“Доля Березовского в “Русале” была дефектной”

В Высоком суде Лондона, где рассматривается иск Бориса Березовского к Роману Абрамовичу, продолжаются итоговые выступления адвокатов. В четверг продолжается речь Али Малека, адвоката экс-совладельца Красноярского алюминиевого завода и владельца Coalco Василия Анисомова. Адвокат пытается убедить судью, что Березовский не имел своей доли в “Русале”. Подробности в онлайн-репортаже “Газеты.Ru” из зала суда.

В зале суда присутствуют оба оппонента — Борис Березовский и Роман Абрамович, а также Евгений Швидлер. Без традиционных опозданий подъехала судья Элизабет Глостер. В четверг продолжение речи юриста Али Малека.

Абрамович выступает ответчиком по иску Березовского. Истец пытается доказать, что под давлением Абрамовича был вынужден продать в 2000—2003 годах доли в нескольких российских компаниях, в том числе в “Сибнефти”, по цене существенно ниже рыночной. Ущерб Березовский оценил в $5,6 млрд.

По его мнению, Абрамович воспользовался изменением политической конъюнктуры — потерей влияния Березовского в Кремле и эмиграцией в Лондон, чтобы заставить его продать перспективные активы дешево.

Абрамович это опровергает, доказывая, что Березовский никогда не был реальным совладельцем бизнеса и получал выплаты лишь за стандартную для России 1990-х “крышу” и лоббистские услуги. Задача юристов Березовского — доказать наличие партнерских отношений между ним и Абрамовичем.

Малек начинает свое выступление утверждением, что нет никаких доказательств и, более того, совершенно невероятно, что у Березовского была доля в “Русале”.

Малек: “Мы полагаем, что доля Березовского была дефектной по российскому праву, даже если допустить, что она была. Но мы считаем, что никакой доли у него вообще не было”.

Малек полагает, что встреча в отеле “Дорчестер” была необходима Березовскому для того, чтобы подчеркнуть свою важность, так как “в тот момент (в период президентских выборов и после этого) он находился на пике политического влияния”.

Малек: “Никто из участников этой встречи, кроме самого Березовского, не считает, что в “Дорчестере” обсуждалось что-то важное. В письменных показаниях Березовского было много непоследовательности, особенно в отношении юридических консультаций на тему выбора права. Березовский не смог сказать, ни кто предоставлял эти консультации, ни когда. Все это говорит о том, что это было придумано.

Кроме того, Анисимов не может подтвердить существование договоренности между Березовским и Абрамовичем о применении британского права к сделкам по “Русалу”, в то время как Березовский утверждает, что именно Анисимов посоветовал Березовскому выбрать британское право”.

Малек считает, что рассказ Абрамовича, Швидлера и Дерипаски о том, как все было в “Дорчестере”, является правильным ходом событий, в то время как Березовский имеет ложное представление об этой встрече.

По поводу второй продажи “Русала”.

Малек: “Березовский утверждает, что ссылки на различных бенефициаров (ББ, Б1, БП и т. д.) в документации подтверждают его долю от второго транша по “Русалу”, а из итоговых документов его имя якобы намеренно исключили. Несомненно, это заявление Березовского является также обвинением в нечестности тех, кто занимался этой сделкой. Если бы подобный заговор сущестоввал, то в этом был бы задействован Анисимов. Но это не так. Анисимову задавали этот вопрос, и он подтвердил, что ни в каких заговорах против Березовского он не участвовал. Кроме того, Анисимов никогда не был обвинен в нечестности.

По версии Березовского, поручение исключить имя Березовского из документации Анисимову дал Дерипаска. Но сам Дерипаска отрицает, что у него была какая-то беседа с Анисимовым на эту тему, а Анисимов говорит, что не помнит, — это то, что мой коллега Рабинович назвал “амнезией Анисимова”. Но хочу заметить, что мы говорим о событиях семилетней давности, и вполне естественно, что их сложно помнить. Если бы данная инструкция действительно была выдана Дерипаской, это говорило бы о том, что он точно знает о бенефициарном владении Березовского. Дерипаска в своих показаниях этот факт отрицает.

Березовский также утверждает, что он был одним из покупателей алюминиевых активов и Анисимов, будучи одним из продавцов, якобы об этом знал. Причем по этому поводу у Березовского в его показаниях написано 14 страниц, а по поводу Босова, Черного и Рубена вместе взятых — всего 8. Березовский опирается для доказательства своей позиции на якобы знание Анисимова о том, что Березовский имел долю в “Русале”. При перекрестном допросе Березовский даже не смог задать ряд важных вопросов, которые, по идее, должен был бы задать, если допустить, что Анисимов знал о доли Березовского в “Русале”.

Судья: “Говорите ли вы, что я сейчас должна принять решение о знании Анисимова?”

Малек: “Да, ваша честь”.

Судья: “Но я не могу решить, знал ли Анисимов о доле Березовского в “Русале”. Это вне моей компетенции”.

Малек: “Но это решение принять необходимо, может быть, не прямо сейчас, но в вашем письменном заключении, потому что это играет значительную роль для дела, которое сейчас слушается в Канцлерском суде (имеется в виду судебное разбирательство между Березовским и наследниками Бадри Патаркацишвили). Если решение принято не будет, то в Канцлерском суде придется снова разбирать всю эту тему и это станет огромной тратой судебного времени”.

Время, которое запросил Малек для выступления, истекло. Слово переходит к адвокату со стороны ответчика Майклу Аткину. Он намеревается внести дополнительные поправки и комментарии.

Аткин: “Соглашение 1999 года — это единственный аргумент, на основании которого Березовский может утверждать, что он имел доли в алюминиевых активах. Поэтому ему необходимо доказать, что это соглашение существовало. А для этого ему, в свою очередь, необходимо доказать существование соглашения 1995 года. Но, как мы знаем, письменных договоренностей не было, то есть единственным свидетелем этому является один только Березовский. И, как сказал Абрамович, “суд может ему верить, только если считает его правдивым свидетелем”.

Любава АЛТУХОВА