниками, торговле, структурировании и заключении сделок. За Юрой — общий анализ рынка, рекомендации по альянсам, стратегии переговоров и окончательное утверждение цены сделок. Своей задачей мы поставили купить сильных украинских игроков и сформировать ведущий по посещаемости и охвату аудитории холдинг украинских ресурсов.

Эта эпопея и началась весной 2007‑го.

Сначала мы взялись за анализ рынка — и тут выяснилось, что ситуация в украинском интернете очень запутанная. Прежде всего оказалось, что собственно “украинского” в украинском интернете почти ничего нет. Основными игроками к тому моменту были американский Google и русские Яндекс, Mail.ru, Рамблер, Одноклассники и Вконтакте. Именно эти американские и российские сайты и делили основную поляну украинского интернета. Это касалось как общего охвата и посещаемости, так и рекламных доходов.

Стало понятно, что собственно купить “украинский интернет” невозможно, его просто нет!

Рунет к тому времени уже был большим состоявшимся рынком с многомиллионными долларовыми рекламными и прочими бюджетами. Он распространялся за пределы своих географических границ и покрывал русскоязычную аудиторию на Украине и не только. Рунет расширялся на русскую аудиторию Германии, Америки и во всем мире.

А что же тогда вообще есть “украинский интернет”?

Если украинский пользователь в Киеве или Днепропетровске регистрирует свой почтовый ящик на Mail.ru, а ищет поисковиком Яндекса, то чей это пользователь? Рунета или Уанета?

Ситуация усугублялась тем, что как раз в это время стали бурно расширяться социальные сети как новый вид общения, коммуникаций и вообще новая суть интернета. Семимильными шагами росли Одноклассники и модный молодежный Вконтакте. Украина по проникновению интернета не сильно отличалась от России. Она, возможно, отставала от столичных мегаполисов, Москвы и Питера, но с российскими регионами была примерно вровень.

Вообще, украинский интернет‑рынок по своим характеристикам больше напоминал картинку крупного российского региона, где лидировали Яндекс, Google и была куча мелких тамошних провинциальных сайтов о местных новостях, ресторанах, клубах и прочем.

Сомнения в том, что на Украине возможно сформировать что‑то свое и уникальное, возникло сразу. Но Украина все‑таки — большая страна с населением в 45 млн человек. Тут что‑то, но должно сформироваться. В соседней Чехии, к примеру, местный поисковик имел большую посещаемость и даже обгонял местный Google, похожая ситуация была и в Польше.

Но Украина — не Польша, это тесно переплетенная с Россией страна, сможет ли она сформировать свой собственный, национальный интернет?

Этот вопрос оставался висеть в воздухе, но, обсуждая его между собой, мы с Мильнером решили, что шанс все‑таки есть и нужно попытаться. В любом случае не хотелось оставлять этот шанс кому‑то другому ни в России, ни на Украине, а тем более — иностранцам.

...

У нас не было идеи или задачи забрать Украину под себя. Мы решили лишь сделать крупного национального игрока, достойного конкурировать как с американскими, так и с российскими сайтами.

А там — как пойдет.

Возможно, удастся продать это тем же американцам или крупным нашим, русским, игрокам. А возможно, этот национальный игрок будет самодостаточен и самостоятельно выйдет на биржу. Мы не отвергали ни один из вариантов, и чувствовалось, что шанс есть. Эту бизнес‑идею мы приняли как основную, и я поехал в Киев.

Искать — что у них там есть из интернета. 

Поляна (2007 год)

Первоначальный анализ поляны украинского интернета выявил следующих игроков.

Абсолютными лидерами по охвату и посещаемости были американские и российские сайты. Но при общем их превалировании тем не менее были и свои сильные украинские ресурсы. На них приходилось не более 30 % общей доли посещаемости, но эти проекты были, и именно на них мы начали смотреть с Юрой Мильнером, когда решили купить “украинский интернет”.

Общая картинка Уанета напоминала слепок нашего российского интернета в миниатюре.

Скелет Рунета состоял тогда из трех основных сервисных порталов: Яндекса, Рамблера, Мейла, то есть поисковика, портала‑каталога и почты.

Так и тут, на Украине, была своя лидирующая тройка: Мета, Бигмир и Ukr.net.

Украинские интернетчики копировали российскую модель, и за прошедшее десятилетие сумели воспроизвести свои местные аналоги.

Мета — единственный на тот момент украинский портал, созданный командой в Харькове, где стоял свой собственный, “украинский” поисковый движок.

Там же крутилась и собственная машинка контекстной рекламы. Этот ресурс был чем‑то средним по виду между Рамблером и Яндексом.

Бигмир — второй по хронологии рождения украинский портал, созданный американцем Джедом Санденом, который жил в Киеве и активно развивал еще с девяностых украинские газеты и журналы. Основной фишкой Бигмира был рейтинг украинских сайтов, полный аналог рамблеровского проекта TOP100.

И, наконец, Ukr.net — украинский почтовик, аналог нашего Mail.ru, наиболее популярная интернет‑почта под национальным брендом.

По набору функционала все эти проекты‑копии не сильно отличались от своих российских оригиналов, но работать им приходилось с троекратной конкуренцией, ведь соперничать приходилось с американскими монстрами, российскими игроками и вдобавок с кучей своих же конкурентов.

Но это был основной костяк, хребет украинского интернета в те годы, а на нем уже висели все остальные сайты, в частности пестрый набор интернет‑СМИ.

Количество интернет‑газет зашкаливало, но и среди них были лидеры.

Прежде всего, это “Украинская правда” — самая яростная и политизированная газета страны. Далее — “Корреспондент” и еще пять‑шесть других популярных изданий типа “Цензора” и “Обозревателя”. А кроме них, была еще куча других. Они жили на деньги крупных и мелких олигархов, телеканалов и различных неправительственных зарубежных фондов. Этих сайтов было много, но они все были мелкими.

Когда мы с Мильнером всмотрелись в эту картинку, то решили, что нужно браться за сам хребет, купить кого‑то из основных игроков: Мету, Бигмир или Ukr.net.

Возможно, удастся купить двоих, тогда мы их объединим. А может, и всех троих. Объединение трех ведущих украинских ресурсов было очевидным решением. Сторонний анализ показывал, что это был бы самый верный путь.

Как еще конкурировать с крупными международными и российcкими игроками?

Чтобы расширить “украинскую поляну”, нужно было объединять украинские ресурсы, концентрировать усилия, укреплять хребет и наращивать мясо.

Предлагая параллельно Бутусову, главному редактору Цензора, купить и его Censor.net, я уже понимал, что это просто игрушка, продолжение моих форумных ночных баталий, не более.

Для бизнеса и крупной игры это было не нужно, даже могло помешать. Ведь это была скорее игра в политику.

Но все‑таки я предложил Бутусову 100 000 долларов за неконтрольный пакет Цензора с обещанием не вмешиваться в редакционную политику и условием, что мое имя останется в стороне. В тот момент мы уже активно обсуждали с Мильнером наши “украинские” планы, и мне не хотелось смешивать в кучу бизнес и политику.

100 000 долларов были большими деньгами для Бутусова, но он колебался.

— Этих денег не хватит на приличную квартиру в Киеве, — честно признался он.

Цензор — его личный проект, это его имя, и если уж что‑то продавать, то должно хватить хотя бы на квартиру. Кроме того, выяснилось, что Цензор даже не зарегистрирован как СМИ и вообще как юридическое лицо. Редакция получала все деньги в черную, а переход на цивилизованную белую бухгалтерию вызвал бы лишь увеличение убытков. Помимо этого, появление нового реального партнера привело бы к необходимости отчетов перед инвестором.

И Бутусов честно признался, что он к этому не готов.

Он не уверен, что из Цензора и вообще из типовых украинских интернет‑газет с их джинсой возможно сделать цивилизованный белый бизнес с налогами и отчетами перед инвесторами. И наш разговор о покупке Цензора постепенно затух. Но именно он и показал, что если уж идти на Украину, то нужно играть по‑крупному.

Российский интернет тогда развивался невиданными темпами, в нем крутились огромные деньги. Это были и доходы от рекламы, и большие инвестиционные деньги. Рамблер успешно провел свое IPO на бирже. Яндекс и Mail.ru еще только готовились к ней, но уже было понятно, что стоить они будут миллиарды долларов.

