Лауреат Пулитцеровской премии Лиакват Ахамед в одном из своих эссе о валютных войнах как-то писал, что Великая депрессия случилась в 1930-х гг. потому, что на мировой арене образовался своеобразный вакуум лидерства: Лондон был уже не в состоянии вести мировую экономику за собой, а Вашингтон еще не испытывал такого желания.
Подобные периоды экономического междуцарствия — закат одного мирового центра и возникновение другого — подробно изучались известным итальянским экономистом Джованни Арриги. Отталкиваясь от идей французского историка Фернана Броделя о взаимодействии цивилизаций и мир-системной теории американского социолога Иммануила Валлерстайна, Арриги предложил теорию циклического развития капитализма. Согласно этой теории на протяжении веков — от экономической гегемонии Венеции к Генуе, от Генуи к Фландрии, от Фландрии к Британии, от Британии к США — смена одного миропорядка другим сопровождалась небывалым ростом финансового сектора в стане увядающего лидера.
Объяснял он это просто: исчерпав очевидные возможности накапливать капитал за счет извлечения прибыли в реальном секторе, экономика страны-лидера переходила в режим разрастания сектора финансовых услуг и спекуляций. Это ознаменовывало собой “сигнальный кризис” — начало смены миропорядка и перехода экономической гегемонии к новому лидеру. Переход заканчивался “терминальным кризисом”, который всю мировую экономику погружал на некоторое время в хаос.
В монографии “Долгий двадцатый век”, опубликованной в 1994 г., Арриги высказал предположение, что сигнальным кризисом экономики США был распад Бреттон-Вудской системы в начале 1970-х, после чего последовала небывалая либерализация финансового сектора. Арриги считал, что в первой четверти XXI в. мы станем свидетелями терминального кризиса прежней системы миропорядка, после чего экономическая гегемония перейдет от США в Юго-Восточную Азию, в частности в Китай. Двадцать с лишним лет назад такая мысль была далеко не очевидной.
Степень хаоса при новой смене режима со слов Арриги должна была зависеть от двух факторов. Первое — это упорство США в сохранении прежнего миропорядка и отказ принять как должное возникновение новых центров мировой экономической активности. Второе — это развитие институтов в Китае и готовность страны взять на себя роль лидера в мире. В этом свете характер риторики нового президента Трампа как раз указывает на то, что США повторит классические ошибки экономических империй прошлого, замкнувшись на себе и не пытаясь способствовать мировой трансформации.
Тем временем Китай долго мялся в нерешительности. Но речь генсека ЦК КПК Си Цзиньпина о глобализации на экономическом форуме в Давосе на прошлой неделе однозначно свидетельствует о том, что Китай наконец созрел. Сайт форума лаконично описал основной посыл встречи 2017 г. примерно так: “Здравствуй, новый лидер, Китай! Прощай, США! Где место Европы в новом мировом порядке?” Перефразируя Ахамеда, Китай уже готов. Однако, согласно Арриги, хаос все равно придется пережить.
Максим БУЕВ, декан факультета экономики Европейского университета в Санкт-Петербурге