Глава RWE Петер Териум: “Выход из атомной энергетики — вызов, сравнимый с полетом человека на Луну”

В интервью г-н Териум рассказал о своем отношении к новой энергетической политике ФРГ и о том, каким образом концерн, которому агентство S&P понизило кредитный рейтинг до уровня ВВВ+, намерен вернуть утраченные позиции.

— Г-н Териум, что вы думаете о новой энергетической политике Германии, о выходе ФРГ из атомной энергетики?

— На мой взгляд, это выдающееся событие. И, конечно, громадный вызов, сравнимый, пожалуй, с первым полетом человека на Луну. Но в какой-либо другой стране это было бы и невозможно, — только в Германии. Если эксперимент будет успешным, то последователи найдутся во всем мире.

— Для RWE такие высказывания — нечто совершенно новое. Ваш предшественник Юрген Гроссманн боролся против новой энергетической политики и выхода из атомной энергетики.

— Действительно, Юрген Гроссманн решительно выступал за атомную энергетику. И это было абсолютно верно, когда шла дискуссия о новой энергетической политике, ведь тогда было необходимо использовать все возможные аргументы. Верно и то, что Юрген Гроссманн всегда излагал их очень ясно и прямо. Но это время дискуссий осталось в прошлом. Сейчас RWE участвует в осуществлении новой энергетической политики в меру своих сил и возможностей.

— Как вы лично относитесь к атомной энергетике?

— Я не сторонник упертости. Если компания предлагает надежные технологии, на которые есть спрос в какой-либо стране, то она должна продолжать свою работу. Это касается и атомной энергетики. Но мы понимаем, что общественное мнение Германии ядерную энергию больше не приемлет.

— Одним из ваших первых решений стало то, что RWE больше не делает ставку на атомную энергетику и в своем бизнесе за рубежом. Не хотели ли вы подать тем самым сигнал, что эра “атомных динозавров” подошла к концу?

— На то были прежде всего причины финансового и стратегического характера. Мы достигли — и не в последнюю очередь из-за новой энергетической политики — предела своих финансовых возможностей. Концерну RWE необходимо снижать долговую нагрузку и экономно расходовать инвестиции. Строительство новых атомных электростанций нам больше не по силам. Но эксплуатацию уже существующих АЭС мы продолжим на самом высоком уровне обеспечения безопасности.

— До назначения на пост председателя правления RWE вы руководили его дочерней фирмой Essent в Нидерландах. Как относятся в этой стране к новой энергетической политике Германии?

— Некоторые удивляются, что решение было принято буквально с сегодня на завтра. Большую роль играют здесь личные эмоции, то есть от народа с таким рациональным типом мышления, как у немцев, этого просто не ожидали. Страну, которая в течение стольких лет упорным трудом завоевывала свое благополучие, этим экспериментом выводят из безопасной зоны. Это удивило многих.

— За минувший год эйфория по поводу новой энергетической политики заметно улеглась сейчас и в Германии. А вы сами верите, что этот проект может стать успешным?

— Для меня вопрос не в том, удастся он или нет, а в том, каким образом он осуществится. Начинать всегда трудно, но есть и положительные моменты.

— Какие?

— Во-первых, налицо большая готовность и политиков, и промышленности, обеспечить успех этого проекта. Во-вторых, канцлер ФРГ Ангела Меркель взяла новую энергетическую политику под свой личный контроль, да и новый министр экологии Петер Альтмайер очень серьезно занимается этой темой. И в-третьих, первое испытание на прочность мы уже выдержали. Минувшей зимой мы временами работали на пределе возможностей, но, в конце концов, все завершилось благополучно. Случаев прекращения подачи электроэнергии не было, хотя от сети и было отключено восемь АЭС. Это говорит о качестве всей системы в целом.

— Означает ли это, что по поводу будущей зимы вы никоим образом не беспокоитесь?

— Ну, расслабляться в нашем деле нельзя никогда.