Если российский интернет притягивает миллиарды, неужели украинский не может притянуть хотя бы миллионы?

Эта мысль казалась тогда очевидной, и я стал искать встречи с основной тройкой: Метой, Бигмиром и Укрнетом.

Гетманы (2007 год)

“Русские фонды” вложились в уанет

Крупнейшая украинская поисковая система “Мета” сменила владельца. Как стало известно Ъ, инвестгруппа “Русские фонды” и компания Digital Sky Technologies (DST) приобрели 51 % акций одной из крупнейших украинских интернет‑компаний, владеющей поисковой системой meta.ua. Сумма сделки составила около $6 млн. С покупкой “Мета”, указывают участники рынка, “Русские фонды” и DST получат контроль над 17 % украинского рынка интернет‑рекламы.

Коммерсант. 14—03—2007[1]

С Метой мы договорились довольно быстро.

Контрольный пакет этой харьковской компании был в руках американского фонда Sigma Bleyzer, владельцем которого был Михаил Блейзер, бывший харьковчанин, эмигрировавший в США еще во времена СССР. Его фонд активно работал на Украине, но в тот момент они полностью сконцентрировались на кабельном телевидении и сразу ответили нам, что готовы продать свой контроль в Мете.

А после встречи с Юрой Назаровым, основателем и руководителем компании, стало понятно, что мы договоримся и с ним.

Американцы уже давно не вкладывали в портал, а команда хотела развиваться и войти в партнерство с известными российскими инвесторами, это было для них как второе дыхание.

Теперь нужно было понять, что у двух других.

Порталом Бигмир владел американец Джед Санден, глава KP Media.

Он уже давно создавал свой медиа‑холдинг из газет и журналов и прекрасно чувствовал, что за интернетом будущее. Сайт его журнала “Корреспондент”, вкупе с Бигмиром, держал серьезную долю украинского рынка интернет‑рекламы.

Но из первого же разговора с Джедом стало ясно, что свой Бигмир он оценивает недешево. Разговор шел о десятках миллионов долларов.

Такую цену мы с Мильнером не были готовы давать за Бигмир, и я стал искать следующего игрока, хозяина почтовой компании Ukr.net.

Это оказалось непросто. Избегавший общения с прессой, он не любил лишних контактов, а когда назначил встречу, то назначил ее в… киевском казино.

В темном зале с притушенным светом сидел бритопостриженный человек в черном свитере с цепочкой на шее. Он напоминал скорее бандита, чем интернет‑инвестора. Но эта картинка была обманчива, передо мной сидел абсолютно адекватный человек, профессионально разбирающийся и в тонкостях интернета, и в нюансах украинского бизнеса.

Михаил Комиссарук жил в это время между Израилем и Донецком. Закончив в девяностых мехмат Донецкого университета, он уехал в Израиль, где и занялся IT‑бизнесом. А когда его почтовик Укрнет неожиданно раскрутился, он вернулся на Украину и рулил уже тут, напрямую.

Из всей тройки основных украинских ресурсов, его почтовик Укрнет был, конечно, самым интересным. Было понятно, что украинские пользователи рано или поздно будут переносить свои почтовые ящики именно на этот национальный домен, и сайт будет расти.

Так и происходило.

В тот момент по посещаемости он был номером один среди украинских ресурсов, и Михаил тут же заявил, что ему уже предлагали за сайт 100 млн долларов и предложил, чтоб я дал еще больше.

— Удивите ценой, — сказал он мне.

Удивлять мы никого не хотели, и потому разошлись не договорившись.

К этому моменту полностью прояснилась вся картинка украинского интернета.

Это — харьковская Мета, донецкий Укрнет и киевский Бигмир.

Донецк, Харьков и Киев — вот весь расклад. Эти три города и держали в своих руках Уанет.

Украинских олигархов в капитале этих порталов не было, они еще не обратили свое внимание на интернет. Казалось бы, со всеми действующими украинскими игроками можно было бы договориться, но они жадничали. Покупать двоих, а тем более троих из них было бы очень дорого. Киев и Донецк просили за себя слишком много, неоправданно дорого.

Единственное разумное предложение было от Харькова, и мы решили купить пока только Мету.

Цена, которую просили фонд “Сигма Блейзер” и метовская команда, была вполне адекватной: 2 млн долларов нужно было выплатить Сигме за контроль, 1 млн на руки команде, и еще 1 млн в компанию на развитие.

Это было адекватное предложение для того времени, мы его приняли и провели сделку.

Далее нужно будет следить за конкурентами и со временем договариваться о каких‑то альянсах, слияниях или обменах. Таков был наш план, и мы стали формировать вокруг Меты холдинг и усиливать портал, приобретая дополнительные проекты в финансах, спорте, туризме и электронной коммерции. 

... 

За первый год нашего похода на Украину мы купили пять проектов.

Поисковик Мета должен был стать основным среди них, центральным элементом холдинга.

К нему добавился финансовый портал Finance.ua, он лидировал в те годы в области финансовых медиа Украины, и Sport.ua, он лидировал среди спортивных ресурсов.

Кроме этого, в группу вошли интернет‑аукцион Auction.ua и туристический портал Nezabarom.

Группу мы создали, но было видно, что этого мало.

Наш охват в 30 % украинской аудитории был, хоть и большой, но такими же цифрами могли похвастаться и другие внутриукраинские конкуренты: Бигмир, Ukr.net и i.ua.

Все эти ресурсы постоянно копировали друг друга, запускали очередные продукты, лишь усиливая конкуренцию.

Расклад сил не менялся. Было видно, что нужно делать какой‑то следующий шаг.

...

К тому моменту в России прошли уже почти 10 лет инвестиционного бума в интернете. Были созданы внутренние гиганты типа Яндекса, Мейла, Рамблера, Вконтакте. Это были крепкие, капитализированные структуры с многомиллионными прибылями. Даже если ключевой инвестор переключал свой взгляд на США и Китай, внутренний российский рынок продолжал расти и генерировал игрокам прибыль. Этой собственной прибыли было достаточно для роста, новых покупок и создания новых продуктов.

На Украине в этот момент все было иначе.

Украина отстала, она пропустила инвестиционный бум нулевых, а рекламные деньги так и не начали толком идти в Сеть.

Страна была на перепутье. Неопределенность нарастала.

В этот ключевой для рынка момент я и решил — пора хеджировать риски!

Мы продали часть нашей доли “украинских инвестиций” богатому швейцарскому фонду.

Они были воодушевлены именем Мильнера, увидев его в наших партнерах, они верили в его интуицию и дали нам неплохую цену. Той сделкой мы полностью отбили свои вложения в “украинский интернет” и даже вышли в прибыль.

Мы остались акционерами проекта, продолжили управлять им, но с того момента стали наблюдать за этим скорее со стороны.

Что же теперь будет происходить на этой “украинской поляне”, где гуляет туча местных голодных гетманов, пропал интерес российских инвесторов, а мировой финансовый кризис полностью остановил рост местного рынка интернет‑рекламы?

Все против всех! (2010 год) 

На дворе стоял 2010 год, второй год после начала мирового финансового кризиса.

Активность потребителей во всех секторах и так падала. Банки прекращали выдавать новые кредиты, строители стали меньше строить.

Рекламодателей становилось меньше, а рекламных площадок, местных князьков все больше!

Говорят, Украине не хватает конкуренции. Говорят, что нужно больше прозрачности и больше конкурентов. Глядя на довольно прозрачный интернет‑рынок Украины, я не знаю, куда еще больше там засунуть этой конкуренции? Именно избыточная конкуренция и повальный демпинг всего и вся — основной бич украинского рынка.

По факту финансовые результаты всех интернет‑игроков были печальными, в лучшем случае они сводили концы с концами, но чаще всего они требовали все новой и новой инвестиционной подпитки.

Так, в нашей “украинской группе” основной компанией, которая постоянно требовала новых вливаний, был интернет‑аукцион Auction.ua.

Когда мы купили эту компанию, она была № 1 среди интернет‑аукционов Украины, точнее, она была единственной, своего рода украинский Ebay.

Мильнер сам стоял у истоков российского аукциона Molotok.ru и потому поддержал идею покупки.

— Главное — держать лидерство, — говорил Юра.

В этом основной залог успеха любого интернет‑аукциона в мире.

