Четыре сценария для экономики РФ: от “Большого Ирана” до “Нового Китая”

На внешние санкции и собственные экономические проблемы Россия ответила “внутренним капканом”: вместо политики стимулирования экономического роста сокращает расходы и делит оставшийся от более сытых времен пирог. Запас прочности у такой стабильности небольшой — один-два года, считает экономист Яков Миркин.

Ситуация в стране может выйти из-под контроля, а социальные риски — воплотиться в жизнь, если ВВП на душу населения снизится до 4,5-5 тыс. долларов, считает заведующий отделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН.

При этом динамика данного показателя не внушает оптимизма: 14,5 тыс. долларов в 2013 году, 12,9 тыс. долларов в 2014 году, 8,4 тыс. долларов в 2015 году.

Своими опасениями Миркин поделился с участниками конференции Russian Economic Challenge, организованной Московским центром Карнеги в бизнес-школе “Сколково” во вторник.

Русская служба Би-би-си коротко пересказывает ключевые моменты выступления экономиста ввиду их не только объяснительной, но и прогностической ценности.

“Модель экономики производна от модели поведения населения”

Чтобы понять, в какой точке мы оказались и почему, необходимо посмотреть на политические и экономические ценности, разделяемые российским обществом. Только 9% россиян в ответ на вопрос, какой тип государства по отношению к экономике более всего отвечает интересам страны, назвали государство, минимально вмешивающееся в экономику и предоставляющее максимальную свободу частному предпринимательству.

28% опрошенных назвали идеальным государство, которое в полной мере восстановит централизованное регулирование экономики и контроль над ценами, как в СССР. И 41% россиян выступили за более умеренный, но все-таки сценарий восстановления государственного сектора экономики (”Двадцать лет реформ глазами россиян: опыт многолетних социологических опросов” под редакцией М.К. Горшкова, Р. Крумма, В.В. Петухова).

Еще одна черта российского общественного сознания — достаточно высокая настроенческая жесткость людей: на картинке выше показано, сколько россиян испытывают часто или иногда желание “перестрелять всех тех, из-за кого жизнь в стране такая, какая есть”. Соответствующее желание не равносильно готовности к действиям, но тенденция внушает тревогу.

“В основе экономики мы имеем человека жесткого, ворующего, вывозящего капитал…”

Россия построила в некотором роде уникальную, офшоризованную, огосударствленную, сверхконцентрированную экономику.

Почти 80% входных и выходящих прямых инвестиций приходятся на офшоры.

Пару лет назад первый вице-премьер правительства Игорь Шувалов говорил о том, что доля государства в экономике достигает 50%; сейчас, вероятно, более 60%.

59% российских компаний имеют одного-трех собственников.

Регулятивное бремя в экономике все последние годы росло: объем Уголовного кодекса увеличился в 2,1 раза, КоАП — в 2,7 раза. Для чего это было нужно? Потому что в основе экономики — “человек ворующий, вывозящий капитал”.

Модель экономики “обмен сырья на бусы”

Россия зависит не только от экспорта, формируя за счет него порядка 50% федерального бюджета, — она зависит и от импорта: не только в товарной рознице, но и в том, что называется производством средств производства (станкостроение и так далее).

Мы — экономика 200 металлорежущих станков в месяц (это несколько процентов от количества списываемых станков), экономика одного трамвая в месяц, одного пиджака на 60 мужчин в год, пары брюк на 12 человек.

И помимо всего прочего, мы — экономика, очень сильно зависящая от одного ключевого клиента: Европейского союза, дающего 60% положительного торгового сальдо России.

Но ЕС официально пытается уйти от какой бы то ни было зависимости от нас. Между тем с Китаем у России глубоко отрицательное сальдо (то есть ввозится китайских товаров в страну больше, чем экспортируется российских товаров в КНР).

“В 2015 году ЦБ издал ровно в два раза больше нормативных актов, чем в 2013 году”

Страны быстро не растут при налоговом бремени 37-38% ВВП. Они растут быстро хотя бы при 30%.

Препятствием для роста становится и жесткая денежная политика, проводимая Центробанком, сверхвысокий процент (ключевая ставка в 11% годовых), а также возрастающее регулирование финансового сектора: двукратный рост нормативных актов ЦБ в 2015 году по сравнению с 2013 годом.

Кроме того, что мы живем в условиях сверхвысокого процента, мы попали в еще один капкан: в сжатие денежной массы, кредита. По насыщенности деньгами Россия занимает 69-е место в мире. По насыщенности кредитами (то есть их доступности) — 60-70-е место в мире. Так российские власти реагируют на кризис.

Мы не пытаемся стимулировать экономический рост, а продолжаем политику дележа сокращающегося пирога.

При этом экономика страны пока держится, и точками опоры выступают следующие факторы:

• Финансовый жирок, с которым страна подошла к кризису (минимальный госдолг, положительное сальдо торгового баланса, большие валютные резервы, долгое время — бездефицитный бюджет)

• Девальвация рубля

• Экономическое эмбарго в ответ на западные санкции, играющее на руку аграрному сектору и фармацевтической промышленности

• Военно-промышленный комплекс и связанные с ним отрасли

• Перенастройка на внутренние заказы (то есть вместо внешних исполнителей — переключение на внутренних производителей)

• “Серая” экономика: до кризиса, по оценкам Всемирного банка, она составляла 40% в России. Сейчас по всем показателям должна быть далеко за 50%. Это замечательный амортизатор, который удерживает экономику на плаву

Что делать? Четыре сценария на 2016 — 2025 годы

Сценарий I: “Цунами” (вероятность — 15%)

Под влиянием внешнего удара (крепкого доллара, низкой нефти на уровне 30-35 долларов за баррель, мировых финансовых кризисов) происходит замыкание России на самой себе, антизападничество. Предпринимается попытка рвануть вперед за счет административных методов с кратковременным ростом ВВП на 5-7% — и последующим тупиком. Это сценарий условного “Большого Ирана”, “Большой Венесуэлы”.

Сценарий II: “Замороженная экономика” (вероятность — 40%)

Это то, что мы сегодня имеем. Полузакрытая стагнационная экономика с устаревающими технологиями. Стабилизация на низком уровне. Все процессы заморожены. Заграница в этом заинтересована — лишь бы не дергались; между тем потихоньку сокращает зависимость от России как якорного поставщика сырья.

Сценарий III: “Управляемый холод” (вероятность — 35%)

Мы попадаем в франкистскую Испанию конца 50-х годов, когда всеми ненавидимый диктатор Франсиско Франко сделал одну простую вещь: создал правительство молодых технократов — и страна приоткрылась. Были заложены основы инфраструктуры, туризма, это делалось при поддержке США и Европы. Это та же самая стагнационная экономика, но с элементами модернизации и с “островами будущего”.

Сценарий IV: “Внезапный поворот” (вероятность — 5-10%)

Экономический сценарий “либеральнее самых либеральных”. Политика расширения вместо политики сжатия: дешевый кредит, умеренно заниженный курс рубля, сокращение налогового бремени. Это ступор Запада, потому что внутри России начинает осуществляться очень активная проевропейская экономическая политика.

Это, конечно, идеализм — и не-при-нашей-жизни. Но ведь в 1976 году никто не мог предсказать, что через два года Дэн Сяопин и так называемая “банда крепких стариков” в Китае вот так крепко повернут руль страны — и в итоге направят ее на современные рельсы.

Запас стабильности у России очень небольшой — один-два года. Поэтому нужно быстро давать правильные ответы.

Дмитрий БУЛИН