Как президент Чехии оказался госизменником

Есть такое событие — это суд над президентом Чехии Вацлавом Клаусом. Его многочисленные противники по всему миру мечтать не могли о такой прекрасной мести ворчливому старику-критикану, и вдруг чешский сенат сделал им роскошный подарок. За два дня до окончания президентских полномочий Клауса сенаторы отправили его под суд за государственную измену, как Милошевича или Мубарака. 

Уже по одному только длинному списку врагов видно, что Вацлав Клаус — не просто какой-нибудь проходной восточноевропейский политик. Масштабы его личности значительно превосходят экономические, демографические и территориальные масштабы его родной Чехии. Вацлав Клаус удивительным образом совмещает в себе самые разные таланты. Он — успешный политик, который остается в Чехии на первых ролях со времен “бархатной революции”. Он — признанный экономист, проводивший в Чехии рыночные реформы и предсказавший сценарий кризиса евро еще в начале 2000-х. Наконец, он — один из крупнейших консервативных мыслителей нашей с вами современности, защищающий ценности капитализма, демократии и здравого смысла от наступающих левых и “зеленых”. 

Гармоничнее всего Клаус смотрелся бы где-нибудь рядом с Роном Полом, в либертарианском крыле Республиканской партии США. Но ему выпало родиться в Чехии. Выпало так выпало. С чувством здорового чешского патриотизма Клаус, в отличие от многих своих соотечественников, не стал бегать от советских танков по заграницам, сдержал свою ненависть к социализму, остался в стране и сделал для нее все, что мог. 

А мог он очень многое. Вацлав Клаус никогда не занимался правозащитной болтовней — только практическими вещами. Он прекрасно понимал, что удвоение подушевого ВВП Чехии гораздо полезнее для дела свободы и демократии, чем тонны диссидентских пьес и выступлений. Его не было среди лидеров “бархатной революции” 1989 года, которым достались лавры освободителей Восточной Европы. Зато уже через месяц он занял пост министра финансов, а потом премьера, взяв на себя ответственность за малопривлекательную хозяйственную часть вывода Чехии из руин реального социализма. И пока президент Гавел срывал овации, рассказывая на международных форумах о том, что правда и свобода все победят, премьер Клаус обеспечивал практическую основу для этой победы, разгребая завалы рухнувшей плановой экономики. 

Переход к рынку получился у Клауса лучше, чем у кого-либо из его коллег-реформаторов из соцлагеря. Уже в 1993 году в Чехию вернулся экономический рост. И в 1990-е годы, и сейчас Чехия остается страной с самым высоким подушевым ВВП среди государств бывшего соцлагеря. Но невозможно переделать плановую экономику в рыночную и никого не обидеть. Поэтому в Чехии больше любят чистоплюя Гавела, который много и красиво говорил, но ничего не делал. А Клауса любят не особенно, потому что это он отпускал цены, приватизировал заводы и девальвировал крону. 

На международном уровне Клаус тоже не встретил особой любви. Так хорошо было с президентом Гавелом — дедушка ни во что не влезал, только возвышенно грустил и повторял милые гуманистические банальности. А когда в 2003 году президентом Чехии стал Клаус, все изменилось. Он начал везде соваться, задавать неудобные вопросы, критиковать, указывать на ошибки и расхождения. Всегда исходил только из национальных интересов Чехии и совершенно не желал жертвовать ими ради общеевропейских ценностей и солидарности. 

Например, Клаус до упора отказывался подписывать Лиссабонский договор, потому что он невыгоден Чехии. Так он не только Чехии, он почти всем странам Восточной Европы невыгоден, но они же подписали и не вякают. То же самое с зоной евро: с начала 2000-х чешский президент катался по всей Европе, подробно рассказывая об экономических рисках этой задумки. Отпугивал от валютного союза перспективных участников. Как их теперь заманишь в еврозону после того, как мрачные предсказания Клауса сбылись? 

Клаус упорно не хотел вливаться в единую внешнюю политику Евросоюза. То откажется признавать независимость Косова, то раскритикует Киотский протокол и фанатичную веру в глобальное потепление. То вообще заявит что-нибудь недопустимо пророссийское: например, что Европе надо уделять больше внимания отношениям с большой Россией, чем с разной мелочевкой вроде Эстонии или Литвы. Так и сказал: “чем маленькой Эстонии или Литве” — их президенты тогда сильно возмущались. Так же возмущались, когда Клаус — единственный президент на всю Восточную Европу — поддержал в российско-грузинской войне не Грузию, а Россию, пояснив, что случай Косова ничем не отличается от Абхазии или Южной Осетии. 

Своей строптивостью и упертостью Клаус нажил кучу врагов и в Чехии, и за границей, поэтому удивительно скорее не то, что его судят, а то, что дело дошло до суда только сейчас. Всего за два дня до окончания второго, и последнего, президентского срока Клауса чешские сенаторы-социалисты с перевесом в несколько голосов высказались за то, чтобы подать против уходящего президента иск в конституционный суд. Создателя современной независимой Чехии обвинили в государственной измене. 

Судя по списку обвинений, Клаус изменял государственным интересам Чехии на протяжении всей своей карьеры. Например, там есть такая замечательная измена — медлил с подписанием новых приложений к Лиссабонскому договору. А еще — медлил с назначением конституционных судей. Как будто президента в Чехии избирают для того, чтобы он подписывал все подряд не глядя и таким же образом назначал кого попало на важнейшие посты в государстве. 

Но главная претензия к Клаусу в том, что он объявил в январе этого года амнистию в честь 20-летия чешской независимости. Претензия абсолютно популистская. Клаус не выпускал на свободу ни убийц, ни насильников. Почти все, кого коснулась амнистия, осуждены или находятся под следствием за экономические преступления. Освободили в основном тех, кому за 70; тех, кто сидит за легкие, ненасильственные правонарушения; тех, кто находится под следствием более восьми лет. Клаус как нельзя лучше представляет, в каких условиях строилась чешская рыночная экономика в 90-х, как законодательство отставало от экономических реалий, насколько мутными были правила игры, поэтому решил, что эти нарушители уже насиделись достаточно. 

На свободу вышла примерно четверть чешских заключенных, что, конечно, немало. Но даже после такой массовой амнистии количество заключенных на душу населения в Чехии остается немного большим, чем в странах Западной Европы. Но, естественно, даже в Чехии массовый избиратель не готов проявлять гуманизм к экономическим преступникам. Уходящему президенту тут же вспомнили его реформы девяностых годов, и все встало на свои места. Коррумпированный приватизатор Клаус выпускает на свободу своих ограбивших чешский народ дружков. Сенаторы легко уловили эту волну народного недовольства, назвали амнистию госизменой и отправили президента под конституционный суд. 

Это решение сената уже осудили все, кто только может: и избранный президент Земан, и премьер Нечас, и министр иностранных дел Шварценберг. Все они — известные политические противники Вацлава Клауса, но, в отличие от подавших иск социал-демократов, они не заметили в действиях уходящего президента следов государственной измены.То, что эти следы заметят чешские судьи, тоже маловероятно. Слишком абсурдные обвинения — Клаус даже не выходил за пределы своих президентских полномочий, не говоря уже об измене родине. Заслуженному старику просто испортили праздничную атмосферу выхода на пенсию. Но не страшно, он переживет. Клаусу уже давно гарантировано достойное место в истории не только Чехии, но и всей Восточной Европы, и никакие мелкие пакости обиженных оппозиционеров здесь ничего не смогут изменить.

Максим САМОРУКОВ