И Ярослав Максимович, директор Auction.ua, это лидерство удерживал, но в 2010‑м на украинский рынок вышел польский аукцион Aukro. Это был новый и очень агрессивный игрок, по сути, единственный иностранный игрок, который тогда вышел на украинский рынок.

Он обвесил своими баннерами все ведущие украинские порталы, переманивая к себе посетителей нашего аукциона. В тот год он стал основным рекламодателем в Сети. Устоять перед их предложением не могли и в Мете.

Наша Мета тоже стала продвигать рекламу поляков.

Тут уже был очевиден конфликт — мы ради заработка одного ресурса рекламируем конкурента другого нашего ресурса.

А Ярослав все жаловался на жизнь, что Aukro поджимает, догоняет и вскоре может обогнать нас по посещаемости. Он волновался, боялся этого и просил новых и новых денег на собственную рекламу. И тут становилось обиднее вдвойне. Инвестируя в рекламу нашего аукциона, мы должны были субсидировать конкурентов, поскольку размещать свою рекламу мы собирались на Бигмире и Укрнете, а это уже были конкуренты нашей Меты.

Такая модель работы нас не устраивала, нужно было что‑то менять, и мы решили продать аукцион полякам.

Это решение пришло по трем причинам.

Первая — поляков интересовал прежде всего российский рынок, а именно аукцион Molotok.ru, с которым они хотели объединиться, чтобы монополизировать наш рынок. Они стали вести переговоры с Mail.ru, и тогда пакетным требованием вышло наше встречное предложение, чтобы они в этом случае выкупили у нас украинский аукцион.

Поляки ради того, чтобы зайти на российский рынок, и согласились купить своего украинского конкурента. Без самой сделки с российским Молотком они бы на это не пошли. Их рекламных бюджетов хватило бы, чтобы в течение года легко обойти по посещаемости наш Auction.ua.

Второе — чтобы продолжать конкурировать с поляками, нужно было тратить большие деньги на контррекламу.

Но какой смысл от этой рекламы? И вообще, какой смысл от мнимого лидерства в украинской Сети? Украинский пользователь не любит платить, общий бич украинского интернета — халява.

Auction.ua не приносил доходов от самих аукционов. Их количество росло. Росло количество участников, сделок, но никто ни за что не платил. Все было бесплатно. Какой смысл вкладывать в рекламу ресурса, если на выходе он выдает халяву?

Общая цель, которую рисовал Ярослав, — достичь лидерства и лишь потом, со временем, запускать элементы монетизации. Но как и когда это делать — это было ему самому еще непонятно.

И мы решили не ждать и продать компанию полякам.

И третье — цена. Сделка была выгодной, мы продавали ресурс, который вообще ничего не зарабатывал по цене вдвое выше, чем мы в него вложили. Это было несколько миллионов долларов.

Поляки согласились на эти условия, а как только актив был куплен, они его сразу закрыли.

Auction.ua перестал существовать как независимый самостоятельный украинский аукцион. Это типичный пример того, что происходит с украинской компанией, если ее покупает крупный международный игрок.

Ее закрывают!

Герман (Весна 2010 год)

В 2010‑м Президентом Украины со второй попытки стал Янукович.

Я продолжал прилетать по делам в Киев, и мы периодически встречались с Бутусовым, главредом Цензора.

За последние два года центр Киева наконец‑то изменился. Все девяностые и нулевые в огромном городе, в этой европейской столице был всего один приличный отель — “Премьер‑палас”, там терлись все терки и обсуждались все дела.

С началом новой волны мирового финансового кризиса дел у бизнеса вроде бы стало меньше, но количество пятизвездочных отелей резко выросло, появились Hyatt, Hilton, Opera и другие. Это, возможно, было результатом еще докризисных сделок и денег, но Киев действительно преобразился.

Я предпочитал останавливаться в самом центре, в Intercontinental, прямо напротив Софийского Собора, у памятника Богдану Хмельницкому.

Бутусов был в печали и безрезультатно пытался искать себя в новом раскладе украинской политики.

Яростные форумные баталии были в прошлом, оппозиционный Януковичу Цензор вынужден был писать про всякие светские слухи и сплетни. Связи с Россией опять налаживались. Политика вроде бы уходила из жизни киевлян и простых украинцев.

Но надолго ли пришел Янукович?

В тот момент Юра Бутусов и предложил мне организовать встречу с заместителем главы Администрации президента. Анна Герман — необычная дама украинской политики, выходец из Львова, чистая проукраинка, она отвечала у Януковича за связи с прессой и интернетом.

— Она поможет вам достучаться до Януковича. Сейчас в стране решает все ОН!

Это был шанс.

Наша первая реальная попытка донести идею консолидации украинского интернета до первого лица государства. Если мы не можем договориться о чем‑то с игроками внизу, может, удастся договориться наверху?

За многие годы работы на Украине у нас не было реальных связей на самом верху. Олигархи и верхушка украинской политики всегда старались держаться подальше от России. 

Украинцы хорошо разбирались тогда в персоналиях российского бизнеса и политики, а вот мы — наоборот. Мы плохо знали и понимали украинскую верхушку и мало с ними контактировали. И вот Бутусов договорился о встрече с Герман.

— Она, возможно, и доведет ваши идеи до президента.

Я, конечно, слабо верил в действенность таких контактов, но это все‑таки был шанс. Да к тому же было просто интересно узнать, как работает внутренняя кухня окружения Януковича?

Суть идеи, с которой я шел тогда к Герман, — объединить четыре ведущих украинских игрока: Ukr.net + Метa + I.ua + Bigmir.net.

Создать мощный кулак!

Любой из украинских игроков был тогда меньше по охвату, чем Google, Яндекс или Mail.ru.

Даже объединившись вдвоем, все равно не удалось бы перекрыть аудитории этих крупных российских и американских игроков.

Но, объединив всех вместе, можно было бы создать ЛИДЕРА, который по посещаемости опережал бы по отдельности и Google и Яндекс, а по охвату совокупно имел бы 70 % украинской аудитории.

Я чувствовал, что для Януковича это важно. Ему нужна поддержка СМИ, и особенно в интернете. Ему нужен такой кулак! Потом, позже, это будет сделать и сложнее, и дороже.

Я изложил даме СУТЬ. Но взгляд ее был отстраненный и отвлеченный. Она выглядела смертельно уставшей и не улавливала мысль.

Я говорил по‑русски, а она отвечала полуживым голосом по‑украински.

Она не улавливала мысль.

Дежурные ее слова про независимость интернета от государства, про равные права для всех игроков были пустыми. Либо она в этом ничего не понимала, либо все понимала, но считала лишним посвящать в это президента.

А Януковичу в тот момент это было действительно очень важно. Ему нужна была такая сделка. И через четыре года он ее проведет, но будет уже поздно…

P. S.

Тем вечером, уже после нашей встречи, Анна Герман пришла на ток‑шоу “Свобода слова” Савика Шустера, где оппоненты яростно спорят о политике, и там в прямом эфире… упала в обморок.

Она в тот день очень устала… 

Точка

(2011 год) 

В 2011‑м Украина готовилась к футбольному ЕВРО.

Ахметов открыл самый дорогой, красивый и свежий футбольный стадион в Донецке. Власть и вообще все рычаги правления брали “донецкие”, это было видно во всем. Красивый богатый киевский отель Intercontinental размещался в одном здании с головным офисом СКМ (холдинга Рината Ахметова), а тот стоял “лицом к лицу” со зданием Кабинета министров Украины.

Именно в то время, одновременно с приходом к власти Януковича, в украинском интернете появился новый яркий проект — Tochka.net.

Его рекламные бюджеты были тогда самые большие, таких еще не было на Украине. Их билбордами был увешан весь Киев и все города миллионники Украины.

Ринат Ахметов пошел завоевывать интернет.

Вот это было уже серьезно! В первый раз за те три‑четыре года, что мы работали на украинском рынке интернета, на него обратил внимание украинский олигарх — и не простой, а самый главный, самый богатый человек Украины. По своему состоянию Ринат Ахметов мог посостязаться и с нашим Усмановым, и потому сам этот факт был знаковым!

Казалось, что началась‑таки новая эра в украинской Сети.

