В большинстве стран мира эпидемия коронавируса еще не достигла пика, а экономисты, политологи и философы уже пытаются разглядеть контуры нового мира, который возникнет после победы над болезнью. Большинство сходится во мнении, что грядут масштабные изменения в экономике, бизнесе, международных отношениях, внутренней политике, социальной сфере, медицине и поведении людей. Но сильнейшая неопределенность, связанная с самой эпидемией и ценой борьбы с ней, порождает прямо противоположные прогнозы: кто-то верит в новый лучший мир, кто-то — в долгосрочное ухудшение жизни людей и политические катаклизмы. “Медуза” изучила главные прогнозы, которые делают прямо сейчас.
Как можно прогнозировать, что будет после пандемии, когда она в самом разгаре?
Прогнозировать что-либо сейчас действительно крайне сложно: человечество, создавшее в последние десятилетия связанную воедино мировую экономику и переплетенные друг с другом общества, еще никогда не сталкивалось с кризисом такого типа.
Неопределенность заложена в самой эпидемии: она вызвана недостаточными знаниями о вирусе, степени его заразности, способах передачи и летальности. Экономисты вынуждены умножать грубые прогнозы эпидемиологов на неопределенность, связанную с поведением экономических агентов — населения и компаний — в условиях эпидемии. При этом экономические и эпидемиологические прогнозы — обоснованные и нет — доходят через социальные сети до всего населения Земли. Это часто увеличивает панику, а значит, и неопределенность в поведении потребителей и руководителей компаний.
Наконец, лидеры разных стран вынуждены принимать решения на основе всех этих очень грубых прогнозов, что порождает еще один уровень неопределенности — никто не знает, помогут ли их действия или усугубят ситуацию.
Но, как ни странно, сейчас проще предсказать то, что будет в относительно отдаленном будущем, чем в ближайшие месяцы. Ясно, что мировая экономика так или иначе восстановится от кризиса, в который ее загнала эпидемия. Темпы восстановления и размер ущерба зависят только от того, как быстро и какой ценой удастся остановить вирус. Можно сделать два варианта прогнозов, пишут эксперты крупнейшей в мире консалтинговой компании McKinsey в серии исследований, посвященных “миру после коронавируса”:
Оптимистический сценарий
Эксперты McKinsey (похожие прогнозы дают и многие экономисты, и инвестбанкиры) видят последствия быстрой победы над эпидемией так:
Изменения в разных сферах жизни не будут глубокими и необратимыми. На скорость восстановления может повлиять то, что разные отрасли будут восстанавливаться неравномерно. Как это может быть, видно на примере Китая, который уже пережил первую волну эпидемии. Туризм, авиаперевозки, экспортно ориентированные отрасли, производства, являющиеся частью международных цепочек, и традиционные сферы услуг и развлечений, где до эпидемии практиковались тесные контакты между людьми и массовые собрания, будут восстанавливаться дольше. Вероятнее всего, график восстановления в мире и в разных странах будет выглядеть как буква V (резкий спад и столь же резкое восстановление) или как буква U (подъем задержится из-за того, что многим фирмам придется восстанавливать производственные цепочки и заново нанимать сотрудников).
Вероятно, возникнет и просуществует несколько месяцев новый вид неравенства: правительства разных стран (и сами общества) будут бороться с новыми вспышками болезни, которые неизбежны при условии, что большинство населения пересидело эпидемию на карантине и не получило “коллективный иммунитет”. Это потребует новых ограничений в пораженных регионах, в то время как вокруг все будет работать в обычном режиме.
Пессимистический сценарий
Есть целый набор самых мрачных сценариев, которые кажутся все более вероятными, считают эксперты McKinsey и другие экономисты:
McKinsey подробно изучила один из мрачных сценариев, где вторая волна эпидемии осложнит восстановление экономики и привычного уклада жизни людей:
Собственно, от того, какой из вариантов будет реализован в разных странах и в целом в мире, зависит глубина изменений во всех сферах жизни.
О чем спорят ученые и эксперты?
Придет ли конец глобализации?
Процесс отката от глобализации идет уже в течение десятилетия. Международные инвестиции долгое время росли, но теперь стагнируют. Торговля стала главной отраслью мировой экономики, но теперь ее ограничивают торговые войны. Кризис вызван тем, что в развитых странах большая часть прибыли от глобализации досталась узкой группе, причастной к новым отраслям экономики, финансам и торговле; потери понесли многочисленные сотрудники “традиционных” промышленных компаний. Это вызвало мощный политический протест, на волне которого во многих странах Запада к власти пришли правые популисты. Эти политики и начали процесс деглобализации. Самый яркий пример — Дональд Трамп, который объявил торговые войны крупнейшим партнерам США. В самой крупной такой войне — с Китаем — было объявлено перемирие в середине января, в тот момент, когда в китайском городе Ухань уже началась эпидемия нового коронавируса (подробнее про откат от глобализации можно прочесть в материале CONS.ONLINE).
