Борис Грозовский: “Ваши политики вынуждены проводить реформы так, чтобы союзникам хуже не стало”

В Украине есть два главных преимущества для проведения реформ во время войны. Первое состоит в том, что при власти Януковича было плохо всё. Когда институты находятся в хорошем состоянии, их реформировать труднее. Если вы знаете, что милиция занимается вымогательством взяток и зарабатыванием денег для себя, а не защитой населения, то реформировать такую систему проще, так как всем понятно, что своего основного предназначения эти органы не исполняют. То есть, вы можете начать существовать во всех реформированных сферах качественно по-новому. Вторым преимуществом стало гигантское национальное воодушевление и рост социального капитала за счет Евромайдана. Это прекрасное базовое условие для проведения реформ: люди могут друг другу доверять и быть на стороне общественных интересов.

В России, например, сейчас нельзя провести ни одной успешной реформы не потому что Путин сидит и никуда идти не собирается. Главным образом они не могут быть проведены, потому что у страны слишком много денег. Когда у страны много денег, она может решать любую проблему, заливая в дыры денежные средства и погашая любое неудовольствие “покупкой” людей. Таким образом, проблема недовольства быстро снимается — становится всё хорошо и реформы уже не проводятся. В крайнем выражении это называется “голландской болезнью”, когда цены поднимаются, происходит “ожирение” и страна утрачивает способность вообще двигаться. В России эта ситуация усугубляется еще и тем, что гигантские деньги тратятся на большие инфраструктурные проекты вроде Олимпиады в Сочи. В Украине такой проблемы нет, но одновременно это означает, что практически любой кредит МВФ очень сильно снижает стимул к реформам: чем успешнее выбиваются деньги из Европы, тем меньше необходимости что-то делать самим.

Я вижу две главных проблемы при проведении успешных реформ. Первая заключается в “итальянской болезни”, которую Луидже Зингалес определил как “кумовской капитализм”. Это семейные связи и клановость с идеологией “плохо человек своему не сделает”. Это приводит к тому, что в экономике, бизнесе и вообще в стране не действуют принципы меритократии: люди добиваются успеха, власти и денег не потому, что они лучшие в своей области, а потому что они чьи-то родственники. Пока есть ощущение, что, несмотря на бегство Януковича и его семейки, в целом в Украине ничего не произошло. Может, эта болезнь не такая сильная, как в Италии или Греции, но все лучшие госконтракты все равно получают фирмы своих людей, а многие бизнесы чиновников записываются на детей. Таким образом, “экономика для своих” не позволяет создавать конкурентную среду.

Вторая проблема состоит в том, что политики, которые будут проводить непопулярные реформы, просто вынуждены будут делать это так, чтобы союзникам хуже не стало. Во время войны эта проблема вырастает до совершенно ужасающих размеров.

Когда у тебя не работают институты и одновременно идет гибридная война, ты не можешь провести налоговую реформу в этой ситуации так, чтобы Игорю Коломойскому стало хуже. Потому что именно он выполняет важную оборонительную функцию для одного из ключевых регионов.

Эта же проблема касается и других сфер жизни. Допустим, мы проводим реформу правоохранительных органов. Но как только мы её осуществляем, при этом сокращая милицию в три раза, сразу же на улице оказываются неизвестно чем занятые “беркутовцы” или обычные милиционеры. Понятно, что они особых симпатий к тем, кто их уволил, не испытывают. И что они делают? Организовывают какие-то пророссийские выступления у себя в регионе. Поэтому, в принципе, любая другая реформа, особенно проведенная в регионах, может погубить какого угодно политика, даже с самыми высокими рейтингами поддержки.

У меня такое ощущение, что если сейчас торопиться с такими важными реформами, как пенсионной, налоговой, правоохранительной или образовательной, то из-за войны не получится провести их на высоком уровне. Вам нужно делать всё, чтобы в этой войне, прежде всего, выстоять. А вот реформы, которые были бы направлены на аккумуляцию боеспособности армии, получили бы серьёзную общественную поддержку. Понятно, что армия такая, какая есть, потому что весь генералитет ворует, вместо того чтобы воевать. Если во время реформирования армии вы сможете найти пути и продумать стимулы превращения огромной недееспособной структуры в армию израильского образца, то дальше отработанные механизмы можно переносить и на другие сферы включительно. С большим количеством реформ лучше разобраться, когда война закончится.

План действий от экономического обозревателя

Когда вы научитесь проводить реформы эффективно, вам срочно нужно менять экономическую политику. В первую очередь Украине необходимо внедрение свободно конвертируемой валюты, что позволит снять ограничения на притоки капитала. Также важно подстроить регулирование банковского сектора под нормы Европы и США, а позже — значительно повысить требования к капиталу банков. Если это сделать, то банки станут менее рискованным бизнесом, и их периодические крахи не будут столь разрушительными для экономики и общества, как это происходит сейчас. 

Безусловно, вам необходимо снижение налогов и госрасходов. Не стоит завтра отменять НДС, так как это сразу же повлияет на и так низкое финансирование армии. Очевидно, что быстро расти экономика, в которой официально госрасходы составляют больше 48% ВВП, не будет. Сама цифра дутая, потому что все мы знаем, что некая часть экономики в Украине находится в тени. Но с теневым сектором ничего нельзя сделать, пока налоги на оплату труда такие высокие. Также стоит полностью прекратить субсидирование в энергетике, от которого выигрывают в первую очередь неэффективные заводы. При этом, если субсидирование отменять моментально, то резко вырастают цены на газ и энергию для населения, что ни у кого не вызовет великой радости. Плюс становятся банкротами большое количество металлургических предприятий на востоке. Отсюда растет безработица и недовольство политиками, которые в настоящий момент находятся у власти. 

Второй блок срочных реформ касается регулирования. Не может нормально развиваться страна, в которой правоохранительные органы и прокуратура представляют собой не защиту для бизнеса, а угрозу с рейдерскими захватами и проверками, в результате которых нужно платить огромные взятки. В принципе, весь госсектор — это самый слабый и неэффективный сегмент экономики. Никакого быстрого роста бизнеса с таким количеством чиновников не будет. Проблема состоит в том, что, с одной стороны, введены очень жесткие и подробные правила для каждой сферы жизни, а с другой, все понимают, что по этим правилам жить невозможно, и их нарушают. И это сразу ломает всю систему отношений государства и бизнеса: если у тебя есть правило и одновременно понимание, что по этим правилам никто не живет, то это пространство для коррупции и неформальных договоренностей.

Думающим — исчезнуть

Я и мои единомышленники последние года два в России чувствуем себя иностранными агентами и чужаками. Сделать с этим ничего нельзя, потому что та политика, которую наша страна проводит, поддерживается подавляющим большинством населения. Люди, привыкшие думать иначе, пытаются этой политике противостоять. Но возможности для действия и сопротивления с каждой неделей сокращаются. Скорее всего, менее чем за год таких независимых медиа, как “Ведомости”, Forbes.ru и Slon.ru в России уже не останется. Независимые центры аналитики и просвещения вроде Центра Карнеги, Высшей школы экономики, InLiberty и Московской школы политических исследований скорее всего так же бесследно исчезнут.

Ольга ГОЛОБОРОДЬКО