Я сразу стал искать выходы на Ахметова или хотя бы на ключевых людей, ведущих у него эту тему. Выяснилось, что за это отвечала Катя Лапшина, москвичка, переехавшая в Донецк и Киев к Ахметову руководить его медийными активами. С ней и ее командой мы и договорились встретиться в Киеве, в офисе Tochka.net.

Это был большой красивый офис в стиле openspace. Современные яркие разноцветные столы, стулья и новые модные компьютеры, все только фирмы Apple. Все выглядело очень круто, это разительно отличалось от офисов, в которых сидели наша Мета в Харькове и Finance.ua в Киеве.

Мета сидела в простом захламленном офисе советской постройки, а Finance.ua вообще ютился в какой‑то пристройке к старому заводу, добраться до них было отдельной проблемой, а в офисе пахло машинным маслом. Конечно, нам и самим хотелось бы улучшить жилищные условия наших компаний, но прибылей у них не было, и мы не видели смысла шиковать.

Но тут, у Ахметова, все было не так. Тут пахло деньгами, и было видно, что СКМ вбухивает в эту тему огромные для Киева и Украины деньги.

Второе, что удивило в этом офисе, — поляки.

Офисом и вообще всем процессом рулили они. Ахметов нанял для этой амбициозной задачи — построить лидера украинского интернета — почему‑то именно поляков.

Вообще, Ахметов — уникальный персонаж украинского политикума.

Выходец из Донбасса, жесткий и последовательный бизнесмен‑олигарх, он предпочитал ориентироваться на Европу, в его управляющей команде было много разных иностранцев. А сюда, на поляну интернета, он поставил поляков, у которых якобы был подобный опыт в Польше.

Но тем не менее над ними он все‑таки поставил русскую девушку из Москвы, с ней мы и начали обсуждать возможные варианты сотрудничества, партнерства и возможной сделки. В тот момент мне показалось, что у нас наконец‑то появился реальный шанс на красивую сделку!

Самый большой интернет‑медийный холдинг России Mail.ru Group может договориться о реальном партнерстве с самым богатым и влиятельным человеком Украины.

Можно по‑настоящему строить ведущий украинский холдинг. У потенциальных партнеров было все: с двух сторон были деньги, были огромные медийные ресурсы. У Mail.ru — российские интернет‑активы, самые большие по охвату на Украине, а у Ахметова — влиятельные телекомпании и газеты. Объединив все это, можно легко за несколько лет создать ту платформу, которая будет абсолютно доминировать на Украине.

Это был настоящий шанс!

Наконец‑то до реального украинского олигарха дошла суть интернета, и можно провести настоящую сделку.

Первым моим предложением Лапшиной было объединить их и наши ресурсы и создать единую структуру. Это казалось самым очевидным.

Но, параллельно начав разговор с Mail.ru, предлагая им эту концепцию, я неожиданно напоролся на стопор. Гришин, генеральный директор холдинга Mail.ru, и его команда не хотели заниматься Украиной и сказали мне, что хотят только одного — продать.

“Пусть Ахметов покупает наши активы, сам их объединяет и рулит” — вот такой была уже однозначная позиция Mail.ru. Я пытался их переубеждать, говорил, что пока рано, что нужно сначала поработать с Ахметовым вместе, а если продавать, то позже.

Но Mail.ru упорно стояли на своем:

— Мы хотим продать!

Это несколько смутило Лапшину, но она продолжила переговоры и начала жестко торговаться.

Мы несколько раз ужинали с ней в киевских ресторанах и обедали в московских кафе, и вроде бы наши позиции сдвигались. Был даже нанят и оплачен аудитор, проведен дью‑дилидженс, все было готово.

Но СКМ продолжали торговаться и просили цену все меньше.

Эта жесткая переговорная позиция группы СКМ была странной — они ежемесячно тратили огромные деньги на запуск нового, с нуля, портала, нарабатывали контент, лепили свежий дизайн. А главное, вбухивали и вбухивали деньги в рекламу, ведь без этого им невозможно было обеспечить большой охват украинской аудитории. За несколько лет своих инвестиций в эту рекламу Ахметов потратил намного больше денег, чем просили мы за нашу долю.

Объединение наших ресурсов плюс мощности ахметовских телеканалов — и лидер был бы готов.

Но мы все торговались и торговались… а они все тратили и тратили впустую свои рекламные бюджеты… 

Исход

(2012—2013 годы)

В 2012‑м начался массовый исход западных банков из Украины. Это было похоже на демонстративный парад проигравшихся игроков.

Последние десять лет они толпой рвались на Украину и вложили миллиарды долларов в тамошнюю банковскую систему, но с началом мирового финансового кризиса ситуация резко поменялась. Гривна девальвировалась, активность потребителей стала падать, а главное, выяснилось, что внутри Украины, у самих украинцев почти нет своих денег и своего внутреннего устойчивого бизнеса. Кредитовать было некого, и начался исход.

Ушли ING, Societe Generale, SEB, Home Credit, Commerzbank, Swedbank, Volksbank и другие. Только за один год с украинского рынка ушли 11 иностранных банков, понеся огромные, миллиардные, убытки. Они уходили ни с чем, продавая все за бесценок, списывая инвестиции в ноль. Они устали от Украины, от безуспешных попыток хоть что‑то там заработать.

В тот год единственными инвесторами на банковском рынке были два российских госбанка, ВЭБ и Сбербанк. Путина часто обвиняют, что он не любит украинцев, хочет им все время насолить, но тогда, в 2012‑м, именно Путин и российские госбанки были единственными из внешних игроков, кто хоть как‑то поддержал банковскую систему Украины.

Частный российский бизнес к тому времени тоже устал. Я почти не видел российских бизнесменов, которые могли бы похвастаться, что они научились зарабатывать деньги на Украине.

Все только теряли.

Зачем вообще российскому бизнесу открывать свои офисы на Украине?

Все годы, начиная с нулевых, мы выстраивали свои региональные сети в различных отраслях, будь то ритейл, банки, брокеры, страхование. Российский бизнес рано или поздно, но всегда принимал решение идти на Украину.

Она была рядом.

Большое, понятное, родное население, по сути — продолжение России. Мы говорили на одном языке, и потому почти все российские бизнесы за эти годы понаоткрывали свои офисы на Украине. Больших заработков это никому не давало, но всеобщая стратегия роста и охвата диктовала установку — терпеть. Пусть даже без прибыли, пусть с небольшим убытком, но терпеть. Главное — рост. Такова была логика всех российских компаний, открывавших свой бизнес на Украине в девяностые и нулевые.

Но то была фаза подъема, роста. Мы все в то время росли.

Украина отставала в развитии от России лет на пять, но тоже росла. И всем казалось, что украинские офисы просто должны повторять российский опыт.

Смотрите, что мы делали в России пять лет назад, делайте то же самое и со временем придет успех — вот типичная установка для украинского офиса со стороны головного офиса из Москвы.

Но кризис 2008‑го резко изменил картинку. Волна роста сменилась волной падения, и теперь мы стали падать, так же вместе, как раньше росли. Только наши роли поменялись, теперь уже России можно было следить за Украиной и прогнозировать, что случиться у нас самих, если фаза падения затянется.

Следуя примеру западных банков, постепенно стали закрывать свои офисы и русские частные бизнесы. Дальше терпеть убытки и тупо кормить зарплатами киевский персонал уже никто не хотел. Я это хорошо увидел на примере брокерского бизнеса, к которому был близок. Буквально за два года свои киевские офисы сократили или полностью закрыли “Альфа Капитал”, “Открытие”, “Велес”, “Ренессанс Капитал” и “Тройка Диалог”.

Мы сами еще держались, терпели, кормили свой киевский офис “Проспекта”, но усталость приходила уже и к нам.

На украинских рынках иссыхали деньги.

Это же происходило и в интернете. Рынок рекламы стагнировал и яростно раздирался между кучей игроков. При этом российские Mail.ru, Яндекс и американский Google еще и демпинговали, и украинским ресурсам оставались совсем крохи.

На эти деньги невозможно было расти и делать что‑то новое.

Первым сдался американец Джед Санден. В апреле 2011‑го он решил продать свой холдинг KP Media партнерству Петра Порошенко и Бориса Ложкина.

Я так и не знаю сумму, за которую Джед продал свой контрольный пакет, но она точно была в несколько раз меньше той суммы, что он просил у нас с Мильнером в 2007‑м.