Эпидемия и связанный с ней кризис (особенно если он будет глубоким и продолжительным) могут ускорить этот процесс. Компании, которые раньше были выгодоприобретателями глобализации, начнут стремиться локализовать производство, отказавшись от сложных производственных цепочек.
Выйдет ли Китай в мировые лидеры?
Китай выиграл от глобализации больше всех, но уже давно начал перестраиваться, чтобы в итоге превратиться из “сборочной фабрики всего мира” в самодостаточную экономику, ориентированную на растущий внутренний рынок (программа “Сделано в Китае — 2025”). Это требует намного лучшего, чем в предыдущие десятилетия, взаимодействия правительства и населения.
Одной из таких точек взаимодействия является медицинская система. Она чуть не рухнула во время предыдущей эпидемии коронавируса — вспышки SARS в 2003 году. С тех пор Китай готовился к противодействию новой эпидемии и, несмотря на первоначальные ошибки, преуспел в битве с COVID-19. Поскольку он был первым, кто столкнулся с болезнью и победил первую волну эпидемии, теперь все прочие правительства вынуждены равняться на Пекин и перенимать китайские методы. Население и медиа всех стран мира неизбежно сравнивают своих руководителей и их методы с правительством Китая. Пекин пропагандирует собственные достижения — внутри страны и за рубежом — так, чтобы сравнение было не в пользу лидеров других стран.
Однако быть лидером и первопроходцем по внедрению карантина тут недостаточно, многое будет зависеть от того, кто придумает и внедрит лекарство или вакцину от коронавируса.
В любом случае становление Китая в качестве морального лидера мира явно не будет простым. Многие руководители других стран и представляющие их политики считают Китай виновником эпидемии. Дональд Трамп называет коронавирус не иначе как “китайский вирус”. На обвинения в расизме он отвечает, что Китай скрывал от мира особенности передачи вируса, чем и спровоцировал пандемию. Теперь американские власти выдвигают новые обвинения: Пекин продолжает скрывать реальное число заболевших и умерших, чем запутывает власти других стран — государства, где эпидемия только начинается, вынуждены принимать решения, пользуясь неверной информацией из Китая, где первая волна уже прошла.
Пока Китай не стал безусловным “лидером борьбы с эпидемией” в глазах, по крайней мере, западной публики. Наоборот: например, позитивное восприятие американцами Китая находится на самом низком уровне за 20 лет. Однако быстрое восстановление Китая (который надолго может стать единственным локомотивом глобального роста, если ему удастся не допустить второй волны эпидемии) может изменить ситуацию.
Станет ли слежка за людьми тотальной и постоянной?
В борьбе с эпидемией Китай явил миру примеры использования технологий слежки и социальной изоляции отдельных граждан. С их помощью он, как утверждается, сумел локализовать вспышки во многих провинциях, выявить контакты заразившихся и в конце концов остановить эпидемию. Так, с помощью местных соцсетей было распространено приложение, которое присваивало гражданам “цветные коды”. Зеленый код означал, что гражданин может пользоваться транспортом, ходить в магазины и т. д. Желтый код — что гражданин “скомпрометирован” (то есть, вероятно, мог контактировать с зараженными), а потому не имеет права пользоваться общественными благами и должен отправиться на недельный карантин. Красный код — карантин на две недели. Однако часто код не менялся обратно на зеленый и после карантина. По каким именно критериям система меняла цвет кода, сообщено не было. Известно, что “желтыми” и “красными” стали более миллиона китайцев.
Похожие системы внедрили и более демократические страны. Лидером стала Южная Корея, которая, судя по всему, сумела с помощью слежки за транзакциями с банковских карт и системы распознавания биллинга мобильных телефонов изолировать контакты большинства первоначально зараженных. Частная компания разработала приложение Corona 100 m, которое анализировало открытые данные и выявляло больных. Их местоположение наносили на карту с точностью до 100 метров. Приложение скачали более миллиона корейцев. Все эти меры и технологии дополнили программу массового тестирования на наличие вируса. Наградой гражданам, в частную жизнь которых вторглось государство, стала победа над эпидемией почти без карантина и прочих ограничительных мер.
Свои меры технической эпидемиологической контрразведки теперь разрабатывают многие страны и города (например, элементы корейской и китайской систем планирует внедрить Москва). Главный вопрос — откажутся ли власти от использования этих эффективных инструментов управления людьми после эпидемии. Эксперты уже пишут рекомендации, как вернуть ситуацию к норме, оставив лишь те технологии, которые не нарушают права человека и защищают персональные данные. Наверняка найдутся правительства и компании, которые не захотят этого делать.