— По вашим словам, новая энергетическая политика Германии предоставляет RWE больше шансов, чем рисков. Что вы имеете в виду?

— Наши выгоды в способности справляться с большими сложными проектами, — и с финансовой, и с точки зрения обеспечения их логистики. Небольшой компании не по силам создать на расстоянии в 40 км от береговой линии парк ветряков стоимостью 1,5 млрд евро. Кроме того, для новой энергетической политики нам нужны более качественные сети, и мы направляем на это весьма значительные инвестиции. Серьезным бизнесом будущего станет интеграция, управление и организация оплаты счетов за электричество, поступающее с децентрализованных производителей электроэнергии. Например, с установленных на крышах домов солнечных панелей и расположенных в подвалах зданий мини-электростанций. Такие децентрализованные источники тепловой и электроэнергии мы намерены и сами предлагать больницам, торговым сетям и крупным жилым районам. Мы имеем хороший опыт партнерства с муниципальными образованиями, которые вот уже более ста лет являются нашими акционерами. Многие из них хотели бы построить у себя парк ветряков, однако им не хватает финансовых возможностей и ноу-хау. Мы же располагаем и тем, и другим.

— Но в любом случае положение RWE не так безоблачно. Иначе вы бы не стали начинать новую программу экономии издержек.

— Но мы делаем это не только лишь из-за новой энергетической политики. Это наша реакция и на ужесточение конкурентной борьбы. Например, у нас заметно упали показатели рентабельности производства электроэнергии. Скажем, когда в 2004 году мы только проектировали принятую на прошлой неделе в эксплуатацию и работающую на буром угле новую электростанцию, наша электроэнергия продавалась на бирже по цене от 65 до 80 евро за 1 МВт•ч. Сегодня же мы частенько получаем менее 50 евро.

— Агентство Standard & Poors лишило RWE рейтинга А. Значит ли это, что концерн покинул высшую лигу европейских энергокомпаний?

— Для нас важен баланс между долгами и доходами. Так что, в какой мере наши показатели соответствуют той или иной рейтинговой оценке, зависит не только от нас одних, поэтому это и не стоит драматизировать. Что нам нужно, так это стабильный доступ к рынку капитала. В прошлом при наличии рейтинговой оценки А он был гарантирован нам даже в самые тяжелые периоды экономического кризиса. Однако теперь, после понижения нам оценки, никаких ограничений в этом плане мы не заметили. Кроме того, мы ведь не единственные, кому снизили рейтинг, и с оценкой BBB+ мы находимся сейчас во вполне достойном обществе. У других европейских энергоконцернов точно такой же рейтинг.

— Экономия издержек — само собой. А где RWE ищет новые резервы получения прибыли?

— В 2015 году RWE станет другим концерном — более мощным, стабильным и интернациональным. Например, мы собираемся расти и за рубежом в секторе возобновляемых энергий. Только что мы купили в Польше парк ветряков, а в Германии и Великобритании планируем строительство новых мощностей по производству этого типа энергии. Расширить свой бизнес мы намерены и в сфере нефте- и газодобычи. Это единственная область, в которой мы работаем за пределами Европы. В остальном же мы концентрируемся на основных для нас регионах — европейский северо-запад и Восточная Европа плюс Турция.

— В этом плане RWE отличается от E.ON. Ваш конкурент инвестирует в Бразилии и в Азии. Почему не делаете этого вы?

— Потому что мы хорошо знаем свои основные регионы и кроме всех ступенек создания стоимости обеспечиваем еще и получение добавленной стоимости. Не думаю, что в Китае ждут, когда придет RWE и построит там новую электростанцию.

— Ваш предшественник заплатил за нидерландскую энергокомпанию Essent более 8 млрд евро. А вы уже выбрали себе подходящий объект для приобретения?

— Крупных покупок мы позволить себе сейчас не можем. Это однозначно исключено. В рамках же нашего инвестиционного бюджета, который равняется примерно 4 млрд евро в год, кое-какие небольшие приобретения возможны.

Перевод Александра ПОЛОЦКОГО