Это была в некотором смысле историческая сделка — на сцену вышла парочка Порошенко — Ложкин.

Через несколько лет после нового Майдана, Порошенко станет Президентом Украины, а Ложкин — главой его Администрации.

Вскоре после выкупа KP Media “Украинский Медиа Холдинг” Бориса Ложкина докупил у “днепропетровцев” еще и контрольную долю в портале i.ua. Две разбежавшиеся команды старого Бигмира снова воссоединились, теперь под крышей УМХ. Арифметически складывая свой удвоенный оборот двух порталов, УМХ гордо стал называть себя новым лидером Уанета.

Тем временем финансовые дела в ахметовской Tochka.net шли плохо.

Портал выдавал яркие картинки, редакция строчила тексты, но доходов от рекламы так и не было. Терпение стало заканчиваться уже и у Ахметова с Лапшиной. Для начала была уволена вся польская команда, стал сокращаться штат. И Лапшина стала договариваться с УМХ об объединении, решено было резать косты.

Картинка безденежья была и на рынке социальных сетей. Вчерашняя звезда, Connect.ua, претендент на звание общенациональной социальной сети безуспешно пытался конкурировать с русскими сетями, устраивая халявные раздачи призов и другие дешевые, но бесполезные маркетинговые акции.

Но деньги уходили в пустоту, украинские пользователи растекались по чужим сетям. Они шли в Коннект на халявные подарки, но за реальным общением уходили на сайты “Одноклассники” и “Вконтакте”.

И постепенно стало видно, что из “общенациональной социальной сети” получается какая‑то очередная “сеть знакомств”, причем быстрых.

Эта модель сети “быстрых знакомств” еще хоть как‑то работала и удерживала аудиторию, но денег тоже не давала, и команда Коннекта в поисках вариантов развития, устав от украинского рынка, запустила подобные сети в России, Южной Америке и Африке. Только после ухода из Украины у проекта появилась наконец‑то прибыль.

Безнадега!

Вот то слово, то ощущение, которое наступало тогда у многих, кто пытался делать хоть какой‑то бизнес на Украине…

Глупость или измена

(2013 год) 

В 2013‑м на Украине неожиданно обнаружился вундеркинд. Молодой харьковчанин Сергей Курченко стал скупать заводы и пароходы.

Ему было всего 28.

Когда я впервые услышал о его сделке по выкупу Одесского НПЗ, я тут же позвонил в наш киевский офис, узнать, кто он такой. Но наши ребята ничего о нем не знали, хотя они уже работали на фондовом рынке Украины более десяти лет. Тогда я позвонил в Мету, они из Харькова.

— Ребята, расскажите, кто это такой?

Как можно в сегодняшней бедной Украине зарабатывать миллионы долларов в 28 лет? Но и метовцы мне толком ничего прояснить не смогли. Сергей Курченко хоть и был из Харькова, но и там его толком не знали.

Меня тогда очень заинтриговал этот парень. Мы уже более пяти лет возились на Украине, пытались найти правильные бизнес‑модели, и все безуспешно.

А тут появляется молодой человек и в свои 27—28 лет становится вдруг долларовым миллионером. И не в каком‑то новом интернет‑бизнесе, это еще можно было как‑то объяснить. Но он богател на простых операциях по торговле сжиженным газом и нефтепродуктами, скупал банки и финансовые компании. Его взлет напоминал лихие истории наших девяностых, но те годы вроде бы давно прошли. Всюду жуткая конкуренция, в экономике — спад, а он покупает и покупает новые компании и бизнесы.

В феврале 2013‑го Курченко объявил о создании группы компаний ВЕТЭК — Восточно‑европейской топливно‑энергетической компании. Он скупает газовые заправки по всей Украине, в Германии, киевские банки, и в придачу становится президентом харьковского футбольного клуба “Металлист”.

Это уже было похоже на эпатаж. Всем вокруг плохо, а ему хорошо.

— Кто же он все‑таки такой? — теребил я всех вопросами.

Все пожимали плечами, но мутно намекали, что он как‑то связан с семьей президента Украины. Это была наиболее прямая и очевидная версия. Этому не было прямых доказательств, но логика неумолимо говорила, что это деньги или как минимум влияние именно Януковича.

Президент страны и его семья начали формировать свой фундамент бизнеса, свою бизнес‑империю. Плодородная украинская земля рождает своих новых гетманов даже во время засухи и недорода.

Начиная с 2010‑го, когда Януковича выбрали президентом Украины, его семья и окружение всерьез занялись бизнесом и быстро стали подниматься в иерархии украинских гетманов. С началом финансового кризиса все украинские олигархи беднели, но люди Януковича богатели, и молодой Сергей Курченко был самым ярким тому примером.

Бизнес‑фундамент президентского кружения укреплялся, не было только одного — влияния и поддержки в СМИ.

Вообще было странно наблюдать со стороны за Украиной времен Януковича. Вроде бы президент там всем рулил, назначал глав областных администраций, министров, указывал, кому позволительно богатеть, кому нет. Но при этом все СМИ поголовно, в особенности интернет‑СМИ, поливали президента грязью. На Украине не было в то время ни одного издания, стопроцентно подчиненного Януковичу.

Киевская патология нелюбви к “донецким” уже перешла в фазу ненависти.

Украинцы беднели и тихо ненавидели “донецких” за их богатство и властолюбие. А олицетворением всего “донецкого” был, конечно, сам Янукович.

Но в СМИ у Януковича был полный голяк. Крупнейшие телеканалы Украины делили между собой Пинчук (он же Кучма), Коломойский, Ахметов, Фирташ и другие игроки, поменьше. У Януковича не было ничего.

Тем временем ситуация в экономике накалялась, денег в стране становилось все меньше, а через пару лет должны были уже начаться очередные президентские выборы. Дальше тянуть с отсутствием лояльных СМИ было нельзя, и Курченко — вроде как президентский ставленник — заключает наконец‑то сделку на рынке медиа и интернета.

Эта сделка обязательно войдет в анналы мировой истории как самая идиотская сделка всех времен и народов.

В апреле 2013‑го Сергей Курченко заключает сделку о выкупе у Бориса Ложкина и Петра Порошенко всех медийных активов холдинга УМХ за баснословные для Украины 340 млн долларов.

К тому моменту тиражи бумажных газет и журналов, входящих в УМХ, катастрофически падали, единственными перспективными активами были те самые порталы Бигмир, i.ua и журналы “Корреспондент” и “Форбс‑Украина”. Проводя эту “историческую” сделку, Курченко до кучи выкупил и у Ахметова его невезучий интернет‑портал Tochka.net

Наконец‑то три из пяти украинских порталов собрались в одном месте, у Сергея Курченко.

Идиотизм этой сделки был даже не в цене. В конце концов, любой товар стоит столько, за сколько готов продать продавец. Глупость была скорее в дате совершения этой сделки и в условиях ее закрытия.

Я вполне понимаю мотивы Януковича и его протеже, Курченко. Им нужно было рано или поздно начинать влиять на СМИ, формировать свой пул лояльных медиа. Без них будет трудно побеждать на следующих выборах.

Но медиа — тонкая штука.

Их невозможно перестроить или подстроить под себя мгновенно. Это долгий процесс. Во всех изданиях и сайтах, входящих в группу УМХ, сидели оранжевые главреды и корреспонденты.

Неужели они поменяются за одну неделю и начнут писать что‑то другое?

Смена редакционной политики — длительный процесс, возможно, на годы. Нужно искать профессиональных главных редакторов, лояльных к твоей политике. Последовательно и аккуратно менять команду, и со временем ты сможешь вырастить свои СМИ.

Но у Януковича этого времени уже не было. Страна беднела, а впереди висел исторический выбор — идти или не идти на подписание соглашения об ассоциации с Евросоюзом.

Это было сложное политическое решение. Было очевидно, что отказ от его подписания вызовет смуту. Если не очередной Майдан, то точно какую‑нибудь бучу в центре Киева. Это было очевидно, и ситуация накалялась с каждым днем.

Если уж заключать сделку о покупке СМИ, то нужно как‑то договориться о “лояльности” хотя бы на стадии закрытия сделки — или оплачивать основную сумму, когда ситуация стабилизируется. В момент бучи невозможно использовать только что купленные СМИ. И вроде бы о таком сценарии и договорились. Закрыть сделку и сделать основной платеж планировали только весной следующего, 2014‑го. К этому моменту все страсти по подписанию или не подписанию Ассоциации уже улеглись бы.