Будет ли общество больше доверять ученым?
Считается, что борьба с эпидемией должна вызвать рост доверия к ученым и медицинским работникам. Опросы подтверждают, что во время эпидемии граждане предпочитают доверять профессионалам, а не друзьям или священнослужителям. Однако и тут все не так просто. Как выяснили европейские экономисты, несмотря на уверения в полном доверии к науке, население многих стран так и не смогло понять, что правдиво в описаниях вируса и эпидемии, а что — нет. Так, в марте, когда эпидемия добралась до Европы, половина опрошенных социологами граждан радикально (во много раз) переоценивала опасность вируса — как его заразность, так и летальность. Возможно, им мешал избыток научной и псевдонаучной информации: начало эпидемии вызвало настоящий бум публикаций препринтов научных статей. Часть из них впоследствии была опровергнута.
Эта же половина была склонна к паническому экономическому поведению. Паника проявлялась многообразно: и атаками на секции с туалетной бумагой в магазинах, и продажей акций на биржах. Очевидно, она усугубила начинающийся кризис.
В результате многие страны (в том числе Россия) усилили борьбу с фейковыми новостями. И тут появилась новая опасность: жертвами борьбы могут стать научные данные, которые не устраивают власть. Считается, что именно из-за борьбы с врачами, распространявшими данные о вспышке в городе Ухань, китайские власти не смогли вовремя осознать, что вирус передается от человека к человеку, и упустили начало эпидемии.
Но главные проблемы доверия, возможно, еще впереди: все зависит от того, как быстро власти и ученые смогут справиться с эпидемией.
Победит ли онлайн-бизнес традиционную индустрию?
Казалось бы, все онлайн-сервисы, которые бурно развивались в последние годы, должны получить прибыль в тот момент, когда их традиционные конкуренты вынуждены закрыться или сократить продажи из-за карантина и “локдауна” по всему миру. Это лучший момент, чтобы показать свои преимущества широким слоям потребителей. Однако и тут не все просто: новые сервисы — от онлайн-продаж и доставки до онлайн-обучения, телемедицины и услуг правительственных органов — проходят боевое крещение в условиях многократно возросшего спроса. Справятся с этим далеко не все; многие онлайн-компании уже фактически рухнули под валом заказов. Пока нельзя предсказать, как будет выглядеть отрасль, когда вернутся офлайн-конкуренты. Возможно, “традиционный” бизнес ждет ренессанс.
Изменятся ли представления о ценности человеческой жизни?
Эксперты McKinsey считают, что в случае если эпидемия затянется или придет вторая ее волна, вероятно возникновение новых практик поведения, немыслимых еще несколько месяцев назад — вроде регистрации на самолет только при предъявлении справки об отсутствии инфекции и/или о приобретенном иммунитете. В Китае, как рассказывает McKinsey, без справки нельзя работать на крупных высокотехнологичных предприятиях. Возможно, население отнесется к таким новым “поведенческим протоколам” с пониманием, поскольку альтернативой им будут новые “локдауны”.
Если карантин затянется, а структура экономики начнет разрушаться, то это может привести к возникновению тяжелой этической дилеммы. В современном мире считается, что главной ценностью является человеческая жизнь. Экономисты даже доказывают, что эту ценность можно подсчитать. Жизни граждан разных стран и разных возрастов “стоят” неодинаково. Но даже “цена” жизни пожилых людей, которая меньше, чем “цена” молодых, слишком велика, чтобы ею можно было пожертвовать.
Однако эти тезисы — моральный и экономический — уже подвергаются сомнению. Если эпидемию не удастся остановить в ближайшие месяцы, лишения, которые испытывают люди, потерявшие работу и средства к существованию из-за карантина, а также давление, которое они оказывают на политиков, могут стать слишком большими. Президент Трамп уже несколько раз говорил, что хочет снять все ограничения на передвижения и работу граждан как можно скорее.
Британские СМИ утверждали (а кабинет министров это яростно отрицал), что дилемма была наиболее ясно сформулирована Домиником Каммингсом, главным советником премьер-министра Бориса Джонсона. Утверждалось, что Каммингс во время обсуждения ограничений для граждан сказал: “Главное, чтобы [большинство переболело и] получило групповой иммунитет. Если при этом умрет какое-то количество пенсионеров — что ж, очень жаль”. Британские власти в начале эпидемии действительно считали, что для пользы экономики и быстрейшей “иммунизации” населения нужно отказаться от жесткого карантина и прочих мер подавления эпидемии. Однако впоследствии им пришлось отказаться от этой идеи из-за опасности разрушения медицинской системы.
И Джонсон, и Каммингс заразились коронавирусом. Сообщается, что они чувствуют себя хорошо.
Дмитрий КУЗНЕЦ