Во-первых, это был пример избирательного правосудия. А во-вторых, я смутно чувствовал, что силовики и чиновники разных уровней воспримут банкротство ЮКОСа как сигнал к действию. Собственно, так и произошло: чиновники либо забирали чужой бизнес, либо садились на ренту со стабильно работающих компаний. Конечно, есть много примеров — особенно в малом и среднем бизнесе, особенно в IT, — которых эти процессы никак не коснулись. Но я говорю о системе государственного капитализма в целом — она началась именно тогда, с “дела ЮКОСа”, и закостенела к концу 2010-х.
То, что поначалу выглядело как законное действие властей, легло в основу перекошенной экономической системы и произвело на свет, например, такого монстра, как второе “дело ЮКОСа”. С которым все те же мои знакомые уже мириться не хотели. Второе, абсурдное, дело — это уже продукт системы, порожденной первым делом. Оно было необходимо, чтобы система продолжала нормально работать.
Теперь — про Крым и Украину. Пока, как и осенью 2003-го, ничего страшного вроде не случилось. Как сказал Путин, “все было сделано без единого выстрела”. Он вообще вчера мастерски, как и 10 лет назад, переманил на свою сторону многих моих знакомых. Но вообще-то опять есть несправедливость: мы вмешались в дела суверенного государства по совершенно надуманному поводу. И тем самым еще отодвинули границы возможного. Российское телевидение закрепило эти новые границы в сознании масс. Как новыми возможностями воспользуется власть? Я не в силах это прогнозировать, но мне кажется, что, как было второе “дело ЮКОСа”, будет и повторение украинской истории. Оно будет казаться абсурдным, “нецивилизованным”, невозможным тем, кого сейчас Путин убедил в своей правоте. Но население его поддержит, а сомневающиеся будут выглядеть почти (или не почти) предателями.
Сейчас уже не разберешь, говорила Меркель в разговоре с Обамой про “другой мир”, в котором живет Путин, или нет. Но этот мир существует. И мы в него смело шагнули.