Но Курченко… почему‑то резко меняет план и досрочно, 5 ноября 2013 года, переводит кэшем в пользу Порошенко и Ложкина 340 млн долларов.

Что это было? Глупость или измена?

Более идиотского решения невозможно себе даже представить. Курченко отправил в руки соперников и тайных врагов Януковича огромную сумму денег. И отправил в самый ответственный момент, перед важнейшей, исторической, схваткой за Украину. Страна в тот момент решала, с кем быть: оставаться с Россией или идти на Запад?

Янукович выбрал Россию.

И через две недели на площадях Киева запылали покрышки и в бойцов “Беркута” полетели бутылки с зажигательной смесью. Я не утверждаю, что именно этими деньгами был подпитан второй, кровавый, Майдан, украинская картинка гораздо сложнее. Но, безусловно, эти деньги сыграли важную роль в радикализации обстановки.

Очень легко изображать из себя смелого и отважного трибуна, борца‑патриота на горящих сценах Майдана, когда ты знаешь, что у тебя на счете в швейцарском банке уже лежат 340 млн долларов.

P. S.

Когда сейчас наивные украинцы ищут спрятанные деньги Януковича, чтобы вернуть их на Украину, я хочу им подсказать, где их искать. Эти деньги сейчас тихо и спокойно лежат на швейцарском счете президента Украины Петра Порошенко и главы его Администрации Бориса Ложкина.

Всего за две недели до Майдана Сергей Курченко, питомец Януковича, перевел в пользу двух этих гетманов огромные деньги. Уже в феврале 2014‑го Курченко вслед за Януковичем сбежал из Украины и так не смог полноценно войти в управление купленными активами.

Будь Порошенко и Ложкин настоящими украинскими патриотами, они должны были развернуть назад эту идиотскую сделку. Забрать назад свои медийные активы, а полученные миллионы долларов вернуть Украине!

Ведь это те самые “деньги Януковича”.

И раздать их беднеющим украинским учителям, врачам и пенсионерам, на которых и заработал свои миллионы Сергей Курченко.

Огонь

(Зима 2013—2014)

Главред Цензор.нет Юрий Бутусов госпитализирован

Юрию разбили голову на улице Банковой, когда он освещал стычку провокаторов с “Беркутом”. В голову журналисту попал камень. Сейчас Бутусов госпитализирован в БСП. Его диагноз звучит так: “вдавленный осколочный перелом лобной кости”. Юрий пробудет в больнице как минимум неделю.

ЦЕНЗОР.НЕТ. 02—12—2013

Как только начался второй Майдан, в самый центр того водоворота попал Юра Бутусов, главный редактор Censor.net. К этому времени это был уже один из самых посещаемых сайтов Украины, а сам Бутусов — кем‑то вроде спичрайтера у серого кардинала Майдана Александра Турчинова.

Уже не было секретом, что Цензор жил на деньги Турчинова. А на что еще жить украинскому интернет‑изданию, если цивилизованного рекламного рынка в интернете так и не появилось?

1 декабря 2013 года Юра Бутусов попал в историю.

Все телекомпании мира показывали эту картинку. Две огромные черные толпы стояли лицом к лицу. С одной стороны — под завязку экипированные, в касках и щитах, бойцы “Беркута”, а с другой — темная свирепая толпа атакующих демонстрантов с цепями, железными прутьями и камнями. Они стояли злые, друг против друга, на расстоянии вытянутой руки. А между двумя этими темными силами стоял только один человек. В его распростертых руках был только украинский флаг.

Спиной к “Беркуту”, лицом к толпе.

Это была завораживающая картинка смелости и отчаяния. Юра Бутусов пытался остановить разбушевавшуюся стихию. Но как один человек может остановить море, когда оно штормит?

Летали прутья, палки, цепи. И один из брошенных из толпы камней попал‑таки в голову главному редактору главной майданной газеты страны. Бутусов в тяжелом состоянии попал в больницу.

Его фото с перебинтованной головой я увидел на его личной странице в Facebook, когда решил опять окунуться в информационную пучину очередного украинского Майдана. Я тут же написал Юре какие‑то ободряющие слова с пожеланием выздоровления, что он герой, что среди этой драки он единственный, кто встал между двумя силами, чтобы остановить безумие. Я искренне думал, что Юра наконец‑то поймет, что бунт, толпа, революция — не способ решать проблемы страны.

Камень, прилетевший в голову от беснующейся толпы, возможно, вправит мозги лучше, чем бесконечные интеллектуальные споры на интернет‑форумах.

Юра был рад поддержке и вроде бы искренне хотел мира, но страсти накалялись, а начальник, тот, кто платил ему деньги, требовал другого.

2 декабря Турчинов объявил всем сторонникам Майдана призыв к блокированию административных зданий, резко обостряя обстановку в столице.

В те дни Янукович вел себя беспечно и как‑то отстраненно, он еще был уверен в своих силах. Противостояние милиции и толпы шло с переменным успехом на крошечном пятачке в центре Киева. Сам же город жил своей обычной жизнью. Депутаты собирались в Раде на свои совещания, то принимали какие‑то законы, то их отменяли, а количество палаток и баррикад медленно, но неуклонно росло. Стычки продолжали происходить, но все старались вести себя в рамках и удерживались от насилия.

Бутусов все время звал меня в Киев посмотреть вживую, чем живет второй Майдан, все хотел показать мне этих чистых, светлых, одухотворенных людей.

“Они все хотят мира”, — уверял Юра.

Такая митинговая тягомотина тянулась весь декабрь, вплоть до середины января. Но потом что‑то резко стало меняться, стычки стали агрессивнее.

 

...

Из противников Майдана на странице Бутусова в Facebook остался, кажется, только я. Из старой дружбы, взаимного уважения он продолжал еще держать меня во “фрэндах”.

Но в середине января — неожиданно, без всяких предупреждений и взаимных объяснений, — Юра Бутусов вдруг полностью обрывает все наши контакты. Блокирует мне доступ к его странице Facebook, Цензору и отключает телефон.

Я до сих пор задаюсь вопросом, что же произошло тогда у них внутри, в мозговом центре того Майдана? Какой неведомый начальник дал тот приказ: “Порвать все связи с кем‑либо из России и идти на жесткое обострение”.

Наше общение с Бутусовым, которое не прерывалось более 10 лет, полностью прекратилось именно в тот день, 18 января 2014 года.

А уже 19‑го обстановка в Киеве и во всей Украине резко радикализировалась.

Война (Лето 2014)

В те горячие военные дни я стал чаще заходить на сайты наших украинских проектов и смотреть, что пишут они? А там, как и во всей украинской прессе, потоком лилась ненависть к России.

“Жители Донбасса, защитники ДНР — бандиты, Путин — х. ло, Россия — империя зла”.

— Остановите эти тексты, — была первая моя реакция, адресованная Константину, киевскому директору Finance.ua.

Но в ответ я почувствовал неприятие. Они не будут этого делать, так как согласны с такой позицией.

— Тогда я закрою компанию, — был мой ответ. — Зачем мне нужен украинский проект, если он разжигает антироссийскую истерию? Я понимаю, что у вас, возможно, иные взгляды на ситуацию, и вы ставите в новости то, что считаете верным. Но мне‑то это зачем? Контрольный пакет у нас с Mail.ру. Мы владеем этой компанией, и я не хочу видеть на наших страницах антироссийскую ложь.

Но по тону разговора на том конце провода было понятно, что он не хочет уступать. Стена взаимная отчуждения пролегла и тут.

— Какой тогда выход? — спросил меня Константин.

— Я вижу три выхода, — предложил я.

Первый — вы выкупаете наш пакет и после этого можете писать там, что хотите. Цену можно назвать любую, мне уже все равно. В такой Украине мы работать не будем.

Второй — мы закрываем компанию, чтобы прекратить сам спор. Я готов списать нашу инвестицию в ноль, но с нашего ресурса должен прекратиться поток “киевской” лжи.

Или третье — вы прекращаете выпускать новости о политике. Полностью.

Полный стопор политический новостей! В конце концов, вы — финансовый портал, у вас хватает новостей об экономике и финансах. От такой “нейтральной” политической позиции ресурс только выиграет.

Константин подумал и предложил свой, четвертый вариант.

Ситуация тупиковая, и если уж вы, “Русские Фонды”, готовы списать инвестицию в ноль, то он предлагает отдать ему акции за символическую цену.

— То есть даром? — переспросил я.

— Да, даром. Вам же все равно не нужна Украина.

— Костя, я готов потерять все, готов списать инвестицию в ноль. Но я не готов ничего дарить! Даром мы ничего вам не отдадим! Или мы закрываем компанию или вы прекращаете писать о политике.

Лишних денег у нашего киевского директора на выкуп акций не было, и он выбрал третий вариант.

Политические новости исчезли со страниц FINANCE.UA.

Итоги (2015 год)

У любого рынка есть костяк — его хребет и скелет. Лидеры рынка собирают основную прибыль, она и является источником общего роста.

Кто совершает самые знаковые сделки и покупки в американском интернете?

Это прежде всего его основные игроки: Google, Microsoft, Facebook. Они делают и многомиллиардные сделки, и покупки поменьше. Они формируют культуру рынка, задают тренды в спросе и предложениях, ту атмосферу, в которой и рождаются будущие интернет‑звезды.

Та же ситуация в России.

Основные покупки идут от основной тройки: Яндекс, Mail и Рамблер. Это костяк русского интернета — его ориентир. Они капитализированы, генерируют довольно большую прибыль и задают тренды рынку: куда расти и что делать. Есть у нас и свои делегаты на верхнем уровне мирового интернета, Юра Мильнер — как яркий их пример.

А что Украина?

Как изменилась картинка ее интернета, в особенности после двух последних трагических лет?

На сегодня в десятке самых посещаемых сайтов Украины так и остались ведущие американские порталы Google, Youtube, Facebook и российские Яндекс, Мail, Вконтакте и Одноклассники. Из украинских порталов заметным остался только почтовик Ukr.net, он замыкает ведущую десятку. Остальные украинские проекты, которые еще два‑три года назад претендовали на звание лидера Уанета, тихо растворились в первой сотне.

Почему так случилось?

Если еще в 2007‑м акционеры основных украинских порталов смотрели на них с точки зрения развития и возможной консолидации, то сейчас у этих акционеров такой цели уже нет.

Порталом Ukr.net владеет Михаил Комиссарук. Портал что‑то зарабатывает, но больших доходов на рекламном рынке сегодняшней Украины нет. А конкурировать с американскими и российскими монстрами в одиночку ему не по силам.

Поисковик Мета и другие проекты, которые входят в единый холдинг, принадлежат нам, “Русским Фондам” и Mail.ru. У нас с Мейлом разные взгляды на ситуацию, но мы точно сходимся в одном — мы не будем далее развивать наши украинские проекты. Мейл — по коммерческим, я — по политическим мотивам, но больше мы не заинтересованы в развитии этих проектов.

Еще более сложная акционерная ситуация в трех оставшихся порталах — Бигмире, i.ua и Tochka.net. Их хозяином в результате идиотской сделки стал Сергей Курченко, сбежавший вместе с Януковичем в Россию и являющийся персоной нон‑грата на Украине. Подумайте, заинтересован ли человек в развитии чего‑либо в стране, которая его выгнала?

И в результате оказалось, что на этот момент сама Украина, ее граждане и компании не владеют ни одним из проектов, который мог бы стать основой украинского интернета, его костяком.

У Украины на сегодня нет базы для формирования собственного общенационального игрока. А это означает, что нет ЛИДЕРА, который генерировал бы устойчивую прибыль и мог бы стать основой общего развития.

И потому плодятся в безмерном количестве сайты, проекты, которые в гонке за крошечными доходами вынуждены демпинговать, выкручиваться, выживать, а не развиваться. Халява, демпинг, бесконечные баннерокрутилки, тизерные сети заполонили украинский интернет.

Рядом стоит огромный город мирового и русского интернета с его домами и небоскребами, а украинская Сеть постепенно превращается в большой колхозный рынок с кучей лотошников и перекупщиков.

Украина не интересна инвесторам.

За все годы, что мы работали на Украине, мы вообще не увидели ни одного крупного иностранного игрока. И дело совсем не в войне. Даже в пухлом 2007‑м, когда у власти был прозападный Ющенко, из внешних игроков Уанетом интересовались только мы с Мильнером.

В те годы я не увидел и внутренних украинских инвесторов. Странная особенность у Украины. Там отсутствует внутренний частный инвестор с чеком хотя бы в 1‑2‑3 млн долларов. Максимальная сумма, на которую готов раскошелиться украинец — 100 000 долларов, да и то — если ему сразу принесут контрольный пакет и покажут, как он вернет вложенное уже через полгода.

Рисковать в интернете своими деньгами никто не готов.

Там есть, конечно, олигархи с сотнями миллионов, но и раньше, и сейчас они заняты совсем другими делами и от интернета далеки. У них в голове политика и крупные схемы.

Возможно, когда‑то какой‑то гетман и решит снова пойти в Сеть, но у них в памяти еще долго будет пример Сергея Курченко. Вряд ли кто‑то еще раз захочет наступать на подобные грабли.

Если все проиграли, то кто же тогда выиграл? Кто же оказался победителем в этой беспощадной схватке за Украину?

Когда я задумываюсь над этим вопросом, то, как ни грустно в этом признаться, — победил Сensor.net.

Тот самый Цензор, который еще в 2005‑м я предлагал выкупить у Бутусова за 100 000 долларов. За сто он не согласился. Но предложи я ему тогда хотя бы сто пятьдесят — и сделка была бы. За двести — так уж точно. Он перестал бы гнать джинсу, налаживал бы продажу рекламы, и постепенно Цензор превратился бы пусть в небольшое, но цивилизованное СМИ.

Но сделка не состоялась, и Юра Бутусов выбрал политику, поставив на Турчинова.

И в результате сегодняшний украинский интернет — это сплошное поле мелких информационных сайтов — огромный бесконечный Цензор.

***

Юрий Бутусов: “Васильев все время твердил — русские и украинцы должны объединится” 

“Страна” обратилась к  главреду издания “Цензор.нет” Юрию Бутусову с просьбой прокомментировать описанное в книге Сергея Васильева. Бутусов сказал нам, что шокирован прочитанным. Ниже мы приводим его комментарий.

Про знакомство с Сергеем Васильевым

С Сергеем Васильевым я познакомился в 2005 году. Был у меня на “Цензоре” такой “форумчанин”, который постоянно ругал украинскую революцию, и очень по-хамски выражался, в том числе, с использованием матерных выражений. Он позволил себе оскорбления в мой адрес. Поэтому я сказал, чтобы он встретился со мной лицом к лицу и сказал это в глаза. Мы договорились о встрече, и надо отдать ему должное, действительно Васильев прилетел в Киев и так мы познакомились. Он искренне извинился за свое некорректное поведение, мы пожали руки. Но с тех пор я с ним встречался в жизни всего несколько раз. Так что меня, если честно, удивляет, что он в принципе уделил мне какое-то место в своей книге.

Я, если честно, поражен эпистолярным творчеством Сергея Васильева. Я в шоке, что он нашел время в книге обо мне написать. Наверно, это потому что он постоянно проводил время на форуме “Цензора”. Для меня это было забавно — мультимиллионер из России проводит свободное время на форуме, обсуждая украинскую политику. Но я поражен, зачем он вообще обо мне писал в книге, потому что меня с этим человеком связывало очень редкое общение. Мы не были единомышленниками. Непонятно вообще, зачем он вспомнил мое имя в книге. 

Про разрыв отношений

В финансах Сергей Васильев человек абсолютно компетентный. Но помимо этого, он большой ценитель красоты. Он, как настоящий русский барин, купил себе усадьбу, которая принадлежала в имперской России князьям Куракиным — он там коллекционирует старину, красивые вещи. Но есть у него одна тема, в которой он абсолютный невежа и хам — это вопрос Украины.

Он всегда был повернут на этой теме, все время твердил “русские и украинцы должны объединиться” — у него был какой-то бзик, который абсолютно снес ему голову во время российской агрессии на востоке Украины. В это время мы с ним и разошлись. Поскольку он, естественно, горячо выступал против Майдана (против обоих Майданов), и поддерживал агрессию России, публично радовался гибели украинцев. Он начал писать мне гадости — мол “кровавая хунта убивает мирных людей Донбасса за русский язык”. Вот странный человек — сам в России обустраивает усадьбу Куракиных, а тут он мне указывает, как мне лучше жить и обвиняет в чем-то — это было просто смешно.

В последний раз, когда он мне писал, это было 18 февраля 2015 года — он очень радовался, что в Дебальцево российские войска убивают украинцев. У меня сохранилось его сообщение в телефоне, привожу точный смысл: “Вот, мы одержали там победу, а завтра мы возьмем Киев! Мы к вам придем!”.

Сам он родом из восточной Украины, и у него на этой почве всегда было нечто напоминающее расстройство личности. Мне он напомнил своим поведением “Игры разума” — я видел, что человек в каких-то разных реалиях существует.

О покупке “Цензора”

Он предлагал купить “Цензор”, действительно. Но это было абсолютно немыслимо. Мы не были близкими людьми, и мне вообще это предложение показалось странным. Абсурд вообще, что он об этом говорит, потому что это даже не рассматривалось как деловое предложение! Это вообще не было темой для обсуждения. Человек просто сидит за кофе и говорит: “Я тут все покупаю, покупаю  Ukr.net за 100 млн долларов, давай-ка я за 100 тысяч куплю “Цензор”. Вот в таком духе. Поэтому естественно, что с таким подходом он не купил ни Ukr.net, ни “Цензор”. Как вообще можно об этом писать в книге?! Если писать обо всем, что говоришь за кофе, это будет просто графоманство какое-то.

Про Анну Герман и Александра Турчинова

Конечно, я не устраивал никакой встречи Сергею Васильеву с Анной Герман, когда она была замглавы Администрации президента Януковича. Это бред. Это вообще сложно комментировать. Человек приехал сюда, у него есть деньги, свой круг общения. Где я, и где он?! Как я могу устраивать встречу?!

Про Турчинова тоже написан абсолютный бред. Вообще я не понимаю, зачем он написал весь этот бред в книге”.

Ярослав Максимович: “Сергей и прав, и не прав” 

Ярослав Максимович, бывший владелец крупного украинского интернет-аукциона “Аuction.ua”, также поделился со “Страной” своим мнением о книге и ее авторе.

О Сергее Васильеве

В тот момент, когда на меня вышел Сергей Васильев, я рассматривал целых три предложения об инвестициях: одно от поляков, второе — от украинцев, и третье — от россиян, то есть, от Васильева. Причем он предлагал мне меньше, чем поляки. Меньше всего давали украинцы. Но я в итоге договорился с Сергеем, а не с поляками, во-первых, потому что человек приятный, а во-вторых, потому что он предлагал не только инвестиции, а и нетворкниг (контакты) и выходы на россиян. Российские сервисы ведь доминировали (и доминируют) на нашей территории.

Васильев — огромный молодец. Он влил в украинский интернет (только через наш проект) очень много денег — не меньше 1 миллиона долларов. Мы сотрудников за эти деньги обучили, потом наши деньги в виде рекламы ушли веб-мастерам, они за наши деньги раскручивались, создавали сайты, создали много рабочих мест, дали подняться и другим сайтам... То есть, деньги Васильева зашли в Украину через наш проект и разошлись по рынку, дав толчок всей отрасли.

Но сейчас у него своя гражданская позиция, что Россия — это правильно, а Украина — это неправильно. У меня с ним на этой почве были споры, но есть то, что есть. Мы с ним до сих пор общаемся, просто политику не затрагиваем. Потому что все-таки он молодец, я ему благодарен, что он поддержал нашу компанию, и нам с его помощью удалось расти.

О продаже “Аукцион.ua”

По поводу договоренности о продаже моего ресурса “Аукцион.ua” — наверное, Сергей Васильев знает больше меня о том, как все это происходило, как они договаривались. Он пишет в книге, что нашу компанию купили, потому что она шла “в довесок” к аналогичной российской компании. Я видел эту ситуацию иначе.

У нас с польским аукционом Aukro, который появился на украинском рынке в 2010 году, была конкуренция. Поляки тратили в месяц 200-300 тысяч долларов только на рекламу, которая была направлена против моего ресурса, они отжимали у нас 2-3% аудитории в месяц. Им было проще и выгоднее нас, своего конкурента, купить, чем тратить все больше рекламных бюджетов на то, чтобы нас постепенно “затопить” — ведь еще не факт, что мы бы не выплыли из этой ситуации и не потеснили их потом. Ну а когда они нас купили, им не было смысла держать две команды, которые по сути делали одно и то же на рынке — поэтому нас в итоге и закрыли. Поддерживать наш сайт было экономически нецелесообразно. А той подоплеки, которую описал Сергей, о продаже “Аuction.ua” я не знаю — я только что об этом в книге прочитал.

Об украинском интернете и его перспективах

Сергей Васильев и прав, и не прав в плане характеристики украинского рынка интернета в последней главе книги. По факту в Украине действительно нет больших государственных, национальных проектов. Но с другой стороны, а зачем нужен чисто украинский сайт? Мне вот, например, непонятно, зачем нужны чисто украинские “Одноклассники” или “ВКонтакте”? Украине не нужно создавать свой, украинский Фейсбук.

Нужно понимать, что интернет стирает границы. И людям сейчас не нужны границы — мол, хочу общаться с людьми только из своего хутора, а из соседнего — не хочу. Плюс, большая часть населения Украины русскоязычная. И у нас русские и русскоязычные ресурсы могут позволить себе тратить на раскрутку гораздо больше денег, чем украинские, по чисто экономическим причинам.

Кроме того, украинским проектам нет смысла развиваться здесь — им выгоднее развиваться на международном рынке, не обязательно нужно быть главным сайтом в Украине, тем более, что для развития в Украине нужно вкладывать очень много денег, а сейчас их на рынке ни у кого нет. И если украинский проект “взлетит”, то в рамках Украины ему уже будет тесно, он уже выйдет на международный уровень. Из локальных ресурсов вряд ли у кого-то есть перспективы, потому что глобализация диктует свои условия.

Михаил Комиссарук: “Потенциал украинских IT сравним с потенциалом всех остальных отраслей нашей экономики вместе взятых”

Поделился со “Страной” своими мыслями и Михаил Комиссарук, владелец проекта Ukr.net.

“Не буду комментировать политические оценки Сергея Васильева. Мы с ним по разные стороны баррикад. Что касается оценок перспектив украинского интернета. Я вижу огромный потенциал в индустрии информационно-коммуникационных технологий. Сравнимый с потенциалом всех остальных отраслей украинской экономики вместе взятых. В Украине есть несколько сот тысяч  талантливых и образованных специалистов. Даже экспорт “сырья” (аутсорсинг, аутстафинг — продажа человеко-часов иностранным заказчикам) может приносить несколько десятков миллиардов долларов в год.

На порядок, как минимум, выгодней производить и продавать конечный продукт: интернет(мобильные) сервисы, как для бизнеса, так и для частного пользователя.

Пример успешной системы украинского производства — Приват24. Это, по сути интернет-бизнес в сегментах е-commerce и финансовых услуг, возможно, даже экосреда, с реальным потенциалом международной экспансии. Есть еще ряд украинских стартапов, ставших успешными международными проектами, называть которые остерегусь.

Но есть ряд серьезных препятствий. Прежде всего — это бизнес-климат, валютное регулирование, налоги, инвестиции. Проект может зародиться в Украине. Но если здесь его основатели и инвесторы не будут чувствовать уверенность в безопасности своего бизнеса, то они очень быстро могут принять решение перевести его в другую юрисдикцию.Кормовая база силовиков резко сократилась в силу известных обстоятельств. И они, к сожалению, обсели как мухи украинский Hi Tech. Если и дальше кошмарить бизнес, все больше людей будут принимать решение не связывать свое бизнес-будущее с Украиной, поодиночке и целыми компаниями. Таких примеров более чем достаточно. Этот вопрос нужно решить срочно. Жестко. На высшем государственном уровне. Иначе наш колоссальный потенциал не будет реализован.    

В мире много свободных дешевых денег, которые ищут прорывные идеи. У нас есть талантливые предприниматели и квалифицированные специалисты. Дело за малым — политической волей”.

Анастасия ПАСЮТИНА